Конечно же, он знал, что старейшина никогда сам не лазает по кустам вдоль тропы, не кидается в спину дротиками и не прыгает из засады на полуживых от усталости бегунов. Это все знали, но тем не менее каждый мечтал однажды изловить наставника и отделать в соответствии с его же правилами.
Юрайдех сидел на стволе упавшего дерева, положив тяжелый самострел на колени. Перед ним была небольшая, освещенная луной поляна, свободная от кустов. В жизни его это был редкий случай – он почти не хотел спать, потому что хорошо выспался, и не хотел есть. Его кормили последним, и можно было доесть все, что осталось. А ребята, конечно, оставили ему целую гору мяса. Кроме того, ему было не холодно и не жарко, что тоже случалось нечасто. Плохо было лишь одно – Юрайдех сидел на тропе саблезуба, по которой зверь обычно возвращается в свое логово после ночной охоты.
Много лет назад Семхон Длинная Лапа привез в поселок лоуринов четырех диких кабанчиков. Они выросли рядом с людьми, а потом убежали в заросшую кустами широкую долину ручья в нескольких километрах от поселка. Кабаны там, конечно, и раньше водились, но они боялись людей. Лоурин не может убить зверя, который оказал ему доверие – во всяком случае, без крайней нужды. Кабанов возле поселка перестали убивать, и их развелось очень много. А потом появился саблезубый тигр и поселился на дальней окраине зарослей. С тех пор главные люди лоуринов спорили (довольно вяло), не следует ли его убить и самим начать отстреливать кабанов. И вот теперь…
Парня призвали к Костру Совета и сказали, что он уже может пройти посвящение, но… Но обстоятельства сложились так, что никто не знает, к какому роду – Волка или Тигра – он принадлежит. Без этого, ясное дело, получить Имя нельзя. Что делать? Способов прояснить вопрос, конечно, много, но самый простой и быстрый – убить саблезуба, благо в наличии он имеется и прикончить его все-таки надо. Надо даже не из-за кабанов, а просто чтоб не мучался от старости в Среднем мире.
Ритуальная охота на тотемного зверя сложна и опасна. Если делать все по старинным правилам, то он – Юрайдех – должен лишь добить раненого зверя. При этом, наверное, погибнут многие из тех, кто будет помогать «главному» охотнику. Правда, мир изменился, и правила тоже, конечно, изменились. В принципе, «главный» охотник может воспользоваться новым оружием, но тогда он должен идти один. Ему дадут очень мощный самострел, но у человека будет лишь один выстрел – ждать второго зверь, конечно, не станет. Юрайдех выбрал последнее.
Он не стал ни прятаться, ни маскироваться – какой смысл, если ночью зверь все равно обнаружит человека первым. С другой стороны, саблезуб не косуля, которую можно спугнуть неосторожным шорохом, – он никого не боится в Среднем мире. Правда, как и все хищники, он не станет нападать на слишком сильную жертву. Люди же занимают особое положение – они для саблезуба не добыча, но и не конкуренты. Что будет делать зверь, встретив человека на тропе возле собственного логова? Этого не знает никто. Уж наверное, не полезет через кусты, чтобы обойти препятствие.
Юрайдеху казалось совершенно естественным, что и копье, и самострел ему дадут заранее – чтобы он смог освоиться с незнакомым оружием, хоть немного привыкнуть к нему. Однако все это он получил уже ближе к вечеру. Арбалет оказался «неандертальского» типа: по сути дела, это метровое бревно, в конец которого вмонтирован массивный лук из оленьих рогов. Неандертальцы взводят такие штуки просто руками. Здесь же спереди было приделано стремя, и прилагалась обвязка с крюком, которую нужно надевать на тело. Нога вставляется в стремя, крюк цепляет тетиву, и, разгибая корпус, стрелок взводит оружие. Все это делать Юрайдех умел, но с таким мощным орудием дело иметь еще не приходилось. Он даже усомнился сначала, сможет ли натянуть тетиву. Смог – с третьей попытки. Спихивать тетиву с зацепа, чтобы она вытолкнула болт, тоже оказалось непросто. Точнее, трудно было не сбить при этом прицел. В общем, пристреливать арбалет Юрайдеху не пришлось. Удалось лишь немного потренироваться спускать тетиву. Стало окончательно ясно, что стрелять придется с предельно малой дистанции.
А вот копье оказалось хорошим – в меру тяжелым и с бритвенной остроты кремневым лезвием. Главный недостаток – оно было чужим, не сроднившимся с рукой хозяина. Не помешало бы, конечно, проверить крепление наконечника, но оно было замазано толстым слоем смолы.
Ночь давно перевалила за середину, а ничего не происходило. Юрайдех сидел неподвижно и дышал очень медленно. В принципе, особой необходимости в этом не было, но он просто не умел по-другому – слишком долго и жестоко его тренировали. Он как бы впал в оцепенение, когда большинство мышц расслаблено, а все органы чувств работают на пределе возможностей. Лес вокруг жил обычной ночной жизнью: редкие крики птиц, шорохи под кустами, колыхание лунных теней. Этот шум превратился для Юрайдеха в почти тишину – ему важны были не сами звуки, а их изменение. Но ничто не менялось – очень долго.
Но вот лесная «тишина» начала как бы стихать по-настоящему. Это был сигнал, и Юрайдех внутренне напрягся, готовясь перейти от каменной неподвижности к движению – стремительному и безошибочному. Для этого нужен был следующий сигнал, но вместо него появились… Или проявились… Что? Учитель называет это «мыслеобразами». Перевести их на человеческий язык обычно очень трудно, но возможно. Примерно так: «Это – двуногий. Маленький вонючий зверек. Что он тут делает – ночью один? Впрочем, двуногие часто ведут себя странно. Вообще-то, они не добыча… Но есть хочется довольно сильно – кабанчик оказался совсем маленьким, а ловить второго лень. А тут и ходить никуда не надо… Правда, дымом от него воняет… Впрочем, не так уж и сильно… Мясо все-таки…»
Юрайдех знал, что мысленно общаться с умными животными совсем нетрудно, но для этого необходимы взаимное желание и некоторая сосредоточенность. «А что же сейчас происходит?! Ведь это же… саблезуб! Причем он близко! Думает направленно – обо мне! Может быть, это именно так и бывает? Что-то я не припомню рассказов, чтобы кто-то подкарауливал в засаде такого крупного хищника… Что делать?»
Впрочем, колебался Юрайдех недолго: плавно и быстро вышел из оцепенения, разжал кулак и поместил тяжелый болт в желоб взведенного самострела. Потом подхватил левой рукой ложе снизу – правая уже была на месте. Он заставил мышцы неподвижно прорепетировать: встать на колено, приклад к плечу, большим пальцем спусковой рычажок вверх… Он как бы проделал все это, не двигаясь с места, и отправил в лунный сумрак перед собой четкий мысленный посыл:
– «Можешь не прятаться! Я не убегу! Буду с тобой сражаться!»
– «Ты?! – немедленно отреагировал саблезуб. – Это хорошо… Это – вкусно…»
«Ну да, – сообразил Юрайдех, – те, кто питается „теплым" мясом, любят, чтобы добыча сопротивлялась – убегала, пряталась или пыталась обороняться».
Внимание было обострено до предела, но парень все-таки упустил момент, когда зверь появился. Он как бы материализовался из лунного света, ничем не выделяясь на фоне кустов – их просто за ним стало не видно. И в этом серебристо-сером пятне обозначились две вертикальные черточки – свисающие из верхней челюсти клыкй. Казалось, зверь неподвижен, однако он приближался – медленно, плавно и абсолютно бесшумно.