— Да уж, видел я, как тот французишка бестолково делал перевязку, эх-х, — ещё более печально вздохнул Доуссон, которому в отличие от «прикованного» к штурвалу Бьорна довелось побывать на трофейном фрегате в процессе его подготовки к рейсу, — у этого лекаря руки неуклюжие, как у дровосека, я и то перевязал бы ловчее… И всё же лучше он, чем вообще без лекаря…
— Какого лекаря? — вдруг спросил Бьорн. — На «Чёрном ангеле» нет корабельного врача, он умер недели две назад. Рулевой из бывших пленников мне так сказал…
— Как умер?! — воскликнул капитан. — Лекарь с «Чёрного ангела» давно умер?..
— Ну да! Нескольких пленников чёрные забирали из трюма, что-то там тяжёлое перетащить, и он был одним из них и случайно подслушал, как чёрные пираты сетовали на то, что надо бы поскорей завести нового врача. А один из головорезов сказал, что вот когда разыщут и захватят фрегат викингов, на борту снова будет лекарь. Этот шотландец меня потому и спросил, что это у нас за доктор такой хороший имеется, что даже дьяволовы отродья о нём проведали. У парня зубы болят, и он хочет избавиться от…
— Не может бы-ыть… — растерянно протянул капитан Джон. — Тот француз сам отдал мне пистолет и саблю…
Повисла пауза. Но взгляд Ульвссона очень быстро из растерянного стал гневным. Он резко стукнул кулаком по столу, вскочил и побежал прочь из каюты.
— За мной! — бросил уже на ходу и распорядился: — Бьорн! Молнией к штурвалу, меняем курс! Идём вдогонку «Чёрному ангелу»! Доуссон, объявляй тревогу!
— Что случилось, Джон?! — недоумённо крикнул ему вдогонку Бьорн. Доуссон не издал ни звука, он уже устремился вслед капитану. Длинноногий и большой штурман в три прыжка нагнал побратимов.
Снаружи Джон Ульвссон остановился, будто ударившись о стену. Повернулся к офицерам и посмотрел на них в упор. В его глазах стыла смертельная ненависть. Доуссон даже вздрогнул от неожиданности…
— Я допустил страшную ошибку, братья! И расплатиться придётся всем нам. Если мы потеряем Ларса и наших раненых, которых собственными руками отдали в пасть чёрного дьявола, викингам больше нечего делать в этом море. Боги не простят нас.
— Ты хочешь сказать… — начал было говорить Бьорн Снорри.
— Доуссон! — перебил его Джон. — Немедля в каюту Алана Торнсби, притащи его на мостик. Бьорн, за мной, мы поворачиваем!..
Через короткое время помощник капитана взбежал на мостик, где у штурвала, отстранив рулевого, находились капитан и штурман. Команды переложить паруса уже были отданы. «Вегейр» менял курс, драконья голова на его форштевне больше не смотрела на запад.
— Нет его в каюте, Джон! Я приказал обыскать корабль, но похоже, мы не найдём доктора. А я-то думал, он возится со своей коллекцией, успокаивается после битвы, как всегда бывало…
— Я тоже так думал, — с ледяной ненавистью в голосе произнёс капитан. — Но сдаётся мне, на борту «Чёрного ангела» всё же один врач имеется. Только совсем не тот, кто в их лазарете отдал мне саблю и пистолет Чёрного Пирата… И Ларс наверняка ничего не заподозрил! Для капитана корабля, полного умирающих и раненых, вполне естественным покажется появление на борту второго лекаря. В первую минуту Мэту показалось, конечно, что это мы в последний момент передумали и всё-таки решили отрядить к нему Алана Торнсби. Остаётся надеяться, что минуту спустя он кое-что вспомнит о поведении… нашего доброго доктора и о том припомнит, что доктор тоже попал в племя викингов не откуда-нибудь ещё, а прямиком с «Чёрного ангела»… Эх, Томас, Томас, твою родовую сагу о райском острове предков ещё там, в трюме, расслышали не только мои уши. И кто-то поверил в неё раньше, чем я и остальные будущие викинги.
