Отличное оружие. Можно прикрыть важные направления от ударных вертолетов и от попыток высадить аэромобильные десанты. Особенно хорошо прикрыть позиции зенитно-ракетных установок, к которым, прячась в складках местности, могут подкрадываться американские вертолеты. Ставить эти мины легко, снимать – тоже. Передислоцируешь часть – увозишь с собой мины. Так, кстати, поступали русские воздушно-десантники в 1941-м, когда их бросили в тяжелые оборонительные бои за Москву. Они тоже таскали с собой противотанковые «игрушки», быстро устанавливая и снимая минные поля на танкоопасных направлениях. Только теперь придется бороться не с танками, а с американской «воздушной кавалерией»: аэромобильными вертолетными частями, которые входят и в состав их танковых бригад.
Перебросить эти мины в Ирак можно очень быстро. И так же скоро инструкторы обучат иракских саперов.
– Этими штуками мы хотя бы частично снимем угрозу их новейших вертолетов. Я лично их очень опасаюсь, – директор Центра мерно щелкал четками. – Но все-таки эти игрушки остаются оружием чистой обороны. Мы же должны помнить, что лучше всего защищаться, нападая. Но чем?
Вопрос прозвучал отнюдь не праздный. Ирак, даже при всевозможной помощи со стороны Империи, не мог получить оружия для массированных ударов по глубине территории врага, а самое главное – по его аэробазам в Саудовской Аравии. Бомбардировочно-штурмовой авиации не хватит. Баллистические и крылатые ракеты не смогут нести ядерных боеголовок, а обычными большие аэродромы не разрушишь.
– А зачем разрушать? – поднял брови Величенко, проведя своей лапищей по крутому лбу. – Вот, прошу любить и жаловать…
На металлическом постаменте перед Верховным поднимался макет средней боеголовки. Ради наглядности в ее коническом теле проделали прорезь, сквозь которую виднелись ряды зеленых стеклянных шариков, уложенных кругами вокруг какого-то центрального стержня. То была боеголовка, несущая 216 килограммов V-газа в бинарной форме, страшного химического оружия Империи. Всего один лишь грамм этого фосфорного отравляющего вещества может убить полтысячи человек. Созданные в 1957–1959 годах V-газы умерщвляли живые существа не только при вдыхании таковых. «Ви-газ» проникал в организм через слизистые оболочки глаз, носа и рта, через кожу, даже прикрытую тканью. А это значит, что спастись от него только противогазом было невозможно: нужно было надевать настоящий скафандр.
– Ты всерьез предлагаешь применить «Ви»? – Верховный посмотрел Величенко прямо в глаза.
– Я уверен, что это придется сделать. Рано или поздно настанет момент перелома боевых действий, кризиса, когда придется хотя бы на время вывести из строя авиацию американцев, – медленно и отчетливо произнес тот. – Если ударить боеголовками с V-газом по авиабазе средних размеров, то будут поражены люди, которые не успеют облачиться в противохимические костюмы, и так мы выбьем из строя несколько десятков пилотов и аэродромной обслуги. А еще мы заразим саму авиатехнику, и ей потребуется дегазация, многочасовое промывание специальными растворами. Если же совместить удар хим-оружием с обычной бомбардировкой авиабазы или ракетным обстрелом, то потери противника вырастают в два-три раза…
Выкладки впечатляли. Долгие часы сервисному персоналу базы придется работать в неудобных резиновых костюмах с перчатками. А поди подержи в перчатках гаечные ключи, поди поработай так на современном истребителе. Процесс подвески бомб и ракет на самолеты замедлялся на 30–40 % минимум. А пока авиация врага парализована, нам останется лишь бросить в бой танковые дивизии, чтобы стремительным броском взломать оборону и раздавить гусеницами штабы и аэродромы.
