Александр Волин давит на гашетки пушки и крупнокалиберного пулемета. Двойная огненная трасса расплескивает пламя попаданий по капоту и центроплану FW-190A4. Немецкий тяжелый истребитель словно бы натыкается на невидимую стену, «клюет носом» и, перевернувшись через крыло, входит в штопор, разматывая за собой угольно-черный шлейф дыма.
Вообще-то, немецкие истребители больше мешали друг другу в воздушной свалке, чем пытались вести организованный бой. Каждый из «экспертов» Люфтваффе хотел «набить» как можно больше жертв для будущего Рыцарского креста. Но, когда «дело запахло керосином» из пробитых баков [65] , все те же «эксперты» старались спрятаться друг за дружку.
Создавалось впечатление, что все эти «фоны-бароны» изрядно разбавлены молодняком. И хоть качество летного обучения курсантов в летных школах и центрах подготовки Третьего рейха оставалось традиционно высоким (минимум двести часов налета на боевом истребителе), все же боевой опыт не заменишь ничем.
* * *
Тем временем в небесный квадрат, где разгорелся воздушный бой, снова ворвалась восьмерка «красноносых» «Аэрокобр».
— Я — «Борода»! Прием, идем к вам на смену! — раздался в наушниках летчиков густой бас Вадима Фадеева, самого отчаянного крылатого бойца 16-го гвардейского истребительного авиаполка.
Высокий, широкоплечий — косая сажень, Вадим Фадеев отличался веселым нравом и гусарской бесшабашной удалью.
Наиболее ярко раскрыть характер волжского богатыря может такая — невероятная на первый взгляд — история. Однажды, еще в начале войны, во время боев за Ростов его сбили, и пришлось идти на вынужденную посадку. Подбитый истребитель приземлился на брюхо неподалеку от нашего переднего края. Самостоятельно устранив неисправность, Вадим Фадеев пошел искать горючее для самолета и забрел в окопы пехотной роты.
— Что вы сидите здесь, как кроты? Немцы вон греются в хатах, деревню захватили, — спросил, разгорячившись, Фадеев.
— Так у него сила, — возразил молоденький лейтенант. — Там и артиллерия, и минометы…
— А у вас что, огня нет? — разгорячился еще больше Фадеев. — У меня вон какая пушка! А у вас пулеметы…
…И не успели пехотинцы опомниться, как верзила в зеленом комбинезоне, в шлеме с поднятыми на лоб очками, с планшетом, болтавшимся у бедра, вскочил на бруствер окопа и закричал во все свое богатырское горло:
— За мной! Бей фашистов!
Потрясая пистолетом, он вдруг запел залихватскую песенку:
Как на нашей речке
Плыли три дощечки!..
Всем стало смешно, и чувство страха как-то отодвинулось… Атака, предпринятая так внезапно, имела неожиданный успех: немецкие офицеры никак не ожидали, что русские попытаются выбить их из деревни, и оставили в окопах лишь небольшую группу наблюдателей, отпустив остальных солдат греться в избах… После короткой рукопашной схватки рота закрепилась в деревне, представлявшей собой немаловажный узелок дорог [66] . За этот «наземный» бой летчик Вадим Фадеев получил орден Красного Знамени.
А сейчас «Аэрокобры» Вадима Фадеева, используя покрышкинскую тактику воздушного боя, атаковали оставшиеся «Фокке-Вульфы-190». Немецкие «эксперты» оказались в крайне невыгодном положении.
С одной стороны на них наседали верткие и скоростные Як-9 летчиков-штрафников, а с другой — угрожали мощными 37-миллиметровыми пушками и крупнокалиберными пулеметами американские краснозвездные истребители опытнейших воздушных бойцов ВВС РККА.
Завязалась ожесточенная воздушная схватка, «пиковые» тузы, попав в безвыходную ситуацию, дрались с отчаянием обреченных и дорого продавали жизни.
Вот от мощных очередей «Фокке-Вульфа-190» буквально на глазах летчиков развалилась на пылающие куски гвардейская «Аэрокобра». Пошла на вынужденную другая.
Пара «фоккеров» зажала в «клещи» ведущего второй пары звена летчиков-штрафников Сергея Иванникова. Тот отчаянно пытался маневрировать, но пара FW-190A4 все сжимала вокруг него удушающую, смертельную петлю из огненных трасс.
— Я — «Леопард», пара прикрытия, быстро на выручку «Третьему»! — прохрипел в ларингофон капитан Волин, сам с большими перегрузками уходя от огня немецких тяжелых истребителей.
Но было уже поздно.
— Прощайте, ребята!!! Иду на таран! — голос отважного советского летчика эхом отдался в наушниках шлемофонов остальных истребителей-штрафников и гвардейцев из 16-го авиаполка.
Сергей Иванников выполнил разворот и пошел в лобовую атаку на ведущий «Фокке-Вульф-190» — и не отвернул! Грянул взрыв, расплескавший яркое пламя и дым по синему небу. Пылающие обломки самолетов посыпались вниз. А душа советского летчика, верного боевого друга, «положившего жизнь свою за други своя», вспорхнула на невесомых крыльях в неведомую высь…
…Я знаю, другие сведут с ними счеты,
Но по облакам скользя,
Взлетят наши души, как два самолета,
Ведь им друг без друга нельзя… [67]
Внезапный и отчаянно смелый воздушный таран переломил ход боя. Жалкие остатки немецких бомбардировщиков и прикрывавших их тяжелых истребителей, дымя поврежденными моторами, отвернули и с позором покинули небесный квадрат, в котором разгорелось это сражение, одно в череде многих. Враг не прошел, но остановлен он был дорогой ценой.
* * *
Уже вечером, на разборе полетов, комэск Александр Волин детально проанализировал бой. Все летчики-штрафники, притихнув, слушали своего командира.
— Сегодня мы с честью выполнили боевое задание командования. Бомбардировщики противника не сумели прорваться сквозь наш воздушный заслон к охраняемым объектам. Но победа далась нам дорогой ценой — погиб наш товарищ. Погиб из-за того, что прикрывающая пара вовремя не среагировала на атаку «Фокке-Вульфов» и позволила им зажать в «клещи» истребитель Сергея Иванникова.
Двое летчиков Як-7Б сидели в первом ряду, опустив головы. Фактически они не справились с поставленной командиром штрафной эскадрильи боевой задачей и сами сейчас прекрасно понимали это.
— Поэтому, — продолжил Александр Волин со сталью в голосе. — Во имя павших и ради живых — мы должны усилить слетанность пар, звеньев и всей эскадрильи. Бить врага нужно кулаком, а не растопыренными пальцами! Ну, а в заключение сказанного прошу почтить память боевого товарища минутой молчания…