* * *
– Ведомый, по тебе пуск! Всем отворот! Отстрелить «ловушки»! – Артем изо всех сил сам стал тянуть ручку на себя, упершись в пол кабины ногами.
Тяжелый штурмовик никак не хотел выходить в горизонтальный полет, даже бустерная система управления с гидроусилителями помогала мало. Но все же турбины, ревущие на предельных оборотах, вытянули штурмовик в горизонт.
А вот ведомому повезло меньше. От высокоманевренной ракеты ближнего боя штурмовику не уклониться в принципе, а от «Питона-4» с нашлемным целеуказанием и помехозащищенной головкой самонаведения – и подавно. К тому же Су-25СМ, в отличие от «Суперграча», не имел ИК-генератора комплекса «Сухогруз», прикрывающего заднюю полусферу.
Ракета шла на тепло двигателей, несмотря на отстреливаемые постоянным потоком тепловые ложные цели. ИК-«ловушки» рассыпались огненным хвостом, но огнехвостая ракета все же поразила русский штурмовик прямо в сопло правого двигателя. Летчика, затянутого в привязные ремни катапультного кресла, ощутимо тряхнуло – таким сильным был динамический удар взрывной волны. Правый двигатель захлебнулся, из исковерканного сопла за самолетом потянулся шлейф дыма. «Пожар правого двигателя. Отказ гидросистемы 1», – сквозь вой сирены сообщил речевой информатор, а на приборной панели зажглись тревожные красные и желтые огоньки индикации. Штурмовик стал терять высоту, и летчику с большим трудом удавалось сохранить контроль над машиной. Су-25СМ «потяжелел», вяло слушался рулей, но все равно продолжал лететь. Несмотря на то, что правая мотогондола сзади и часть фюзеляжа представляли собой месиво лохмотьев дюраля, брони и жаропрочной стали. Но автоматическая система пожаротушения залила специальным пенным составом разбитый двигатель, а протектированные топливные баки, заполненные ячеистым пенополиуретаном, исключили возможность взрыва. Все же по боевой живучести русскому «Грачу» равных не было. Это, кстати, и было основным критерием отбора самолетов для участия в боевых действиях.
– Командир, встал правый двигатель.
– Понял тебя, лететь сможешь?
– Да, машина высоту держит, дойдем потихоньку.
– Грач-3, – обратился командир звена к ведущему второй пары. – Уводи группу, я прикрою! Это приказ!
Как там в песне у Высоцкого:
«…Их восемь, нас двое,
Расклад перед боем не наш, но мы будем играть!
Сережа, держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять!..» [35]
Капитан Кирсанов стиснул зубы и закренил свой штурмовик, дав полный газ турбинам. Су-39Т выполнил форсированный боевой разворот и оказался лоб в лоб со «Скорпионом». Грузинский пилот, не выдержав, отвернул, и пошел на вираж. Но Артем Кирсанов преследовал противника по пятам. Внезапно перед самой кабиной ударила светящаяся очередь 30-миллиметровых снарядов – это вступила в бой грузинская «спарка». У учебно-боевой машины было существенное преимущество – за небом наблюдали две пары глаз, причем второй пилот мог при случае подстраховать командира экипажа.
Сейчас капитану Артему Кирсанову могли бы позавидовать лучшие из «Небесных гусар», такие головокружительные фигуры он крутил в небе на своем Су-39Т, ведя воздушный бой с двумя грузинскими «Скорпионами».
Ручку управления резко влево, русский штурмовик крутит «бочку», мимо проносятся два Су-25КМ с семиконечными грузинскими звездами. Небо и земля вертятся в бешеной круговерти. А грузинская пара уже развернулась для повторной атаки. Из-под крыла ведущего «Скорпиона» вырывается вторая, оставшаяся, ракета ближнего боя.
