Кроме того, на отмелях иногда оставались трупы морских млекопитающих – в основном, тюленей. В первые же дни таких трупов обнаружилось аж три штуки, правда, все в далеко не свежем виде. Впрочем, неандертальцев это устроило…
В воде между кромкой льдов и берегом постоянно кто-то плавал – главным образом нерпы. По сравнению с моржами эти зверушки казались просто лилипутами – еще не добыв ни одной особи, Семен оценил на глаз вес самых крупных – килограммов 50—60 максимум. Зато их было много, лодок и людей они не боялись, даже наоборот – приближались, пытаясь, вероятно, удовлетворить свое любопытство.
Кроме того, и на льдинах, и в воде Семен довольно часто видел других животных – гораздо крупнее нерп, но значительно мельче моржей и без клыков. Их Семен определил как обычных тюленей или лахтаков. Взрослые особи были длиннее двух метров и весили, наверное, больше двухсот килограммов.
С географией района в целом разобраться, конечно, не удалось. Карта, хранившаяся в Семеновой памяти, помочь тут не могла, так что приходилось фантазировать на основе видимого пространства. Семен предположил, что они находятся на западном берегу какого-то широкого пролива, по которому весной и в начале лета льды дрейфуют к северу, и морское зверье мигрирует вместе с ними. Если это так, то, может быть, осенью все будет происходить в обратном порядке?
«Специалисты-диетологи из другого мира считают, кажется, что мясо морского зверя для человеческого организма полезней и питательней, чем мясо сухопутных животных. Спорить с этим я не буду, но… Но за годы жизни в древнем мире вкусовые рецепторы у меня на языке не атрофировались, а обоняние даже улучшилось. В общем, не нравится мне моржатина ни в каком виде. Может, попробовать ловить рыбу, благо сеть лоуринского производства в хозяйстве имеется?»
Со способами ловли рыбы в приливной зоне Семен был немного знаком. Во время отлива сеть выкладывается и расправляется на грунте перпендикулярно берегу. Дальнее грузило должно быть очень тяжелым. Нижняя веревка – длинная и крепкая – привязывается к забитому колу или большому камню за верхней границей прилива. Вариантов действий два: либо по мере прибытия воды сеть подтягивается к берегу, чтоб поплавки не утонули, либо ставится таким образом, чтобы полотно оказалось полностью развернутым при самой большой воде.
Семен предпочел первый вариант, а место для рыбалки выбрал на входе в бухту недалеко от поселка. Профиль дна здесь удовлетворял его требованиям, и, по наблюдениям в предыдущие дни, волна у берега была небольшой. Время приливов и отливов постоянно менялось, и, когда Семен «созрел» для первой рыбалки, прилив должен был начаться вечером и максимума достигнуть глубокой ночью.
Как только первые пять метров десятиметровой сети оказались в воде, поплавки начали нырять и мотаться из стороны в сторону. Семен с напарником, разумеется, немедленно влезли в каноэ и поплыли разбираться.
Попавшаяся рыбина оказалась, скорее всего, кетой-серебрянкой. Поскольку полотно сети еще не расправилось, она успела изрядно запутаться. Приливное же течение активно сносило лодку вдоль берега, и Лхойкиму пришлось непрерывно работать веслом, чтоб удержать каноэ на месте.
К тому времени, когда полотно распутали и расправили, вся сеть оказалась в воде, а в двух местах поплавки вновь активно ныряли. Попались еще две кетины, но одна сумела спастись – дала Семену хвостом пощечину и убежала. Вместо нее в сети сразу же оказалась другая рыбина. Эту Семен уже не упустил, а когда завершил процесс успокоения (палкой по голове) и выпутывания, то обнаружил, что два крайних – дальних от берега – поплавка исчезли под водой, а третий собирается последовать их примеру. Это означало, что на том конце сети стало уже слишком глубоко, полотно сети натянулось, и грузила утопили поплавки – пора подтягивать сеть к берегу. Стали выгребать, но по пути Семен не удержался и достал из сети еще одну рыбину.
Нижняя веревка, на которую были нанизаны грузила, сначала пошла легко – метра полтора-два. А потом встала – и ни в какую! Они пытались тянуть кожаную плетенку вместе и порознь, вправо и влево – никакого результата!
Активно – прямо на глазах – темнело, поплавки один за другим исчезали под водой. Медлить было нельзя, и Семен решился:
– Я поплыву на лодке один. По верхней веревке доберусь до дальних поплавков и подниму крайний груз над дном. В этот момент ты потянешь с берега нижнюю веревку – подтащишь поближе и сеть, и меня вместе с лодкой.
– Думаете, получится?
– Конечно! Просто мы перегрузили дальний конец – слишком большую каменюку привязали, или она за что-то зацепилась. Как только я ее приподниму, сразу тяни – сильно и быстро, – иначе сеть сдвинет течением вдоль берега. Понял?
Маневр удался – поплавки вновь оказались на поверхности, кроме тех, которые топила запутавшаяся в сети рыба. Уже почти совсем стемнело, но Семен, пользуясь тем, что еще хоть что-то видно, начал выпутывать рыбу. При этом ему приходилось свешиваться с носа лодки и действовать, по сути, одной рукой, а второй держаться за верхнюю веревку, чтобы лодку не унесло от сети.
Собственно говоря, это была нормальная рыбалка: пока выпутываешь одну рыбу, успевает попасться другая, а то и две. Вот только в одиночку этим заниматься очень неудобно: кругом темно, и никак не возникнет паузы, чтобы забрать с берега напарника. К тому же дальние поплавки вновь начали тонуть, значит, сеть опять пора подтаскивать к берегу…
Семен почти закончил возиться с очередной кетиной, когда рядом – буквально в метре от борта – из воды возникла голова. От неожиданности Семен вздрогнул (ну, точно – водяной!), выпустил из рук все, что держал, и выругался. Тут же сообразил, что это всего лишь нерпа, и попытался дать ей подзатыльник:
– Пошла вон, дура! Только тебя тут и не…
Высказывание свое он не закончил, поскольку сообразил, что увлекся: давно пора вытянуть сеть на берег и покончить с этим мокрым делом. Значит, нужно опять приподнять грузило и крикнуть напарнику, чтобы тянул. Лхойким, однако, отозвался первым:
– Куда это вы, Семен Николаевич?
В темноте голос звучал как бы издалека – еле слышно. Семен попытался объяснить это обстоятельство и ужаснулся: он же отпустил поплавковую веревку! И теперь его плавно, незаметно, но очень быстро несет приливным течением вдоль берега! Ничего вокруг он не видит, зато точно знает, что на протяжении нескольких километров дальше по берегу в большую воду высаживаться некуда! Вот блин!!!
– Лхойким!!! Лхойким!!! – заорал Семен. – Ты меня слышишь?!!
– Слышу, слышу! – пришел ответ.
– Голос подавай! Голос! Меня ж уносит! Ни черта не вижу!
– …Лаич, вы-ы где-е?! – слабо разнеслось над водой, и Семен схватил весло.
Точнее, хотел схватить: оно лежало на дне вдоль киля каноэ, а это самое дно было сейчас завалено серебристыми телами кетин. Рукоять он все-таки нащупал, схватил, достал, опустил лопасть в воду и… и чуть не расстался с единственным веслом – ручка была скользкой от рыбьей слизи и крови. Пришлось перед началом гребли ее отмывать, что заняло добрых полминуты.