«По мнению специалистов, рынок заказных убийств начал формироваться в России в конце 80-х. И после этого развивается по циклическому закону. Первый пик приходится на 1993 год, когда было совершено около 250 таких убийств. Затем — 1999 год (155), 2008 (более 200), 2014 (около 350). Понятно, что это приблизительный подсчет: сыщики вычленяют заказные убийства из десятков тысяч, фиксируемых в графе „убийство и покушение на убийство, в том числе убийство по найму“. „Вычленение“, как правило, происходит спустя год, поскольку „наем“ признается таковым только после решения суда.
Эксперты считают: борьба за сферы влияния на построссийском пространстве не прекратилась с разделом страны и наиболее лакомых ее кусков. Спектр финансовых и коммерческих интересов жертв заказных убийств довольно разнообразен. Но вырисовываются некие тенденции. Так, особый интерес у заказчиков, судя по всему, вызывают свободные журналисты, владельцы оппозиционных изданий, представители критически настроенной интеллигенции, которых нынешние лидеры новых государственных образований и их ближайшее окружение считают своими личными врагами. Кроме того, жертвами становятся бывшие госчиновники, бизнесмены, связанные с прежним руководством РФ, и банкиры, непосредственно замешанные в разворовывании страны и ее развале. Но эти убийства больше тянут на акт казни, приведения в исполнение приговоров, пока неизвестно кем вынесенных, и, по данным статистических опросов, вызывают наибольшее одобрение у обывателя. Возникает вопрос — как подыскивают исполнителя „заказа“? В силовых структурах считают, что схема достаточно проста. Главное выйти на фирму-исполнителя. Ведь в этой сфере все происходит так же, как и в обычном бизнесе. Такие фирмы, как правило, скрываются под вывесками консультационных центров, консалтинговых контор, страховых агентств. На них „заказчик“ может выйти через посредника или через бывшего клиента. Поэтому чем выше репутация фирмы, тем дороже стоимость оказываемых „услуг“. Непосредственно же для исполнения важного „заказа“ привлекают профессионалов, прошедших Афган, Таджикистан, Чечню, Приднестровье, а также вооруженные конфликты последних лет на Кавказе, в Абхазии, на украинской границе и на Дальнем Востоке. Использование тех, кто не нюхал пороха, но в армии все же служил, или представителей преступного мира, то есть „быков“, обходится дешевле, но, по мнению специалистов, сопровождается целым рядом осложнений и для серьезного дела не годится. Именно поэтому эксперты и опровергают миф о том, что исполнителей убирают сразу же после убийства. Профессионала никто убирать не станет — слишком дорого и накладно. Их и так — единицы. А вот с теми, кто берется за эту работу, чтобы куш сорвать и побыстрее смыться, частенько так и поступают. Такого проще убить, чем платить ему отступные».
Из газеты «Криминальное чтиво», март 2016 года.
Курзанов не без интереса прочитал статью о заказных убийствах. Дотошному журналюге многое удалось выяснить. Но не все, ой, не все. Жизнь гораздо сложнее: и проколы с заказами, и проблемы при взаиморасчетах, и профессионалы иногда такое вытворяют, что и их, «священных коров» этого бизнеса (да, да — именно бизнеса и ничего другого!) приходится иногда убирать. Уж кто-кто, а он знал всю подноготную этой непростой части политической, деловой и финансовой жизни. Все-таки более двадцати лет в теме. И в какой теме!!! А тут, извини, из-за каких-то мудаков все может рухнуть в одночасье!
Виталий Николаевич явно нервничал. И не просто нервничал. Только что ему позвонило то самое важное лицо, с которым он договаривался об операции по устранению «интуриста», и с плохо скрываемым раздражением сообщило, что среди трупов, обнаруженных в подорванном днем белом лимузине, Труварова не было. На вопрос же Курзанова, сколько было трупов вообще, тот с недоумением ответил «три» и бросил трубку. Теперь Виталий Николаевич терялся в догадках: он точно знал, что пассажиров в машине было четверо. Но если так, куда делся четвертый? Может, он вовсе не садился в машину? Или каким-то чудесным образом исчез? Получив это известие и недвусмысленную угрозу в свой адрес, он немедленно связался с Глобом и попросил того срочно прийти. В ожидании встречи он не мог ничего делать, а потому просто злился, вымещая досаду на подчиненных.
Виталя Курзанов был упитанным, симпатичным мальчуганом, прилежным ребенком, всеобщим детсадовским любимцем, которому поручали читать стихи на всех утренниках и праздниках. При этом он терпеть не мог детский сад, его пропитанные запахом казенного белья и пищи стены, его толстых, пожилых воспитательниц и сюсюкающих нянечек. Он хотел быть дома, рядом с красавицей мамой, которую буквально боготворил, но она была занята собой, слишком мало внимания уделяя сыну. Когда ему исполнилось четыре года, в его жизни произошла первая трагедия: он больше не мог спать вместе с мамой. Виталя думал, что умрет, так как не мыслил себя без ее запаха, без ее поцелуя на ночь, без ее красивого шелкового белья, в которое она каждый раз переодевалась перед сном, превращая эту часть его жизни в настоящий праздник. Теперь у мамы появился дядя Костя, который никаких чувств, кроме отвращения, у Витали не вызывал. Боль и обиду, вызванные материнским поступком, преодолеть не удалось: с годами он возненавидел мать и искренне желал ей смерти, хотя внешне этого никак не проявлял, играя роль доброго и отзывчивого сына, благо, что лицемерить научился давно.
Когда Виталик учился во втором классе, а учился он всегда хорошо, руководство школы и пионерской дружины решило принять отличников в пионеры не в третьем классе, как всех, а в конце второго года обучения, 22 апреля, на главной площади города, на торжественной линейке, посвященной дню рождения Владимира Ильича Ленина. Мероприятие планировали провести на самом высоком уровне, с участием партийного и комсомольского начальства, героев войны и труда, и даже телетрансляцией. И, конечно же, все ребята мечтали быть отмеченными именно в этот день. Более всего этого хотел Виталик: он представлял, как ничего не скажет маме, а потом заявится домой в развевающемся красном галстуке, и она увидит, и поймет, и снова его полюбит, и прогонит этого противного дядьку, и Виталик снова будет спать с ней в одной кровати.
За месяц до торжественного события его пригласил в свой кабинет старший пионервожатый школы Замир Максимович Хрисанов. Это был худой, длинный, близорукий человек, с копной черных волос и длинным чубом, которым он всякий раз взмахивал, как знаменем, произнося типичные для того времени лозунги: «Да здравствует КПСС! Дело Ленина живет и побеждает! Мы отдадим всю силу наших молодых рук и весь жар наших юных сердец за победу коммунизма!». Говорил он много, всегда очень убедительно, никогда не снимал пионерского галстука, хотя и выглядел в нем комично. Его боялись директор школы, завучи и многие учителя. Он слыл весьма осведомленным человеком с солидными связями в верхах. И именно его слово было решающим при выборе кандидатуры для торжественной церемонии.
Виталик Курзанов подошел в назначенное время к кабинету на втором этаже и робко постучал в дверь.
— Да-да! Входи, — Замир Максимович сидел в глубине небольшой комнатушки. Здесь, в штабе пионерской организации хранилось Красное знамя дружины, видавший виды барабан и охрипший горн, звуки которого распугивали ворон, живущих на школьном дворе.