Ф.Д.Р. ставил на поддержку простых людей. Он все время призывал рабочих и мелких предпринимателей объединиться и очистить Уолл-стрит, средоточие крупнейшего финансового капитала. Как заявил союзник Ф.Д.Р, сенатор-республиканец Бора, главной движущей силой в политике становятся рабочие, мелкие бизнесмены и миллионы тех, кто безвинно лишился всех сбережений в кризисные годы. «Им предлагают конституцию, но народ не ест конституцию». В предвыборной кампании 1936 г. Рузвельт заявлял, что сможет обуздать крупный капитал. «…Мы будем стремиться улучшить условия труда рабочих Америки – сократим рабочий день, повысим заработную плату, ныне обрекающую на голодную смерть, положим конец детскому труду, уничтожим потогонную систему. Конечно, мы будем всеми силами бороться с монополиями в бизнесе, поддерживать коллективные договоры, прекратим несправедливую конкуренцию, покончим с постыдными приемами в торговле. За все это мы только начинаем бороться…»
И народ, привлеченный антиолигархическими речами Ф.Д.Р, шел за ним. При этом Рузвельту не пришлось устраивать каких-либо «дел Ходорковского». Ему хватило государственного регулирования, ассигнований из бюджета на экономические и социальные программы и давления на частный бизнес с помощью организованного рабочего движения (забастовок). Сыграло свою роль и то, что среди приверженцев Рузвельта оказался и глава Федеральной резервной системы М. Экклз. То есть глава никем не избираемой финансовой власти Соединенных Штатов.
Критический момент наступил в 1937-м, когда страну постиг новый спад производства и всплеск безработицы. Но тогда Ф.Д.Р. пошел на серию тайных переговоров с представителями сверхкрупных корпораций, вызывая их к себе в Белый дом по одному. По времени эти закулисные переговоры совпали со всплеском рабочего забастовочного движения. Ф.Д.Р. получил поддержку олигархов. Часть их он активно привлекал к работе на государственных постах. А в 1938 году Ф.Д.Р. провел закон о повышении минимальной заработной платы с 25 центов в час до 40 центов в течение последующих семи лет. Рабочая неделя при этом сокращалась с 44 часов до 40 часов. Он касался только рабочих на предприятиях федерального (межштатного) значения, но косвенно влиял на все предприятия.
В 1938 году Рузвельт создал временную национальную комиссию для расследования монополизации в промышленности Соединенных Штатов. Он с пафосом заявил, что в стране полтора процента населения получает столько же доходов, сколько 47 процентов населения из низов. А мол, самое свободное государство в мире не может долго продержаться, если его законы обеспечивают колоссальное накопление богатств наверху и ужасающую нищету внизу. Однако все это было больше психологическим оружием для успокоения масс и давления на олигархию. Антимонопольная комиссия, проработав, не рекомендовала государству никаких крутых мер по отношению к частному бизнесу.
Надо сказать, что Рузвельту здесь объективно приходилось легче, чем, скажем, Путину. Американские олигархи занимались промышленностью, работавшей в основном на американский рынок. Им можно было доказать, что повышение доходов рабочих и простых американцев позволит компаниям увеличить производство и повысить их, олигархов, прибыли. А в РФ олигархия – это прежде всего сырьедобыча и производства по первичной переработке сырья, ориентированные на экспорт. Для такого бизнеса население самой РФ – только бесполезная обуза. Такому крупному бизнесу даже лучше, если местное население пребывает в нищете: тем легче найти согласных на маленькие заработки работников на промыслы. Так что у Рузвельта была в основном суверенная индустриальная экономика, тогда как у Путина – экономика деградировавшая, полуколониальная. Потому во внутренней политике РФ объективно приходится использовать больше не убеждение, а репрессивные механизмы по отношению к большому бизнесу.
Столкнувшись с сопротивлением Новому курсу со стороны Верховного суда, где сидели в основном престарелые консерваторы, Рузвельт предложил его реформу: отправлять в отставку тех, кому более семидесяти лет. Этот план вызвал оппозицию даже среди демократов-приверженцев Ф.Д.Р. Но судьи, убоявшиеся отставки, начали один за другим признавать конституционными важнейшие рузвельтовские законы: о социальном обеспечении, о минимальной ставке оплаты труда и другие. Или же с судьями поработали представители крупного капитала, поддерживавшего Ф.Д.Р? Правда, вскоре старый состав Верховного суда (9 душ) как-то резко перемер, что дало Ф.Д.Р. возможность назначить новых, полностью лояльных себе судей.
Однако в конце концов Ф.Д.Р. был бы «съеден» крупным бизнесом, прекрасно помнившим сверхприбыли 1920-х годов.
Тем паче что Новый курс все никак не мог вытянуть США из трясины. Рузвельт только на шаг опережал нагоняющий экономику кризис. В 1938-м Рузвельт столкнулся с тем, что на выборах в Конгресс его противники-республиканцы смогли удвоить свое представительство. Теперь Конгресс не был столь послушен Ф.Д.Р. Новый курс буксовал. В стране все еще было 10 миллионов безработных. Государственный долг США разбух с 18,7 миллиарда долларов в 1932-м до 34,7 миллиарда в 1938-м – сказалось то, что Ф.Д.Р. бросал громадные суммы на государственные программы занятости. Уровня производства 1929 года так и не удалось достичь. Оставался единственный выход из ситуации: большая война. Поэтому в те годы Рузвельт прилагает титанические усилия для того, чтобы в Европе заполыхал конфликт между Гитлером, Англией и Францией, после чего умело провоцирует японцев. Как это делалось, во многом и до сих пор остается покрыто тайной. Ведь на заседаниях кабинета Ф.Д.Р. по внешним делам… протоколов не велось. Но известно, что Рузвельт подталкивал англичан и французов к заключению Мюнхенского соглашения с Гитлером (по которому тот оттяпывал Судеты от Чехословакии), полагая, что немецкий фюрер от этого лишь обнаглеет и оттого приблизится начало большой европейской бойни. Тогда же в США начинается бешеная пропагандистская кампания против Германии.
Только удачное вступление Америки во Вторую мировую позволило избежать катастрофы. Крупный бизнес получил желанные сверхприбыли через щедрые военные заказы, а военное время позволило регулировать экономику в полусоциалистическом духе. Впрочем, еще в 1938 г. Рузвельт сказал:
«Ни одна страна не разрешила удовлетворительным образом проблему, как дать народу работу во время депрессии. Единственный метод, разработанный до сих пор, который, по-видимому, обеспечивает 100 процентов восстановления или около этого, заключается в переходе на военную экономику…»
Известие о вторжении немцев в Польшу Рузвельт принял с чувством глубочайшего облегчения:
«Вскоре после двух часов ночи 1 сентября 1939 года настойчивый звонок телефона на столике у постели разбудил Рузвельта. Полусонный, он взял трубку. По закрытому каналу связи А-3 докладывал из Парижа американский посол Буллит.
– Слушаю, Билл.
– Тони Биддл только дозвонился до меня из Варшавы. Немецкие дивизии глубоко вторглись в Польшу. Идут тяжелые бои. Тони сообщает, что над Варшавой немецкие самолеты. Затем связь прервалась.
– Прекрасно, Билл. Наконец свершилось. Да поможет нам Бог.
…Ранним утром Буллит и Кеннеди сообщили, что Франция и Англия объявят войну Германии, если она не прекратит военных действий против Польши…» — читаем в труде Н.Н. Яковлева.