…Джон Дарси Ульвссон, капитан последнего драккара флота Чёрного Сокола, присел к столу в своей каюте и зажёг свечу. Затем придвинул к себе поближе лежавшую на столешнице потрёпанную, достаточно толстую записную книгу в чёрном кожаном переплёте и открыл её.
В этой книге оставалось совсем немного чистых, ещё белых страниц, и конунг карибских викингов, задумчиво подперев подбородок ладонью, пальцами другой руки пересчитал их. Вздохнул, проворчал:
— Не заводить же другой… Эх, не люблю я мелкий почерк… — и потянулся к чернильнице, из которой торчали три или четыре птичьих пера. По виду они могли оказаться вовсе не гусиными, а выдернутыми из хвоста любой экзотической птицы Нового Света.
Капитан Джон взял одно из них и начал писать на последних страницах своего дневника. Эти страницы он действительно старался заполнять сжато, помельче, убористей. Обычный его почерк, вольготный и размашистый, на предыдущих страницах записей очень редко, буквально несколько раз, сжимался, экономя чистое место. Как будто, предчувствуя грядущую необходимость сберечь последние листки для завершения, хозяин книги пытался умерить полёт своих слов. И автору записей в этой книге, конечно, ужимать и смирять почерк удавалось с большим трудом, что неудивительно для капитана корабля, бороздившего море под красным флагом с чёрным силуэтом стремительно летящей хищной птицы…
«Мы не успели догнать „Чёрный ангел“. Мёртвые тела Бена Орвальдсона и Гуннара Янсена, приставленных мною для пригляда за доктором Торнсби, нашлись в каюте предателя. Облачившись в одежды одного из убитых им парней, неуловимый лазутчик бежал, воспользовавшись суматохой, царившей при переправке с борта на борт викингов, которых ранили ещё на „Вегейре“. К превеликому сожалению, этому мерзавцу удалось ускользнуть от верёвки. Он всё время ускользал. Как истинная крыса, лазутчик был всё время и рядом с нами, и невидим глазу… Предательство „нашего доброго доктора“ поразило меня до глубины души, Окажись любой другой на его месте, даже Ларс, Бутен или Килинг, я бы не изумился настолько. Хотя… я не могу доподлинно судить о том, что было бы, если.
Но теперь ничуть не сомневаюсь, что натура человека отличается от животных одним самым отвратительным качеством — способностью предавать своих собратьев. Даже представить невозможно, что во время облавы волк может переметнуться на сторону псов и начать грызть кого-то из своей же стаи.
„Чёрный ангел“ не пришёл в гавань Тортуги. Когда „Вегейр“, изменив первоначально взятый курс, но не обнаружив нигде в море захваченный фрегат, добрался на Черепаший остров, мы узнали: в последнее время там и слыхом не слыхивали о прибытии корабля Чёрного Пирата. И уж тем паче никто даже не подозревал о том, что викинги захватили и повредили этот корабль.
Наш последний подвиг, совершённый в этом море, остался безвестным. Точно так же, как и наша последняя фатальная ошибка…
Нелегко же мне давалось управляться со словами, я не скальд, но счёл себя обязанным рассказать историю исчезнувшего карибского острова викингов и флота Чёрного Сокола, Чтобы помнили о нас люди. Я верю, что боги Асгарда действительно благословляли наш викингр и вели нас. Пока не отвернулись, лишив дружину своего покровительства.
Поэтому я привёл в порядок мои записи и намерен поместить их в тщательно, изнутри и снаружи, просмоленный бочонок. Туда же я спрячу наконечник копья, последним хранителем коего являюсь. Если „Вегейру“ доведётся кануть в океанской пучине, последней моей молитвой в этой жизни будет просьба о том, чтобы бочонок не очутился в чреве кита и не лопнул под ударами волн, не опустился на дно морское и не сгинул каким-либо ещё из множества способов, коими боги искореняют память о людях.