— Ну вот и хорошо! Рано или поздно этот разговор должен был состояться. Завтра ты улетаешь. А потому сегодня гуляем до упаду. И начнем прямо сейчас. Что будешь пить?
— Я бы выпила граппы немного. А то у меня как-то тяжело в желудке. Все, конечно, было вкусно. Но уж слишком жирно.
— Граппа-граппа! Граппы у них наверняка нет. Это все-таки узбекский ресторан, а не моденская траттория. А вот водка у них точно должна быть. — И, подозвав официанта, она заказала водки. Потом еще. Потом они поехали в какой-то клуб, где опять пили несусветную гадость, потом где-то танцевали. Концовку того вечера Алессия не очень хорошо запомнила. Главное, что ей удалось снять внутреннее напряжение, отыграть вовне негативные эмоции. Потому и утром она встала на удивление бодрой. Быстро собралась, растолкала разоспавшуюся Катю, накормила ее завтраком, после чего они побежали на вокзал, сели на аэроэкспресс и через полчаса были в Шереметьеве.
Фактически сразу же после возвращения домой с ней встретился Руди Самир, который довел до нее задачи ближайшего будущего, главной из которых стало изучение русского языка и русской культуры. Человеком она была способным, и потому довольно быстро освоила и то и другое. Уже через год с небольшим она могла вполне прилично разговаривать на языке Пушкина, правда, с заметным акцентом, что лишь добавляло ей шарма. Параллельно с учебой она часто выезжала на полигон итальянских боевых пловцов, где молчаливые, словно сфинксы, инструкторы обучали ее навыкам рукопашного боя, владению холодным и огнестрельным оружием, плаванию, дайвингу, пользованию аквалангом и спецснаряжением, правилам конспирации, подрывного дела. С присущей ей прилежностью она четко выполняла все задания, не переставая при этом удивляться, зачем ей все это нужно. Однако несмотря на сомнения, выполняла все с удовольствием, тем более что постоянные физические нагрузки делали ее тело более гармоничным, послушным, ладным и красивым.
Еще через какое-то время она, по указанию Руди, уехала в Милан, где почти полгода провела в каком-то закрытом салоне. Там ее обучали всяким женским премудростям: как ходить, как сидеть, как смотреть, как есть, как пить, как одеваться, как смеяться, как отвечать, чтобы произвести неизгладимое впечатление на мужчин, не вызвав у них подозрений.
В общем, через два года интенсивных занятий и тренировок это уже была совершенно другая Алессия: более уверенная в себе, более женственная, более привлекательная, более опытная. Одним словом, она стала суперэффективным оружием против сильной половины рода человеческого, в решении задач стратегического уровня. А задачи эти были сложные и серьезные. Алессия должна была войти в доверие к представителям высшего эшелона российской элиты, с тем чтобы иметь доступ к важной информации и ценным сведениям. Нет, вербовкой она не занималась. Она должна была знать, чем живут и дышат русские олигархи и чиновники.
Алессия зачастила в Москву. Там, не без серьезной протекции, она сначала вошла в дипломатическую тусовку и быстро расположила к себе жен послов, консулов, посланников и советников. Благодаря этим связям она стала часто бывать на приемах и раутах, где ее представили некоторым высокопоставленным российским чиновникам и их женам. Будучи хорошим психологом, Алессия быстро располагала к себе людей, тем более что они не видели в ней никакой опасности: она была итальянкой, и, судя по всему, итальянкой очень богатой. А значит, ей ничего (в первую очередь денег) ни от кого не нужно. И значит, она может быть равной.
Жен новых русских трудно было назвать женщинами счастливыми. Их мужья все время где-то пропадали, своим вторым половинам времени и внимания уделяли крайне мало, если вообще уделяли. У большинства женщин на этой почве, а также на почве безделья, скуки, обилия денег, зависимости от супруга и его благорасположения развивались неврозы. При этом они практически всегда находились под наблюдением. Бдительные охранники не столько пеклись об их безопасности, сколько следили за тем, где, когда и с кем они проводят время.
Такие условия более напоминали золотую клетку. С одной стороны, полный комфорт и сказочная жизнь, с другой — отсутствие личной свободы и полная подконтрольность. На это накладывались проблемы сексуального характера: после того как они выполнили предназначенную им функцию, то есть родили одного, двух или трех детей, мужья свой супружеский долг исполнять не желали, предпочитая утехи с молодыми и свеженькими девушками, которых им в достатке предлагали специальные агентства и службы. Да и охотниц до чужих денег в России всегда было много. Любая более или менее симпатичная девчушка из какой-нибудь отдаленной деревни всегда могла рассчитывать на успех. Благо что российская глубинка, несмотря на поголовную алкоголизацию населения, тяжелые бытовые условия, бедность и разруху, продолжала выдавать на-гора красавиц славянского, тюркского, угорского и смешанных типов, что всякий раз выступало железным доказательством силы и жизнестойкости российского генотипа. И эти очаровательные создания, выведенные опытными продюсерами на подиумы, эстраду и телеплощадки, создавали дополнительную угрозу для привыкших к роскоши и ничегонеделанию дам, чьи мужья открыто появлялись с новоявленными звездами гламура на многочисленных вечеринках, балах, презентациях, фестивалях, скачках и прочих необременительных мероприятиях. Законные подруги выходили из себя, бесились, впадали в истерику, страдали от депрессии, но поделать ничего не могли. Капиталистическая Россия не спешила устанавливать законы, при которых бы развод означал для мужчин полную потерю имущества. Наоборот, официальный разрыв отношений грозил бедным птичкам потерей не только золотой клетки и птенцов, но порой самой возможности летать.
В общем, тяжело было в России богатым замужним бабам! И это при том, что психологической помощи в стране никакой. Да и страшно идти к психологу. Ему все расскажешь, а он потом шантажировать начнет. К подругам, таким же горемыкам, не пойдешь. У них те же проблемы. К друзьям детства и родным за помощью и советом не обратишься, потому что они сочтут, что ты просто с жиру бесишься: ведь ты при таком муже и жизни суперуспешна, а не нравится — иди вон, поработай с утра до вечера за гроши! А! Не хочешь? Ну тогда чего жалуешься?
В общем, Алессия стала самым востребованным человеком в российском высшем свете. Она была вхожа в первые дома страны, где ее искренне ждали. Причем не только жены-бедолаги. К знакомству с ней тянулись и сами хозяева земли русской, которых притягивала не только изысканная красота этой итальянки, но и ее потрясающая женственность, незаурядный ум, глубокие знания в различных областях. Она никогда не опускалась до панибратства, никого ни о чем не просила, всегда держалась с достоинством. Некоторые из них пытались ухаживать за ней с перспективой на более близкие отношения. Но она всегда умела сохранять дистанцию, не обижая и не унижая самолюбивых и самовлюбленных бонвиванов, что лишь добавляло ей веса, уважения и значимости в непростой среде российского бомонда.
Потом был развал России, бегство значительной части ее проворовавшейся элиты за рубеж, попытки Уральской Республики вернуть хоть часть награбленного. Работы у Алессии при этом меньше не стало. Она продолжала вращаться в среде вчерашних правителей, многие из которых, не без ее помощи, обеспечили собственную безопасность и избежали пули «народных мстителей», вернув значительную часть украденного своему народу. Делала она это всегда ненавязчиво, с помощью методик косвенного внушения, которыми в совершенстве владела.