– Наверное, у него теперь свое племя, – пожал плечами Медведь. – Переговоры вести будем! Да, Семхон?
– Ну, вы чего… – растерялся Семен. – Опять что-нибудь не так сказал? Я же не знаю, как надо в таких случаях…
– Да ладно тебе! – махнул рукой Кижуч. – Переживем как-нибудь! Что ты свою Ветку из Нижнего мира вытянул, мы уже поняли, но зачем ты мамонта мучаешь?!
– Это не мамонт, – поправил Семен, – а мамонтиха. Ее Варей зовут.
– Вар-рей?
– Варя, Варвара.
– Ага! Ну, зови – знакомиться будем. Или перекусим сначала? Ты как, Кижуч?
– Да у них не готово еще. Давай пока на эту Варю посмотрим.
Забившаяся в кусты мамонтиха вылезать не хотела, и пришлось ее долго уговаривать. Пока шел этот процесс, Ветка успела-таки сварить первую порцию мяса и скормить его старейшинам. Наконец, мамонтиха решилась подойти к костру – она отчаянно стеснялась. Кижуч и Медведь осмотрели ее со всех сторон.
– Худая-то какая! – ужаснулся один.
– Станешь тут худым, – поддержал другой. – Жрать, небось, не дают, а волокушу таскать заставляют! Разве можно так с мамонтами обращаться?!
– Как же я ей дам-то? – начал оправдываться Семен. – Кусты для нее ломать или снег разгребать?!
– Это ж надо до такого додуматься, – продолжал негодовать Медведь, – ребенка в волокушу запрячь?! Ездил бы на собаках, как все нормальные люди!
– Да где ж я собак-то… – решил возмутиться в ответ Семен, но осекся: «Так они, значит, на собаках ездят?!» – А у вас-то они откуда?
– Из леса, вестимо, – усмехнулся Кижуч. – Твоя, наверное, работа: как ты уплыл, так наши суки вернулись. И две руки щенков привели. Только трое из них никчемными оказались – умные вроде, а волокушу таскать не хотят, лаять не могут, да и с виду настоящие волки.
– А волки…
– Волки теперь у нас под боком обитают – целая стая. Вот там – дальше, за обрывом – у них два логова. Видел, сколько следов вокруг?
– Видел, конечно. Как бы они нашу Варю не того…
– Договоришься, – легкомысленно махнул рукой Медведь.
– Давай показывай остальных! – потребовал Кижуч. – Кто там у тебя за вигвамом прячется?
– Питекантропы, – сообщил Семен. – Их зовут Эрек и Мери.
– Какие еще «тропы»?! Пангиры, небось, обыкновенные!
– Наверное, – согласился Семен и пошел выпихивать волосатую парочку пред светлые очи начальства.
– Ах, какая женщина! – присвистнул маленький щуплый Медведь. – Мне б такую!
– Да что там женщина! – одернул его Кижуч. – Ты на этого посмотри! Точнее, на это! А я-то, старый дурак, думал, что у меня большой… Гордился, можно сказать…
– Да-а, – согласился собеседник, – просто стыдно за людей становится! А представляешь – в боевом положении? Это ж страшное дело! Это ж вместо палицы использовать можно!
– Нет, Семхон, если ты хочешь оставить его в племени, то ему нужна набедренная повязка – чтоб мужиков не смущать.
– Сделаем, – пообещал Семен.
– Тогда давай последнего, – потребовал Кижуч. – Что еще у тебя интересного?
– Не «что», а «кто», – поправил Семен и приказал: – Хью, вылезай!
Входной клапан вигвама отодвинулся, юный неандерталец выбрался наружу и встал во весь свой невеликий рост. Семен волновался – эту сцену они репетировали многократно.
– Хьюгг, – констатировал очевидное Кижуч.
– Причем плохой хьюгг, – уточнил Медведь. – Потому что живой.
– А-а, я понял! Это Семхон придумал новый способ хранения скальпов – в живом виде! Он же их снимать не умеет!
– Неважный способ: снять и над костром подкоптить, по-моему, гораздо удобнее.
– Ну, ты же знаешь Семхона…
– Да не способ это! – заторопился Семен. – Понимаете, решил я Ветке скальп подарить – чтобы, значит, она его сама сняла…
– Это круто, – признал Медведь. – До такого еще никто не додумывался!
– Ну вот, значит, ради такого дела подкараулил я стадо хьюггов – четыре руки голов. Быстренько всех перебил, а одного, который поменьше, принес женщине в подарок. Только он какой-то ненастоящий оказался.
– Чем же он ненастоящий? Молодой еще, мелкий, а так – вполне нормальный хьюгг.
– Сейчас узнаете, – пообещал Семен и кивнул Хью: – Давай.
Тот поднатужился и с запинкой выдал:
– Семхон, Ветка – люди. Я – не хьюгги, я – люди тоже. Хью зовут меня.
Старейшины сидели у костра на корточках. Как только они осознали услышанное (а сделали они это почти одновременно), оба разом плюхнулись задницами на истоптанный снег. Кижуч покрутил плешивой головой, Медведь поковырял пальцем в ухе. Они оторопело посмотрели друг на друга:
– Ты тоже слышал?
– Угу.
– И что это значит?
– Это значит, что спокойная жизнь кончилась, – Семхон вернулся.
Старейшины отряхнули снег с рубах, приняли прежние позы и уставились на неандертальца:
– А еще?
Хью переступил с ноги на ногу, почесался и произнес незапланированное:
– Семхон говорить, я знать. Вы – старейшина. Очень злой, очень страшный. Я бояться.
– Да, – согласился Медведь, – мы довольно свирепы. Особенно я. Но боишься ты зря – мы тебя не больно убьем.
– Убивать Хью нет. Это Ветка хотеть нет.
– Ну да, – вспомнил Кижуч, – тебя же ей подарили. И что с тобой делать?
– Старейшина умный очень. Старейшина думать.
«Молодец! – мысленно одобрил Семен. – Вот так и надо!»
– Мы подумаем, – пообещал Кижуч. – Отдыхай… пока…
По-видимому, от избытка впечатлений старейшины позабыли, что их уже кормили, и в задумчивости навернули вторую порцию. Семен решил, что ему уже можно поинтересоваться новостями.
– Как здесь охота?
– Да какая у нас теперь охота, – вздохнул Кижуч. – Народ скоро из луков стрелять разучится. Идут и идут мамонты…
– Уже трех подранков добили. Мясо девать некуда – на две зимы хватит, – сообщил Медведь.
– И странные какие-то стали – людей или боятся, или атакуют ни с того ни с сего. Двоих наших чуть не стоптали…
– Откуда куда идут?
– С севера и запада – куда-то к востоку подаются. И вроде бы назад не возвращаются. Хотя, может, весной обратно пойдут.
– А подранки? Кто их?
– Самим интересно… Да как-то так странно – в брюхо.
– Снизу?
– Ну да… Ты-то откуда знаешь? Встречал?
– Было дело… Люди?