Другие свидетельства подтверждают, что Буденный в общем довольно правдиво изложил события. Правда, о бронепоездах Семен Михайлович не упомянул, более упирая на свое моральное воздействие. Но пламенная речь с бронепоездом за спиной действует лучше, чем просто пламенная речь.
Нельзя сказать, что 11 октября мятежные настроения были полностью погашены. Неприятности продолжали происходить и в иных частях. Но в общем и целом Первая Конная была приведена в норму и могла воевать. Тем более что пора настала…
26 октября 1920 года командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе «для личного сведения командармов» разослал директиву № 0163. В ней говорилось: «Ставлю армиям фронта задачу — разбить армию Врангеля, не дав ей возможности отступить на Крымский полуостров и захватить перешейки. Во исполнение этой общей задачи правобережная армия должна отрезать противнику пути отступления в Крым и наступлением на Восток разбить резервы Врангеля в районе Мелитополя».
Тут в красном руководстве начался конфликт, очень похожий на свару Деникина с Врангелем. Зачинщиком выступил Буденный, который потребовал вывода Конармии из подчинения Фрунзе, а кроме того — подчинения всей кавалерии себе.
Надо сказать, что дело было не только в амбициях Семена Михайловича — хотя амбиций у него всегда хватало. Речь шла о несогласии в планах наступления. Задача-то была одна — окружить Врангеля в степях Таврии и не дать ему прорваться в Крым. Вопрос в том, как это сделать. Если не углубляться в оперативные тонкости, то противоречие было следующее. Буденный предлагал стремительный удар в тыл — вполне в духе «блицкрига» Второй мировой, а Фрунзе предпочитал более осторожные действия.
Но беда в том, что его план был куда сложнее. А как известно, чем сложнее план, тем больше вероятность, что всё пойдет наперекосяк. Как любят говорить военные, «любой план заканчивается после первого выстрела». Особенно если учесть уровень организации и дисциплины времен Гражданской войны. (Напомню, что поражение под Каховкой белые потерпели во многом потому, что тоже наворотили планов громадье.)
Впоследствии советские военные специалисты оценивали план Буденного как более перспективный. Однако в споре победил Фрунзе.
Более того, Первую Конную изрядно обкорнали, отобрав у нее бронепоезда, броневики и прочие силы поддержки.
28 октября началось наступление. Естественно, все пошло совсем не так, как хотелось бы. План «посыпался» чуть ли не с самого начала. Красные без особых проблем вышли к Перекопу, однако взять его с ходу не сумели. В результате всех пертурбаций (в которых в 20-х годах красные командиры азартно обвиняли друг друга) на пути у белых, отступавших к Чонгарскому полуострову, оказались лишь две буденновские кавалерийские дивизии.
Как известно с древности, кавалерия — это чисто наступательный род войск. В обороне она действует очень плохо. Войска Врангеля сумели прорваться к Крым — правда, далось это им дорогой ценой. Белые были вынуждены оставить все свои бронепоезда и тяжелую артиллерию. Не говоря уже о танках — их бросили с самого начала отступления. Тихоходные и постоянно ломавшиеся машины были только обузой.
Но главное даже не в этом. Как пишет Врангель:
«Противник овладел всей территорией, захваченной у него в течение лета. В его руки досталась большая военная добыча: 5 бронепоездов, 18 орудий, около 100 вагонов со снарядами, 10 миллионов патронов, 25 паровозов, составы с продовольствием и интендантским имуществом и около двух миллионов пудов хлеба [130] в Мелитополе и Геническе».
То есть практически весь запас заготовленного продовольствия был утрачен. Так что Русская армия была обречена. Зиму она не пережила бы в любом случае.
…Итак, все, казалось бы, вернулось к положению, в котором стороны находились до начала летнего наступления Врангеля. Правда, соотношение сил изменилось не в пользу белых. РСФСР не вела войну с Польшей и могла бросить на Врангеля свои лучшие силы. Кроме того, в Русской армии теперь не было генерала Слащева.
Последнее обстоятельство сказалось сразу же. Белые сделали как раз то, против чего выступал Слащев — заняли жесткую оборону на перешейках, то есть тоже начали городить разные сооружения в духе Первой мировой. Качество этих сооружений, как всегда бывает в таких случаях, оценивают по-разному. В советских источниках, а особенно в художественных произведениях, они выглядят чуть ли не как «линия Мажино» [131] . Белые же, наоборот, описывают свои позиции как наспех, черт-те как нарытые окопы. Впрочем, это и неважно, потому что воюют-то не укрепления, а люди.
Красные не собирались давать Русской армии передышки. 7 ноября началось наступление на Крым. С ним, кстати, связан интересный момент. Как всем известно, наступление началось с того, что красные части при поддержке махновской конницы перешли через Сиваш на Литовский полуостров, выйдя в тыл белых позиций на Перекопе. Этот демарш определил очень многое, если не всё.
Забавно тут что? Данная операция стала возможной потому, что западный ветер отогнал воду из Сиваша, и залив обмелел. Но только обмеление залива под действием ветров — такая же закономерность, как питерские наводнения. Так что никакой неожиданностью это не было. Почему белые не учли такой вариант — непонятно.
Одновременно красные начали атаки в лоб на перешейки. Бои продолжались еще два дня, после чего фронт белых просто-напросто рухнул. В ночь с 11 на 12 ноября Врангель издал приказ:
«Приказ
Правителя юга России и Главнокомандующего Русской Армией.
Севастополь. 29-го октября 1920 года [132] .
Русские люди! Оставшаяся одна в борьбе с насильниками Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существует право и правда.
В сознании лежащей на мне ответственности, я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.
По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделяет с армией ея крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства, с их семьями, и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага.
Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ея эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих.
Дальнейшие наши пути полны неизвестности.
Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает.