– Командир, – повернул к нему лицо, закрытое кислородной маской, второй пилот. – Никуда мы от тебя не денемся. – Он чуточку помедлил: —…Мы же экипаж!
– Правак [47] прав, командир, – подвел итог спора штурман-оператор. – Считай, что он за всех нас все сказал.
– Хорошо. Вас понял, – улыбнулся под кислородной маской командир сверхзвукового стратегического ракетоносца. – Ну что ж, экипаж, идем домой!
* * *
До авиабазы Энгельс подбитый ракетоносец сопровождало смешанное звено многоцелевых истребителей Су-27СМ и Су-30М. Ту-160 все так же уверенно держался в воздухе – сказался огромный запас прочности, заложенный в конструкцию этого мощного и универсального самолета. А с истребительным эскортом экипажу было спокойнее. Четверо летчиков поврежденной крылатой машины знали – их не оставили.
Как назло, небо в районе аэродрома закрыли облака, начался мелкий дождь. Изменение метеоусловий было не в пользу русских летчиков, но им было не привыкать преодолевать трудности. Тем более что стратегический ракетоносец Ту-160 был способен действовать в любых условиях.
Сейчас за полетом Ту-160 следили десятки диспетчеров и операторов управления воздушным движением. Его «вели» наземные и воздушные локаторы. Данные о маршруте сверхзвукового ракетоносца постоянно поступали на командные пункты и в штабы подразделений различных уровней. Планшетисты скрупулезно отмечали точки его нахождения, радисты постоянно давали пеленги и поддерживали радиосвязь с крылатым кораблем. О малейшем изменении ситуации сразу же докладывали лично Верховному главнокомандующему.
А на аэродромах уже раскручивали винты вертолеты поисково-спасательной службы, ребята-спасатели, способные отыскать и буквально «вытащить с того света» летчиков, ждали команды.
Выруливали из аэродромных гаражей мощные пожарные машины, у их пенных пушек и водометов стояли одетые в серебристые жаропрочные скафандры огнеборцы. Завывая сиренами, мчались к посадочной полосе реанимационные автомобили «Скорой помощи».
Их ждали, их не оставили.
– Лебедь-2, я 525-й, подходим к аэродрому, – вышел на связь командир истребительного прикрытия.
– Вас понял, – ответил командир Ту-160.
– Лебедь, будешь сажать?
– Да.
– Ясно. Удачи тебе. Лебедь, и – мягкой тебе посадки.
– Командир, подходим к аэродрому, – доложил первый штурман. – Прошли дальний привод. Подходим к БПРМ. [48]
– Понял, приготовиться к посадке, – коротко ответил командир корабля. По его лицу медленно ползли противные капли пота. Он изо всех сил удерживал тяжелый стратегический ракетоносец на курсе, парируя тенденцию к развороту. Второй пилот, как мог, помогал ему «держать машину». Командир переключился на частоту КДП: – Сенеж, прием. Я Лебедь-1, имею боевые повреждения в результате зенитного обстрела. Прошу аварийную посадку.
– Я Сенеж, вас понял. Посадку на запасную полосу разрешаю. Условия: ветер, левый бор, сорок градусов. Скорость ветра четыре и два метра в секунду. Полоса влажная.
– Вас понял, – ответил командир корабля. – Условия принял, к посадке готов. Экипаж?
– Ясно, командир, мы готовы, – ответил первый штурман. – Работай спокойно. Доворот влево пятнадцать, выходим на запасную полосу.
– Понял. Убираем газ. Второй пилот, выпустить механизацию крыла.
– Есть, выполняю, – правый летчик потянулся к панели управления механизацией мощных крыльев ракетоносца.
– Пробиваем облачность, командир.
– Выполняю, – летчик с заметным усилием отклонил от себя ручку управления.
Стратегический ракетоносец, до того идущий над облаками, опустил свой острый, чуть вздернутый нос и нырнул в облака. Остекление кабины Ту-160 заволокло серой мутью. Глянув на высотомер, командир потянул ручку управления. На приборной панели качнулась «птичка» авиагоризонта и пошла вниз. Ракетоносец вышел из облаков, оставив за собой клубящийся след потоков турбулентности, который быстро разбили ветер и дождь. Впереди показался обрез полосы. «Молодец штурман – точно рассчитал посадочный курс», – подумал командир корабля. А штурман в это время бесстрастным, лишенным каких-либо эмоций голосом считывал для летчиков метры высоты. Двести… Двести пятьдесят… Сто… Сто пятьдесят…
– Экипаж, посадка – на «брюхо». Проверить привязные ремни.
– Понял, выполняю.
Летчики потуже затянули ремни – удар о землю ожидался существенным.
– Командир, высота выравнивания!
– Понял! – ручку на себя.
Огромный сверхзвуковой ракетоносец несся уже в считаных метрах над землей. Чуть просев, он ударился фюзеляжем о мокрый гравий запасной посадочной полосы, предназначенной как раз для таких экстренных случаев. Фонтаны мелких камней брызнули во все стороны из-под стремительного тела огромного ракетоносца. Как ни пытались летчики снизить скорость, все же полностью ее погасить было просто невозможно. Ту-160 продолжал нестись вперед, взрывая тонны гравия и разбрасывая его во все стороны, словно волны.
– Парашюты!!!
Второй пилот воткнул гашетку выпуска тормозных парашютов. «Соцветия» оранжево-белых куполов выгнулись под скоростным напором, но все же погасили огромную инерцию могучего ракетоносца. Проскрежетав по камням еще немного, Ту-160 наконец-то остановился. Бешеная тряска и грохот, сопровождавшие отнюдь не мягкую посадку, утихли. Наступила звенящая, давящая ватой на уши тишина. Ту-160 лежал на гравийной запасной полосе, распластав необъятно-белые крылья с алыми звездами.
Но расслабляться было пока еще рано. В любую секунду огромный самолет мог взорваться от случайного замыкания электропроводки.
– Экипажу – покинуть самолет! – приказал по СПУ [49] командир ракетоносца. И сам, щелкнув замком привязных ремней, взялся за красную ручку аварийного сброса панели кабины.
То же сделали и остальные трое летчиков. Выбравшись через открытые проемы, они неуклюже побежали от своего ракетоносца. А им навстречу, воя сиренами, уже мчались пожарные и санитарные машины. Красные автомобили огнеборцев залили совершивший вынужденную посадку ракетоносец пеной, чтобы предотвратить возгорание и взрыв.
А чудом спасшиеся и спасшие своей исключительной смелостью уникальную крылатую машину летчики сидели у края полосы. Командир экипажа достал сигареты, щелкнул колесиком зажигалки и отдал пачку второму пилоту.
– Хорошо слетали.
– Угу, действительно: на честном слове и на одном крыле.