Начал речь хранитель замка:
– У нас сейчас здесь не самая хорошая жизнь, госпожа. Ваш отец был знатным рыцарем и содержал прекрасную дружину. Но после того как его призвал Господь, большая часть воинов ушла. Остались далеко не лучшие. Есть ветераны, но большинство – вчерашние пейзане, которые не хотят репу выращивать. Из сотни таких после первого же боя останется не больше десятка. – Старый рыцарь криво усмехнулся. – А у нас нет и сотни.
Благородный Артуро прошелся вдоль стола, за которым и сидели все участники.
– А начал я разговор с дружины, ваша светлость, из-за того, что время сейчас для Ги как никогда неспокойное. Вчера я ездил к вашим вассалам, проверял их готовность, договаривался о знаках на случай угрозы. – Хранитель перевел дух. – После того как мне принесли весть о том, что длань императора больше не простирается над нашими головами, в городе появились соглядатаи, пришлые людишки, вынюхивающие все и вся. Боюсь, уже все знают о том, что мы слабы. В Генуе сразу несколько фамилий готовы отгрызть от баронетства по селению, миланскому архиепископу надо для своих бастардов короны присмотреть. Из наших соседей только Бургундии нет до нас дела. Слишком много у них сейчас своих проблем.
Испанец говорил медленно, по-старчески растягивая слова и проглатывая окончания. Когда он ходил вдоль стола, было видно, что левая рука его почти не слушается, так же как и левая нога. Но упрямый ветеран старательно нагружал свои больные конечности, заставляя их выполнять часто непосильную нагрузку. Горовой слышал, как с утра рыцарь разминался во дворе с одним из молодых дружинников схваткой на затупленных мечах.
Сеньор Артуро, или, как его здесь часто называли, мэтре Артуро, подвел черту под своим выступлением:
– Ваша светлость! За последние годы я сделал ремонт замковых укреплений, но многое из того, что планировал ваш отец, еще не сделано. Нет барбакана [149] , не выведены до нужного уровня сторожевые башни, нет контрфорсов [150] . Из ста лучников, бывших в гарнизоне при вашем отце, осталось только шестьдесят. Из тридцати конных копейщиков – только двадцать. Причем боевые лошади есть лишь у пятнадцати. Алебардщиков и мечников нет. Из тех, кто есть, только десяток видели кишки врага. Простите, ваша светлость, – поправился разошедшийся докладчик при виде сморщенного носика баронессы. – Скоро горожане решат, что от дружины толку меньше, чем от городского ополчения, и пошлют гонцов к архиепископу Миланскому или к бургундцам.
Иоланта хмурилась. Горовой, мало что уловивший из эмоциональной речи испанца, только поглядывал на реакцию ученого, надеясь на синхронный перевод, но Сомохов решил, что его реплики будут лишними.
Наконец баронесса выдавила из себя вопрос:
– А что же вы не предпринимаете ничего для того, чтобы было как при папеньке?
Испанец вспыхнул. Его спина, до этого по-старчески пригнутая, горделиво выпрямилась:
– Я бы мог набрать людей, купить лошадей, построить все… Но где взять деньги? – Он наклонился к госпоже: – Где взять деньги, если все сборы, весь мыт мы посылали вам в Магдебург?
Баронесса подпрыгнула на кресле:
– Как посылали? К кому?
Мэтре Артуро покачал головой:
– Я понимаю. Молодая госпожа, свет, блеск. Надо выглядеть достойно. Вокруг столько блистательных партий… Но у нас уже нечем платить за камень для ремонта стен. Скоро придется разбирать сеновал.
Баронесса непонимающе трясла головой:
– Подождите! Подождите… Артуро, здесь какая-то ошибка! – Она подняла на старика хранителя свои глазки. – Я НИКОГДА не получала никаких денег со своей земли. Все, что я имела при дворе, было пожаловано мне императрицей!
Если сказать, что этой фразой она обескуражила Артуро, – значит не сказать ничего. Старик буквально поперхнулся на половине пути между бойницей в стене и краем стола (докладывая состояние дел, он в возбуждении накручивал по залу круги).
– Как вас понимать, ваша светлость? – Д'Кобос пододвинул стул и, под тихий шепот перевода Сомохова, внявшего требовательным тычкам Горового, присел на краешек. – Как вас понимать? А куда же мы деньги слали все эти годы?
Баронесса, вынужденная оправдываться в том, чего она не совершала, только очумело развела руками. Ветераны, молча слушавшие своего командира, сдержанно загудели, отец Франческо начал тихо молиться.
– Куда же… – Старик-хранитель тряс головой, приводя мысли в порядок. – Каждый год, перед Пасхой, от вас приезжали люди с грамотой. Одни и те же люди. Ваш кастелян всегда отправлял с ними весь мыт, который я собирал в Ги и в майорате. Маурисио и сейчас проверяет все свои книги, чтобы то, что он отправил две недели назад, сошлось с его подсчетами… Как же так?
Баронесса развела руками:
– Но я никогда не получала ничего! Рыцарь подскочил на ноги:
– Коня мне, поднять людей!
Оба присутствующих дружинника бросились к дверям. Через минуту на дворе послышались крики, ругань и конское ржанье. Осунувшийся и бледный д'Кобос повернулся к своей госпоже:
– Через час я привезу кастеляна. Думаю, он прояснит нам все…
Иоланта только согласно кивнула. Что еще оставалось делать?
Из комнаты старый рыцарь выскочил практически бегом.
…Вернулись они часа через три и без кастеляна.
Встречать Артуро баронесса вышла во двор.
При виде ее старый воин просто сполз с коня и бухнулся на колени:
– Простите, ваша светлость, не понял, не мог даже… – Старик держался, но видно было, что сегодня один из самых плохих дней в его жизни. – Я и помыслить на него не мог…
Иоланта, в некоторой мере подготовленная Сомоховым, старалась казаться спокойной:
– Кастеляна нет?
– Нет! Нет его…
Рыцаря била нервная дрожь от стыда и гнева.
– Вчера уехал, поздно, через час после того, как из замка прискакал гонец. Сказал – в замок, с докладом новой госпоже… – Артуро заскрежетал зубами. Свою речь он говорил тихо, так, чтобы было слышно только самой баронессе. – Говорило мне сердце – не верь венецианцу! А его ваш отец из плена мавританского выручил… Я разослал людей по дорогам. Если где ехал, то найдут. Там, здесь – кто-нибудь да видел. К вечеру вернутся, а я пока погоню буду готовить. Мы его, если надо, и в Сицилии сыщем! У мавров в Кордобе выловим! Лично буду вешать!
Иоланта де Ги выглядела несколько растерянной. Только приехала в родное имение, и тут же на нее навалились проблемы.