– Есть также боеголовки на 555 килограммов газа. Их смогут нести иракские ракеты. Я предлагаю комбинированную атаку в самый переломный момент. Этакую ракетно-баллистическо-воздушную операцию. С одновременным ударом вот сюда… – рука Величенко тяжело опустилась на схематическую карту Ближнего Востока.
– У тебя все, Александр Олегович? А то ведь спешу… – Верховный обернулся к хозяину замка.
– И есть еще одна мысль, товарищ Верховный, – Величенко посмотрел в глаза диктатора серьезно и твердо. – Она касается очень серьезного, общего вопроса будущего… хм, конфликта.
– Ты о чем, Александр? – немного устало поинтересовался его собеседник.
Величенко, собравшись с духом, ответил:
– Мы придумали, как обезвредить еще один «умножитель силы» американцев. Их самолеты дальнего радиолокационного обнаружения, ДЛРО. Ну, те же АВАКСы и машины типа «Хокай». И вообще мы думали, как ударить по их системам связи, разведки и контроля. Но ДЛРО – важнее всего. Боюсь, наши генералы, да и иракские тоже, это понимают не до конца. Обладая воздушными радарами, противник получает огромное преимущество над иракцами, у которых АВАКСов мало. И нанесут Ираку огромный урон и в в воздушных боях, и в налетах на наземные цели.
– Нам надо сбить все АВАКСы? – поинтересовался Верховный. – Подорвать их с помощью диверсантов на аэродромах?
– Нет, – покачал головой Величенко. – Такое почти невозможно. Но если мы сможем обеспечить в Ираке еще и радиоэлектронную войну, если ослепим их машины ДЛРО и радары, то сможем добиться желаемого. Я о том, что в Ираке нам надо испробовать зародыш нового вида наших Вооруженных сил – войска информационной и радиоэлектронной борьбы. СССР обладает техникой для «забивания» радиолокаторов самолетов ДЛРО, для того чтобы закрыть помехами пространства площадью в тысячи квадратных километров. Нам надо опустить над Ираком радиоэлектронную пелену, товарищ Верховный. Нужно в деле, на реальном полигоне испробовать наши средства радиопротиводействия управляемым ракетам США, их локаторам бокового обзора и радарам обеспечения полетов авиации на сверхмалой высоте. Мы должны попробовать то, как наши станции РЭБ дурят западные радиолокационные головки самонаведения ракет «воздух—воздух» и «земля—воздух». Как подавляют их армейские каналы связи. Голову на отсечение даю: америкосы против Ирака развернут мощнейшую группировку РЭБ. Не ответить тем же – жестоко просчитаться.
К бабке не ходи: они устроят показательную наземно-воздушную операцию. С массированным воздушным наступлением. Иракцы долго не выдержат. Их ВВС слишком малы и слабы. Поэтому мы, кое-что проиграв на моделях, пришли к выводу: наш шанс – в том, чтобы попытаться сбить темп воздушного наступления, и в то же самое время – ракетами врезать по слабым местам американского экспедиционного корпуса в Саудовской Аравии. По тем же опреснительным заводам. И по источникам горючего. Тогда, быть может, удастся сорвать наземную часть американской операции…
Верховный задумался. Радиоэлектронная борьба была для него темным лесом. Доклад о технике РЭБ, что ему представили в свое время, он не смог осилить с ходу. Запутался во всех этих сложных буквенно-цифирных сочетаниях. Помощникам пришлось переделывать его в нечто более наглядное – с рисунками и схемами. Немудрено, что генералы плохо воспринимают радиоэлектронную войну: здесь же врага не убивают впрямую, не разрывают на части. РЭБ – провозвестник войны будущего. Уже не столь информационной, сколь энергетической. Советский диктатор нутром понимал, что за всей этой постановкой помех – огромное будущее. Что борьба в эфире и киберпространстве так же важна, как сражения в космосе, воздухе, на суше и на море. «И вправду – Ирак следует использовать по полной программе». И для того, чтобы русская РЭБ смогла отточить зубки на реальном противнике.