— Ни хрена себе кошмарики!
Привычное, чуточку глуховатое из-за шелковой занавеси эхо подземных коридоров вторило моим словам. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, кое-как добился того, что образы, навеянные кошмаром, начали потихоньку отступать. Это же надо, чтобы такое приснилось? Нет, я абсолютно не против эротических снов. Даже за. Можно сказать, хоть какая-то разгрузка. Но чтобы вот такое приснилось — не будь у меня экстравагантной расцветки волос, проснулся бы седым. Самыми страшными были не плети, не предчувствие пыток, коими так любят разнообразить свои постельные игры жрицы Ллос… Не-е-ет… То, что выбросило меня из сна и заставило покрыться холодным потом, было гораздо страшнее. Ведь то, чего мы не понимаем, всегда страшнее хоть и опасного, но изведанного и практически родного… Поведение Valsharess оказалось непонятным и от этого еще более страшным. В моем кошмаре Матрона темноэльфийского Дома вела себя… Да как женщина хуманс она себя вела! У меня от ее улыбки чуть душа в пятки не ушла, громко подвывая от ужаса. Уж поверьте, когда знаешь этих с…ссолнышек и видишь такую улыбку, в голову приходит только мысль, что лучше будет забить себя насмерть вантузом — выйдет в разы безболезненней, быстрее и менее кроваво.
Неземная робкая улыбка, искрящаяся от любви… Улыбка, расцветшая на антрацитово-черном лице, совершенном настолько, что оно больше напоминало скульптурную маску. Именно это было страшнее всего. Часть меня, принадлежащая ранее дроу, просто выла от ужаса, стоило только сконцентрироваться на воспоминании об этих зовущих, чуточку припухших губах… просящих… нет — требующих поцелуя…
Кое-как пришел в себя. На всякий случай ощупал тело и внимательно осмотрел свою каморку. А то знаем мы такие кошмары. Но нет — Ва Сю не наблюдалось. Да и снятие эльфийского маскировочного костюма — то еще муторное дело. Проснулся бы в любом случае. Я ведь как с Сергеичем договорил, так прямо в нем спать и завалился. Может быть, кстати, из-за него меня кошмары и мучили. Или все же Ва Сю? Пока предавался таким размышлениям, на автомате выбрался на поверхность. А там как раз вся честная компания собралась, даже Дух Чащи приперся, сидят со старшиной, о чем-то с вдумчивым видом разговаривают. Судя по всему, о чем-то очень интересном, так как все остальные к этому разговору очень заинтересованно прислушиваются. И Ва Сю вон в уголке примостилась. Ушами ворочает. Как ее старшина уговаривал платок надеть, когда москвичи заявились, — это та еще картина была. Так что теперь отрывается. Ну что, прерву идиллию? Мне сегодня еще кроме сборов и организационных вопросов необходимо услышать один ответ и получить чуток так необходимой в нынешних условиях информации.
Не успел сделать и пары шагов, как в мою сторону развернулось сразу две головы, Духа Чащи и Ва Сю, ну кто бы сомневался. У первого уши во весь лес, а у второй только с ладонь длиной. Но оба любопытные, не были бы разных биологических видов — сказал бы, что родственники.
— Доброго вечера и ночи.
В ответ разнеслись нестройные пожелания хумансов, сонное чириканье дракончиков, басок Лешего с его классическим: «И тебе, Глава!» — и звонкий девичий голосок на чистом русском, заставивший человеческую часть присутствующих пораженно замереть:
— Здравствуй… — взмах длинных ресниц, на секунду заслонивших прикрытые в приветствии лучащиеся весельем глаза, медленный наклон головы, заставивший качнуться копну волос, собранную, вопреки обыкновению, в сложную прическу, — князь мой.
Катится яблочко по тарелочке. Показывает страны дальние, чудеса заморские… А у спецов НКВД крыша съезжает…
Некто
25.08.1941 г. St. James's Street 69, London, England. Карлтон К. (the Carlton Club). Один из безликих кабинетов, пожалуй, старейшего в мире клуба для джентльменов
Присутствуют:
Lord Aretas Akers-Douglas, 2nd Viscount Chilston (1876–1947), посол в СССР в 1933–1938 гг., с 1939 г. член Тайного совета Великобритании.
Собеседник… (а оно вам надо?)
Темные от времени дубовые панели стен, казалось, жадно пожирают малейшие пятнышки света, посмевшие потревожить их важную многолетнюю дрему. Тихое потрескивание поленьев, медленно прогорающих в громадном, занимающем половину стены камине, поблескивание разноцветных стеклышек каминного экрана, радостным весенним калейдоскопом освещающего помещение. Картину домашнего уюта дополняли два глубоких кресла и небольшой столик с графином хереса и парой бокалов.
— Ну-с, мой мальчик, что нового от наших агентов в Советах? Совсем ты забыл старика.
— Почему вы решили, что разговор пойдет именно о Советах?
В ответ на вопрос из хозяйского кресла донесся сухой, старческий смешок, более похожий на воронье карканье:
— Джонни, пожалей старика… Я же не до такой степени слеп и глух, как хотелось бы некоторым старым клушам из адмиралтейства. Так что ты, как всегда, можешь рассчитывать на глупый совет с моей стороны. Плесни себе хереса и говори…
Бульканье наливаемого вина и тихий звон хрустальной пробки графина заполнили небольшую паузу и позволили молодому собеседнику поточнее сформулировать свои мысли:
— Вы наверняка в курсе практически полного провала немецких ночных налетов на Москву… Нашей агентуре наконец удалось выяснить причину столь феноменальных действий специальных ночных эскадрилий русских.
— Уже любопытно, мой мальчик, считай, что ты заинтересовал старика…
— Основываясь на докладах агентуры и полученных фотоматериалах, техническим отделом было сделано предварительное предположение об установленных на самолетах акустических радарах. Техника и обслуживающий персонал поставляются четвертым секретным отделом Народного комиссариата внутренних дел. Уровень секретности вокруг этих аппаратов просто параноидальный. Самолетам запрещено приземление где бы то ни было, кроме аэродрома базирования. Аэродромы полностью закрыты, и перемещения персонала вовне не происходит. Все вроде бы понятно…
В ответ на многозначительную паузу чуть пригубленный бокал бесшумно опустился на столик, седая голова хозяина кабинета заинтересованно повернулась к собеседнику.
— Последние новости от Макса, сэр… Он сообщил, что феномен имеет медикаментозную природу.
— Хм…
— Да, сэр. И еще один факт — на аэродромы ночных эскадрилий подозрительно часто приезжают люди из санитарного отдела административно-хозяйственного управления НКВД. Всегда с многочисленной охраной.
— Похвально, мой мальчик, похвально… Если память меня не подводит, операция «Парацельс», не так ли?
— Да, сэр. Образцы, добытые агентурой, уже поступили в распоряжение экспертов. В обоих случаях фигурируют люди из санитарного отдела.
— Джонни, если тебе не трудно, напомни старику, по «Парацельсу» информация Макса подтвердилась?
— Да, сэр. Партия лекарств ушла в войсковые госпитали как раз после возвращения спецгруппы Ставки. Максу удалось даже узнать название операции — «Тополиный пух». Но на этом все. Больше пока информации нет.