Сегодня, зная о произошедшем впоследствии, многие склонны обвинять политиков в близорукости и ошибках. Однако в те времена никто не мог представить того, что произойдет в ближайшем будущем — никто не знал о существовании нового оружия. Военные и политические деятели исходили из старых представлений о мощи европейских армий. В соответствии с этими представлениями сильнейшей из этих армий была французская; Черчилль считал ее «наиболее подготовленной и надежной мобильной силой в Европе». Польская армия считалась сильнее русской — ведь поляки одержали верх в войне 1920 года, поэтому Англия и Франция предпочитали иметь в союзниках не Россию, а Польшу. Германская армия находилась еще на стадии формирования, и фюрер говорил своим генералам, что не собирается начинать войну раньше 1943 года. В 1939 году немецкие генералы считали войну гибельной: они не верили, что удастся одержать быструю победу над Польшей. Поляки, со своей стороны, были уверены, что выдержат удар немцев: французы обещали им, что на 15-й день войны перейдут в генеральное наступление на западном фронте.
Многие западные историки полагают, что Англия своими необдуманными действиями спровоцировала Гитлера напасть на Польшу. Однако Гитлер смог решиться на это, лишь заключив соглашение с Россией; он убедил немецких генералов в том, что Россия ударит в тыл полякам — и они одержат быструю победу. Сталин, в свою очередь, был уверен в том, что заключает выгодную сделку: он получит часть Польши, а на западе начнется долгая война между врагами России. Все действовали из традиционных представлений — никто не предвидел грядущих событий, никто не знал, что в руках Германии находится новое оружие.
Гитлер до последнего момента рассчитывал, что ему удастся избежать мировой войны. Очевидцы утверждают, что при известии об английском ультиматуме фюрер едва не упал в обморок — но вскоре его настроение заметно улучшилось. Побывав в корпусе Гудериана, фюрер был восхищен быстротой его продвижения и тем, что оно проходит почти без потерь. Новое оружие начало действовать — это было настолько неожиданно, что немцы сами удивлялись своим успехам. 600 танков 16 танкового корпуса с ходу прорвали польскую оборону и, пройдя за 8 дней 240 километров, подошли к Варшаве; корпус Гудериана за две недели преодолел 700 километров и достиг Бреста. 16 сентября польское правительство бежало в Румынию; окруженные в нескольких «котлах» 700 тысяч польских солдат положили оружие. «Успехи войск баснословны», — писал начальник германского генштаба генерал Гальдер. Потери германской армии были минимальными — 8 тысяч человек.
Многие историки и политики обвиняли Францию в том, что она не оказала помощи Польше — но в действительности, французская армия просто не успела этого сделать; новое оружие разрушило все планы. Многие историки удивляются тому, что затем началась «странная война» — но в действительности, в этой войне не было ничего необычного. Странная война — это была обычная окопная война образца 1914-18 годов; в те времена зимой на фронте всегда наступало затишье, противники не вели активных операций. «Странной» эта война стала лишь впоследствии, по контрасту с тем, что происходило позже — новое оружие изменило восприятие войны и ее характер, боевые действия стали вестись и зимой.
Французские генералы воевали как двадцать лет назад, они еще не поняли, что произошло в Польше. Но Гитлер сразу осознал, что в его руках находится новое оружие. Его первой реакцией был восторг, второй — желание как можно быстрее атаковать Францию. Однако блицкриг в Польше не убедил немецких генералов: они продолжали хранить осторожность, они говорили, что Франция — это не Польша. Браухич и Гальдер воевали как двадцать лет назад, они всячески оттягивали наступление на Западе: они, как и раньше, считали его гибельным. Чтобы предотвратить «гибель Германии», немецкие генералы составили заговор против фюрера — такого еще не было в германской армии. В других странах так же не верили, что немцам удастся повторить блицкриг на полях Франции: никто, кроме Гитлера (и Гудериана), еще не верил во всемогущество нового оружия. «Я почти один в германской армии верил в это», — писал Гудериан…»
Действия немецких ВВС в Польше тоже ошеломляли современников. Многое делалось впервые. Впервые Геринг придумал для тесной связи Люфтваффе и сухопутных частей передать наземным генералам 228 легких самолетов для связи и наводки ударов. Впервые немецкая авиация наносила упреждающий удар для уничтожения неприятельской авиации на земле. В первый же день яростные, продуманные налеты немцев на польские авиаузлы Львова, Катовице, Кросно, Варшавы и Кракова покончили с организованным сопротивлением польских ВВС. Впервые авиация немцев громила узлы коммуникаций и подавляла телефонно-телеграфную связь, делая невозможной организованную оборону. Уже через неделю гитлеровские летчики безжалостно уничтожали любой автомобиль на дорогах. Польская армия как единое целое уже не существовала.
Именно авиация помогла немцам покончить с единственной польской попыткой нанести сильный контрудар по немецким сухопутным войскам на реке Бзуре. Ожесточенные налеты и штурмовки рассеяли и деморализовали польский ударный кулак.
И в этом случае чисто военный эффект совмещался с психологическим. Воющие, несущие смерть самолеты поражали противника не только металлом и взрывчаткой, но и страхом.
Более того, жестокие и решительные действия авиации Геринга, кажется, парализовали волю Лондона и Парижа. «В Англии ожидали нападения с неба. Британский комитет обороны подсчитал, что бомбардировки Лондона будут продолжаться два месяца и за это время шестьсот тысяч человек будут убиты и около миллиона — ранены. С мрачной деловитостью правительство заказало тысячи дешевых гробов ... для будущих жертв люфтваффе...» (Г.Мэйсон. «Прорыв в небо. История Люфтваффе» — Москва, «Вече», 2004 г., с. 228). Смотрите: немцы просто физически не могли вести воздушную войну против Англии во время польской операции. Их просто на это не хватало! А поди ж ты — как действовал их ужасный образ!
И это был личный триумф Гитлера-новатора, ставшего величайшим полководцем ХХ столетия. Впрочем, вот вам картинка с натуры, так сказать.
«…Штаб-квартира фюрера переместилась в Сопот, известный курорт на Балтийском море. Отсюда Гитлер и Гиммлер, в сопровождении своих ближайших военных советников, несколько раз посетили прифронтовую местность, пользуясь для этого бронированными «мерседесами». Они исколесили весь север Польши вплоть до линии фронта, где главные силы отчаянно защищавшейся польской армии еще оказывали сопротивление…
…Недалеко от Варшавы мы сделали промежуточную посадку. Гитлер захотел осмотреть польские бронепоезда, которые лежали на путях, разрушенные немецкими бомбами. Линейкой с дюймовыми делениями он измерял толщину броневых плит, изучал расположение орудий и повреждения, нанесенные бомбами. Он все облазил лично, делая по пути замечания об усовершенствованиях, необходимых для немецких бронепоездов, а генерал-полковник Кейтель карабкался за ним, потея и отдуваясь.
Под Варшавой мы наблюдали боевые действия артиллерийских частей. Ударные группы пехоты уже пробились к городским окраинам. Пушки вели огонь изо всех калибров, и над Варшавой стояло тяжелое облако серого дыма. Все новые эскадрильи бомбардировщиков, как стаи ос, кружили над полем боя. Время от времени неподалеку от нас разрывался то один, то другой польский снаряд, но на просьбу отойти подальше от линии огня Гитлер делал отрицательный жест рукой», — написал в своих воспоминаниях Вальтер Шелленберг (Указ.соч., с. 66-67).