Создавая армию с нуля государь не мог бездумно назначать любых людей на высшие командные посты, поэтому принимал генералов, полковников и майоров чин в чин и только по письменным рекомендациям. О нравственной чистоте кадров царь не думал…
В то время подобный подход был оправдан, но сейчас, когда армия и ее молодые командиры приобрели серьезный боевой опыт пришла пора подумать о благонадежности офицеров- иностранцев. Было общеизвестно, что именно "немецкие" генералы чаще всего сдавали врагу крепости и проигрывали сражения, которые можно было выиграть.
Что было то было, новый царь был готов закрыть глаза на мелкие грешки генералов в прошлом, однако новые оплошности Алексей Второй прощать не собирался.
Так получилось, что в сентябре 1710 года, почти полтора года назад, русские войска под командованием генерал-майора Ностица взяли крепость Эльбинг. В ней укрывалось около тысячи солдат противника с 260 орудиями. После недолгой осады и последующего штурма город пал, а гарнизон сдался на милость победителя. Ностиц получил за взятие крепости повышение, а его помощник, бригадир Федор Балк – портрет государя с алмазами и назначение на должность коменданта крепости.
Однако до того как бригадир вступил в должность, генерал-поручик Ностиц обманом вытребовал у эльбинского магистрата 250 тысяч польских злотых и скрылся в неизвестном направлении.
Простить подобное царь не мог, приказал сыскать генерала и примерно наказать.
Поиски продолжались больше года и завершились в городе Познани, где Ностиц гостил у одного из верных шляхтичей Станислава Лещинского, бывшего польского короля изгнанного более двух лет назад.
Сейчас Россия могла с гордостью сказать, что ее армия – сильнейшая в этих краях и противостоять ей мало кто способен. Разве что австрийцы с принцем Евгением во главе, но они были слишком заняты закреплением результатов своих недавних завоеваний. Но простая истина мало понятна шляхтичем: у них всегда гонору было больше, чем у трех императоров вместе взятых, и из-за этого стычки между офицерами разных армий случались все чаще и чаще…
— Ты не поняла, девка? — нахмурился слегка подвыпивший лях.
Служанка вздрогнула, но продолжила идти на кухню. Незаметно для поляков витязи чуть отодвинули лавки, освобождая место для маневра.
— Оставь ее, она занята заказом, — спокойно произнес Ходов, глядя перед собой.
— Ты это мне сказал, москаль? — лях заревел раненым туром, вставая из-за стола, — Да ты знаешь, кому перечить вздумал…
В тот момент, как только поляк встал с места, на лестнице, раздались приглушенные шаги. На секунду вся подвыпившая компания отвлеклась, разряжая накалившуюся обстановку. По лестнице, держась за перила, спускался грузный немолодой дворянин, по его лицу катились крупные капли пота, из- под парика торчали седые волосы: грязные, сальные патлы сделавшие бы честь бродяге, стоящему на паперти возле церкви. Дворянин держал в левой руке позолоченный жезл, навершие которого украшала лисья голова с изумрудными глазами.
— Пан Грицкий что-то случилось? Вы так эмоциональны, что мне право слово стало даже интересно…
— Случилось, пан Ностиц, эти москали посмели перечить мне! — лях резко развернул голову в сторону витязей, как бы невзначай положил ладонь на полированную рукоять сабли.
— А с чего вы, мой друг взяли, что это москали? — поинтересовался пан Ностиц.
— Да что ж я не отличу благородного поляка от треклятого москаля? — удивился Грицкий.
— Конечно, как я мог забыть, — вымученно улыбнулся дворянин.
Постояв пару секунд на лестнице, словно раздумывая о том идти ли к компании поляков или подняться обратно в комнату, Ностиц выбрал первое. На душе старого интригана было неспокойно.
— И какого черта я поперся в Польшу? Не хватало денег? Нет, есть и не мало… так чего я старый пень забыл здесь, да еще эти московиты…, - генерал, украв четверть миллиона злотых, обеспечил себе безбедную старость на долгие лета. Да что там себе, его детям этих денег хватит до старости, а может, если повезет вложить их в прибыльное дело и внукам кое- что перепадет".
Но сейчас, как бы плохо не было генералу, он не имел права показывать это перед пронырливыми союзниками, намеревающимися при первом удобном случае скинуть с польского трона строптивого, непослушного Августа Саксонского. Что поделать, профессия старого вояки обязывает быть в курсе слухов и новостей о предстоящих военных кампаниях. Как устоять от неслыханного предложения нового найма? Пусть предыдущий контракт он разорвал с немалой пользой для себя, но ведь новый хозяин обещал немало денег, почти столько же, что и русский царь. Эх, жаль Петр умер, а то бы удалось вытрясти из него еще немало золотых рублей, ссылаясь на немыслимые (но несуществующие) проблемы. Увы, но молодой Алексей подошел слишком радикально к решению проблемы воровства в армии, особенно среди иноземцев. После того как по приказу царя Алексея на стенах Ревеля за грабеж мирных жителей и расхищение склада с провизией повесили трех капитанов: итальянца, саксонца и баварца, генерал окончательно понял, что вольготная сытая жизнь закончилась.
Решение ограбить захваченный город пришло в голову к генералу сразу после повышения. Другого подобного момента ему могло не представиться, ведь в подчинении у него был только один бригадир Федор Балк, а все остальные генералы в это время были или в Прибалтике или на Южных рубежах России. Дело осталось за малым…
Приказ временного коменданта в магистрате города прогремел, словно гром среди ясного неба, введя в ступор глав ремесленных цехов и гильдий. На первое время общее управление в захваченных городах оставалось за коренными жителями, но только до той поры пока в город не вступали переселенцы. Назначать их сразу на ответственные посты было бы глупостью, но и оставлять все в неизменном виде со стороны царя было большей глупостью. В итоге получился некий симбиоз коренных жителей и переселенцев: одни вводили в курс местных дел и проблем других, а те, в свою очередь, не претендовали в ближайшее время отбивать хлебные приработки у оставшихся в городе жителей.
Не обошел царский указ и Эльбинг, приравняв его со всеми вновь приобретенными городами балтийского побережья. А так как жители Эльбинга российского законодательства попросту не знали, то вынуждены были собрать требуемую сумму в указанный срок. Остановить генерал-поручика никто не мог, даже бригадир в это время отсутствовал в Эльбинге, уехав с проверкой по малым крепостцам. В итоге царю пришлось возмещать часть утраченных денег из казны, отнимая золото у детей- сирот, ветеранских домов и богаделен…
— Извините нас панове, — пряча глаза в пол, внезапно сказал сержант Ходов.
Командир встал перед сдвинутыми столами, развернувшись боком к полякам.
— Эк ты, малец, легко отделаться хочешь! Подь сюда и прощения проси, тогда мы с панами забудем о твоей недавней выходке, — самодовольно процедил сквозь зубы Грицкий.
— Конечно, только скажите панове, неужто и впрямь этот господин – всем известный генерал-поручик Ностиц? — не поднимая взгляда от пола, спросил сержант.