Сородичи откликнулись быстро и эффективно. Даже, пожалуй, слишком – в форт прибыл сам старейшина Медведь. Оставить этого кровожадного вояку дома нечего было и пытаться – пришлось взять его с собой «на дело». Они успели вовремя – первая битва грядущей гражданской войны только разгоралась. «Тушить» ее пришлось решительно и кроваво. А потом…
Потом Семен на несколько дней погряз в «семейных» делах имазров и аддоков. Ему в очередной раз очень хотелось низложить к чертовой матери этого мерзавца Ващуга (да и Данкоя с ним до кучи), но он решительно не видел, кем его заменить, – все кандидаты на должность главы клана были ничуть не лучше, а то и хуже.
«Так или иначе, но получается, что конфликты – внешние и внутренние – были, есть и будут, – пришел Семен к очевидному выводу. – Их надо как-то регулировать, контролировать и разрешать. Каким образом? А по правилам – общим для всех. Законодательство?! Ну, да – а что делать? Вот только письменное или устное – в стихах? Да, собственно говоря, можно уже и письменное…»
С началом регулярного проведения «саммитов» престиж образования вырос необычайно – в основном благодаря русскому языку, который действительно сделался языком «межнационального» общения. Носителями его были лишь ученики Семеновой школы, а они, будучи «несовершеннолетними», с сородичами вели себя бесцеремонно и никакой власти над собой не признавали. На каникулах их даже бить «неграмотные» сверстники остерегались, поскольку всегда была опасность, что подвалит толпа одноклассников и всем накостыляет. Седовласым вождям и старейшинам оставалось лишь уговаривать сопляков прочитать или составить письмо, поработать переводчиком на торгах. После посвящения, став полноценным членом племени и воином, человек обязан, конечно, подчиняться решениям руководства. Точнее, вся мучительная процедура подготовки и само посвящение обычно направлены на подавление «личного» сознания и выдвижения на передний план «общественного». После гибели Дыньки Семен с волнением ждал сообщений о судьбе других выпускников.
Года через полтора в форте стали появляться прошедшие посвящение бывшие ученики – они прибывали с грузами, сообщениями или вообще просто так. Парни бродили по территории и с явной завистью созерцали школьные будни.
Неандертальская девочка, как и следовало ожидать, никакой психологической обработке не подвергалась, зато вскоре забеременела, потом родила ребенка и «из игры» практически выбыла. Один из неандертальских мальчишек после коллективной медитации был убит сородичами и съеден – Хью вмешаться не мог, поскольку находился на охоте. Последний неандертальский выпускник приобщение к жизни взрослых прошел благополучно. Однако было не ясно, действительно ли он «приобщился» или его оставили в живых благодаря свирепому надзору Хью. На охоту главный неандерталец ходить перестал и не спускал с парня глаз. Кроме того, человека, нанесшего первый удар палицей убитому мальчишке, Хью публично изрубил на куски, которые выбросил в реку, что, по представлениям неандертальцев, было проявлением крайней жестокости. Он собирался аналогичным образом поступить и с остальными участниками «трапезы», однако Семен ему запретил.
Общий итог оказался таким: из шестнадцати ребят трое погибли по тем или иным причинам, единственная девочка, кажется, начала вести жизнь обычной неандертальской женщины, еще трое… Ну, не то чтобы повредились рассудком, а как бы сменили жизненные ориентиры, что ли… В общем, они стали хорошими, обычными воинами, настоящими, заурядными общинниками и начали стремительно забывать все, чему их учили в школе. Один из них – мальчишка-аддок, пожелавший стать лоурином. Семену было грустно и больно до слез, но он на собственной шкуре (и мозгах) знал, что такое лоуринское посвящение, и подозревал, что в других племенах дело обстоит не лучше, если не хуже.
Девять человек сумели пройти «все круги», выжить и не сломаться. Из них Семен решил сформировать внеклассовую межнациональную прослойку с почти ругательным названием «интеллигенция». Четверым ребятам он предложил остаться работать в школе, остальным – отправиться в чужие племена (включая неандертальцев и питекантропов!) и там готовить малышей (или кого придется) к поступлению в школу. Зачем? А затем, что без предварительной подготовки больше в нее никто принят не будет, а из подготовленных – только самые лучшие! И пусть вожди со своими амбициями хоть за сундук завалятся!
Затея в общем-то оказалась успешной – от рутинных занятий Семен почти освободился и вел, главным образом, курсы «повышения квалификации учителей». В частности, начал преподавать им «священную историю» – историю собственного мира. Кроме того, он проводил вступительные экзамены, приуроченные к весеннему «саммиту». Пришлось изрядно поломать голову, чтобы придумать, как обеспечить безопасность провалившихся абитуриентов, которые «позорят» свое племя.
Семен имел повод гордиться собой – впервые в жизни ему стали предлагать взятки – и какие! Дело в том, что от глаз заинтересованных лиц не укрылось, что Семен живет лишь с одной женщиной. Она, конечно, известная воительница, но всего одна, да и старовата, пожалуй, для такого великого колдуна и красавца (великие некрасивыми не бывают!), как Семхон Длинная Лапа. В общем, Семену стали предлагать девушек, подобранных на его вкус, то есть по образу и подобию Сухой Ветки.
Душа и сердце Семена обливались кровью (хороши, чертовки!), но от взяток приходилось отказываться. Не то чтобы он был таким уж неподкупным – и с совестью, и с Сухой Веткой он, наверное, смог бы договориться, но… Но неандертальцам и питекантропам предложить было некого, а это являлось вопиющей несправедливостью и дискриминацией. Точнее, у них очень даже было кого предложить, но взять «это» Семен не мог – и потому отказывал всем. В итоге взяткодатели переключили свое внимание на фигуры более мелкие – своих «племенных» учителей, дабы те лучше готовили детишек к экзамену.
В племени лоуринов активно формировалась каста женщин-воительниц. Тетки вырабатывали какие-то свои законы и правила, свою иерархию. Процесс этот Семен уже почти не контролировал, хотя приемы коллективного боя для женщин он сам когда-то и изобрел.
Через пару лет после великой битвы народов в племени чуть не случился скандал: воительницы в категорической форме потребовали у руководства еще оружия – железного, разумеется. Старейшины воспротивились – столь бурное усиление женского влияния их никак не устраивало. Кроме того, металл почти кончился, и дать им оружие можно было, лишь отобрав его у мужчин. Воительницы же знать ничего не желали и требовали. Угроза гражданской (точнее, половой) войны заставила вмешаться Семена. Главная воительница Сухая Ветка встала на его сторону, и это спасло положение. Было принято совместное компромиссное решение: в распоряжении женщин остаются все те же восемь пальм с железными клинками и восемь щитов, облицованных пластинами. Количество самих же воительниц не ограничено (в пределах разумного, конечно!). Металл в свои руки новобранцы могут получить в случае выбытия предыдущей хозяйки по причине смерти, старости, беременности или увечья. Воительницей же признается женщина или девушка, которая сможет продемонстрировать перед комиссией определенные боевые навыки с обычным оружием. За воительницами закрепляются некоторые гражданские (и сексуальные) права, которых нет у обычных женщин. «Ну вот, – сокрушался Семен после исторического заседания совета. – Можно сказать, своими руками создал еще один военно-мистический союз! Куда от них деваться?!»