Реакция русского летчика была мгновенной и единственно верной. Ручка управления отклонена резко в сторону, а потом на себя. «Суперграч» выполнил переворот через крыло и стремительно понесся к земле в отвесном пике. К силе гравитации прибавилась ревущая мощь двух турбореактивных двигателей, но грузинская ракета неумолимо сокращала дистанцию. Артем нажал кнопку отстрела ложных целей – за хвостом самолета разлетелись огненные брызги яркого магниевого пламени. «Ловушки» вылетали непрерывной очередью, а Кирсанов еще и закрутил штурмовик вокруг продольной оси, так, что пылающие фейерверки слились в одно огненное сияние. Инфракрасный генератор комплекса защиты «Сухогруз» в хвосте Су-39Т мерцал своим призрачным светом, сбивая наведения грузинской ракеты «воздух – воздух». Да плюс еще ракете нужно было выделить цель на фоне земли. С таким количеством помех одновременно не смог справиться даже израильский «Питон-4». В конце концов ракета взорвалась возле одной из ИК-ловушек. Артем Кирсанов изо всех сил потянул ручку управления самолетом на себя, выводя штурмовик из пикирования. «Предельная перегрузка. Скорость предельная. Мала высота», – сообщил приятным женским голосом речевой информатор. Взревели перегруженные турбины, на тело навалилась свинцовая тяжесть перегрузки, забравшись под веки багровым туманом. Но штурмовик послушно поднял нос, увенчанный штангами приемников воздушного давления, а земля, мгновение назад уже бившая по глазам своей опасной близостью, ушла вниз, под крыло самолета.
Более того, прекрасно чувствующий машину капитан Артем Кирсанов решился на смелый шаг. Пользуясь огромным запасом скорости, накопленным во время пикирования, он повел свой тяжелый штурмовик на косую петлю. Су-39Т взмыл вверх с небольшим креном. И в высшей точке петли замер на секунду между небом и землей. За этот краткий миг острый глаз русского летчика засек мелькнувшую на фоне земли пару грузинских штурмовиков. Они прошли как раз под ним, потеряв краснозвездный штурмовик из виду. Краткий миг невесомости прошел, сила гравитации снова обрела власть над крылатым аппаратом тяжелее воздуха, но летчик, находящийся в бронированной кабине русского суперштурмовика, уже знал, что он победил. Су-39Т заскользил вниз по невидимой горке, а в перекрестье прицельного индикатора уже четко спроецировался силуэт ведомой «спарки» с семиконечными звездами на крыльях. Артем Кирсанов дважды нажал на гашетку, выпустив обе ракеты ближнего боя Р-73Э. Русская ракета была намного лучше и эффективнее израильского «Питона-4», находящегося на вооружении грузинских «Скорпионов» – Су-25КМ. Блок комбинированного газодинамического управления русской ракеты в сочетании с аэродинамическими рулями дали ей непревзойденную маневренность. А всеракурсная тепловая головка самонаведения в сочетании с нашлемной системой наведения позволяла выполнять пуск буквально из любого положения и под любым углом к цели. Но против бронированного штурмовика Су-25КМ с надежным, разработанным еще в Советском Союзе комплексом боевой живучести одного попадания Р-73Э было явно мало. А вот парочка – в самый раз.
В самый последний момент грузинские летчики обнаружили настигающий их русский штурмовик. Они отстрелили тепловые «ловушки» и начали маневр уклонения. Но слишком поздно. Одна из «Эр-семьдесят третьих» попала точно в сопло двигателя грузинской «спарки», а взрыв второй вырвал огромный кусок левой плоскости «Скорпиона». Штурмовик с семиконечными звездами клюнул носом и завалился на крыло. Его пилоты не стали ждать роковой развязки – отлетел сброшенный фонарь кабины, а следом за ним вылетели катапультные кресла. Объятый пламенем самолет рухнул в небольшую рощу, прорубив напоследок огненную просеку. А в небе распустились оранжево-белые купола спасательных парашютов.