Справочник начинающего заводчика
20.07.1941 г. Ссешес Риллинтар
Солнышко, яркое утреннее солнышко, заставляющее радостнее чирикать лесных пташек и ласкающее своими лучиками листья деревьев, — как ты меня достало!!! В очередной раз, чуть не споткнувшись от не вовремя попавшего мне в зрачок яростного копья солнечного света, я полностью и почти без акцента повторил тираду старшины, недавно выданную им при наступлении голой пяткой на выпавший из костра уголек. Этим заработал уважительные взгляды рассевшихся у костра хумансов, немного смущенный взгляд старшины и явно одобрительное стрекотание трех чешуйчатых сорванцов, обсевших бедного Сергеича. Ну как иначе назвать процесс быстрого переползания по человеку трех извивающихся мелких драконьих тушек?
Судя по радостному виду старшины и не менее веселому — бойцов, процесс знакомства с новыми членами нашего небольшого отряда находился в полном разгаре. Достав из разгрузки очки, с радостным вздохом водрузил их на свой многострадальный нос и натянул капюшон поглубже. Присев рядом со старшиной, с большим интересом принялся рассматривать веселящихся на нём дракончиков и самое главное — наблюдать реакцию окружающих. Фактически на всех лицах было написано радостное «ути-пути», отличалось оно только оттенками. Сергеево: «Какой красивенький, а где такие водятся?». Олегово: «Какие интересные крылышки — интересно, какова их площадь и как они летают?» Радостно-меркантильное Юрино и Генино: «Какая прикольная зверушка, как ее разводить, а мышей она ловит?» В глазах старшины кроме бездонного отеческого счастья поблескивало не менее глубокое отеческое беспокойство, вырвавшееся наружу в первой же фразе:
— Что ж ты, командир, меня не предупредил, что такую обузу на себя вешаю? Я-то думал как голуби, а оно вона как выходит. Как их кормить-то хоть правильно? Корову… и то не той травой покормишь, она сдохнуть может. А тут вот вообще только вчера вылупились.
— Старшина, не беспокойся, недостающие вещества они сами найдут. Это же не беспомощные птенцы. Драконы, в отличие от других существ, сразу после рождения становятся вполне самостоятельными особями. Давай вот, например, опыт поставим. Попробуй спроси у сорванцов: чего им сейчас больше всего хочется? Мне, кстати, самому интересно.
Напыжившийся в попытке телепатического общения старшина — довольно прикольное зрелище. Вот почему ему непонятно, что для этого вида общения необходим как раз другой способ концентрации? Нужно лишь расслабиться и попытаться в воображении, про себя, задать вопрос какому-нибудь дракончику или всем сразу. Ну ничего — скоро научится.
Как раз к этому моменту на лице старшины появилось выражение величайшего изумления, он полез левой рукой в карман гимнастерки, выжидательно обнюхиваемый узкими чешуйчатыми мордочками. Достав из него латунный цилиндрик гильзы, с большим подозрением поднес его к носу и, понюхав несколько раз, лизнул, вызвав этим движением дружные возмущенные писки и подпрыгивания змеюшек. Самец, которого, кстати, выдавали маленькие рожки, так вообще умудрился сверзиться с плеча Сергеича ему на колени.
— И что они в ней такого нашли? Медяшка — она и есть медяшка. Ни вкуса какого особого, ни запаха. А когда на нее смотрят, у меня ажно слюнки текут. Ссешес, объясни, в чем тут дело.
— Ну тут даже ребенок догадается. Сам посуди, они еще пока маленькие. А для роста в пище должны быть все необходимые вещества. Вот дракончики их и находят. В природе ведь все по-умному устроено — если вещество нужно твоему организму, значит, для тебя оно будет казаться очень вкусным. Если нет — то гадость гадостью. А вот за слюнки при виде латунной гильзы можешь винить этих сорванцов — уж очень она для них вкусная. Кстати, не мучай детишек, дай по конфетке.
В протянутую Сергеичем гильзу моментально вцепилась челюстью одна из самочек и с тихим рычанием, смешно повиливая напряженным чешуйчатым хвостиком, поспешила забуриться старшине под гимнастерку, пока вкусность другие не отобрали, чем вызвала возмущенный писк и двойной укус за кончик хвоста. Начавшуюся драку остановил Олег, с любопытством протянувший малышам еще две пустые гильзы. Через некоторое время из-под смешно вспучившейся на пузе гимнастерки старшины донеслись счастливое чавканье и шуршание.
— Ничего, вот сейчас немного освоятся, прекратят за тебя держаться — и вопрос с питанием отпадет, как таковой. Чтобы дракон, да еще в лесу, с голоду умер — не бывать такому.
В этот момент из-под края гимнастерки выпало несколько искривленных кусочков латуни и выкатилось что-то еще, маленькое, изрядно покоцанное треугольными зубками. Поднявший этот предмет Сергей с большим удивлением посмотрел на изуродованное крепкими молодыми драконьими зубами донышко латунной гильзы калибра семь целых и шестьдесят две сотых миллиметра и высказал вслух вопрос, написанный на лицах присутствующих:
— Командир, а они себе зубки-то не попортят? Может, отобрать?
— Угу — попортят… Жди! Это они у них еще яичные. А вот когда через годик первая линька пройдет и зубы меняться начнут на постоянные — тогда держись. Никакой сумасшедший бобер не в состоянии перегрызть в трех местах древко дварфовской секиры да еще лезвие обглодать не хуже саранчи. Так что на следующий год, когда зубки чесаться начнут, придется прятать все металлическое, особенно пулеметы. Чувствую, что за кожух удобно будет цепляться когтями, когда ствол обгладываешь. Или показать им, где тут железная дорога проходит, пусть приятное с полезным совмещают? Все равно еще день-два — и на крыло встанут.
Внимательно посмотрев на временно выведенного из строя главного хозяйственника, я скомандовал:
— Сергей, Олег — за дровами. Геннадий кашеварит. Юра — за водой. А тебе, старшина, самое ответственное задание. — Проникновенно глянув в ставшие серьезными глаза Сергеича, продолжил: — Придумывать имена!..
Загрузив таким образом бойцов, я наконец-то освободил свое сознание от фонового процесса — обеспечения адекватного вида в глазах окружающих — и, отойдя подальше от старшины, пристроился в тени знакомой сосенки. В прошлый раз, когда меня на минном поле контузило, я ее в этом качестве уже использовал. Ничего так, мох рядом со стволом мягкий, корни не торчат — лепота.
Поудобнее пристроившись, принялся по полочкам раскладывать в голове собственное текущее положение и перспективы. Если первое было еще более или менее нормальным, то со вторым дела обстояли далеко не радужно.
Абсолютно непонятна и непросчитываема оказалась реакция Москвы и, в частности, незабвенного товарища Берии. Ибо подавать информацию самому обо мне — таком красивом и пушистом — будет именно Лаврентий Палыч. А уж как подать информацию, ему ни у кого учиться не нужно, это мне бы у него пару уроков взять. Увидит выгоду — подаст в нужном ключе, и дальнейшие перспективы сотрудничества Дома Риллинтар и СССР станут радужными. В этом случае мне нужно будет умудриться добавить в эту радугу восьмой цвет — цвет видимого только дроу теплового излучения. А вот если Лаврентий подаст информацию под другим соусом, ни о каком добровольном сотрудничестве разговора не пойдет и ждут меня в ближайшее время попытка захвата и уютные подвалы какого-нибудь закрытого учреждения. Это если живым возьмут. А иначе в перспективе все те же лабораторные смывы и скелет в отделе диковинок специнститута.