«Та-ак, – констатировал Семен, – приплыли!» Он высунул из-под шкуры руку, дотянулся до своего вонючего мокрого мокасина и, коротко размахнувшись, запустил им в гостя. Получив тапочком по загривку, существо пригнулось, оглянулось, показало зубы и вплотную занялось мешком. «Ах ты, гад», – начал злиться Семен и взял второй мокасин.
– Ой, тигрик пришел! – сказала проснувшаяся Ветка. – Какой хорошенький!
– Чего в нем хорошего? – пробурчал Семен, вылезая из-под «одеяла». – Наглая тварь – и здесь достала!
В вигваме было холодно, кожа немедленно покрылось мурашками, но Семен терпел. Он подобрался к зверю, взял его за шкирку (тот пугливо пригнулся и зашипел), развернул головой к выходу и пинком под зад выпихнул наружу. Оттуда послышалось недовольное фырканье.
– Ну и отожрался! И когда успел?!
Замечание было справедливым: «тигрик» был размером с приличную овчарку.
– Зачем ты его так, Семхон? Он же в гости пришел, а я даже погладить не успела!
– Ты что, саблезубов не боишься? – удивился Семен. – Они же кусаются!
– Правда? Но ведь это же наши звери, мы же из рода Тигра…
– Знаешь что, – перебил Семен, надевая на голое тело обвязку арбалетного крюка, – из рода или не из рода, а сиди здесь и не высовывайся! Была у нас в будущем такая поговорка: «За что боролись, на то и напоролись». Как они тут оказались?! Помнишь, я тебе про них рассказывал? Впрочем, может быть, это другие… Эх, верил бы в Бога – помолился бы!
Молиться Семен не стал, но пару минут потратил на то, чтобы сосредоточиться и настроиться на ментальный контакт. Думать о том, что остальные члены команды, может быть, уже съедены, ему не хотелось.
Огромный кот дремал, положив голову на лапы, в нескольких метрах от входа. Кроме детеныша, который деловито обнюхивал оставленные снаружи посуду и вещи, никого больше поблизости не наблюдалось. Сначала Семен решил, что это другой саблезуб – окраска более светлая, а морду пересекает большой рваный шрам. Потом сообразил, что зверь, наверное, обзаводится зимней шерстью, а шрам, вроде бы, свежий, так что, скорее всего…
Детеныш, увидев человека, немедленно двинулся к нему и выразил желание ухватить его зубами за голую голень. Клыки у него были не очень большие – всего с мизинец, – так что Семен не испугался и отважно пихнул его ногой в бок.
– Отстань! – сказал он вслух и, напрягая мозги, обратился к коту:
– «Ты что, его не кормишь?»
Саблезуб приоткрыл один глаз («Притворяется», – догадался Семен):
– «Он просто любопытный. Играть хочет».
– «Вот и играй с ним сам!»
– «Лень. Надоел».
– «Мне тоже! Почему ты здесь? Это не твоя земля!»
– «Теперь – моя».
– «Ты перешел реку вместе со „своими“?»
– «Да».
– «Зачем?»
Кот перестал-таки изображать спящего, поднял голову, протяжно зевнул, облизнулся.
– «Все меняется…»
Последовал обмен несколькими «мыслефразами» или «мыслеобразами», из которого Семен понял только, что изменились обычные пути передвижения копытных. Они, вроде как, в этом районе раньше переходили реку, а теперь такого не стало. О подробностях можно было только догадываться, и Семен предположил, что здесь раньше был брод, у которого саблезубы и кормились.
– «Тут (на этом берегу) раньше не было саблезубов?»
– «Были. Пришлось драться…»
– «Вижу. Ты победил?»
– «Конечно».
Семен принял в свои мозги «мыслеобраз» схватки двух саблезубов, причем не со стороны, как в кино, а глазами одного из участников – брр! Даже в черно-белом варианте… И, в заключение, толстый короткий хвост убегающего противника. После чего поплыли виды степных холмов и распадков – вероятно, обзор новоприобретенных владений. «Э-э, погоди-ка, – всполошился Семен. – Это что же получается?! Поселок, что ли?! Ничего себе, охотничья территория!»
– «Двуногие (мои) на твоей земле?»
– «Они мне не мешают. Только воняют. Как ты».
– «Не нравится, не нюхай! Я могу (имею право!) охотиться здесь, а ты пугаешь мою добычу!»
Кот посмотрел с насмешливым интересом:
– «Возьми мою».
Некоторое время Семен пытался осмыслить полученный мыслеобраз. Почти ничего не получилось, и он решил уточнить ситуацию:
– «Ты убиваешь мамонтов?!»
– «Редко. У меня от них изжога (неприятные ощущения в животе – чистый понт)».
– «Зачем убил этого?»
– «Добил. Убили двуногие».
– «Мои?»
– «Другие».
– «Какие еще „другие“?!»
– «Не знаю (такими глупостями не интересуюсь)».
«Та-ак, – начал лихорадочно соображать Семен. – Это что же получается: здесь где-то есть люди?! И они подранили мамонта?! Вообще-то, тут, наверное, территория одного из наших пяти племен – бартошей, скорее всего. Только вряд ли из них кто-нибудь выжил. Но, даже если и выжил…. Как-то это, вроде бы, не в традиции отпускать раненого мамонта – священное животное все-таки. Непонятно… Что делать? А мясом разжиться не помешало бы… Рискнуть?»
– «Мне нужен их след».
– «Ты не видишь (не чуешь, не воспринимаешь) следов».
– «След двуногих я увижу. Дай его мне».
– «Что за манера, – шумно вздохнул кот, – шевелиться, когда нужно спать? И наоборот».
– «Когда хочу, тогда и сплю! Дай мне след!»
– «Пошли!»
Такая сговорчивость совсем не радовала – кот откровенно насмехался и демонстрировал свое превосходство: ты, мол, чего-то просишь и требуешь, потому что сам беспомощен – ничего вокруг не видишь и не слышишь. При этом чувствовалось, что предмет интереса расположен где-то рядом, то есть переместиться к нему для саблезуба никакого труда не составит, иначе он не стал бы шевелить лапами ради такой мелкой забавы.
– «Пошли! Сейчас возьму свой „зуб“».
– «Ну-ну…»
Семен прервал контакт, сунулся в вигвам за арбалетом и застонал:
– Ветка! Да что же ты делаешь?!
Его женщина сидела, накрывшись «одеялом». Одной рукой она чесала саблезубого котенка за ухом, а другой гладила его по спине.
– Хороший зверь, хороший! Ма-аленький совсем…
Пока Семен распихивал болты по карманам, пока надевал рюкзак, назойливое животное улеглось на бок и подставило женским рукам белое пушистое брюхо.
– Гони его к черту, Веточка! – без всякой надежды попросил Семен.
– Ну-у, Се-емхон! Он же ко мне пришел… Он же гладиться хо-очет. Он еще ма-аленький…
– Ничего себе – маленький, – вздохнул Семен, вылезая наружу.