Впрочем, обратимся к нашему досье. Любопытную заметку по этому поводу поместила «Техника молодежи» в сентябре 2001 года. Кимберли Томпсон и Кевин Ханингер из Гарварда установили: популярные видеоигры категории Е, рекомендованные для детей старше шести лет, воспитывают в чадах склонность к насилию и жестокости. Там нужно бить, стрелять и убивать, и за это полагается вознаграждение. В играх типа «action» на насилие уходит 91 процент времени, причем в 27 процентах игр насилие приводит к смерти. Пусть убийство и вознаграждение за него виртуальные – в сознании компьютерного поколения виртуальная реальность не отличается от настоящей жизни. Если учесть, что в 1999 году 70 процентов американских детей проводили время у компьютеров или электронных игровых приставок к телевизорам, стоит ли удивляться тому, что в США повсеместно школьники открывают огонь из пистолетов и ружей в школах, смешивая игру с действительностью?
Но параллельно с прививкой жестокости у компьютерного поколения происходит падение умственных способностей. Ученые университета Тохоку в Японии обнаружили, что компьютерные игры стимулируют лишь те участки головного мозга, которые отвечают за зрение и движение, но не способствуют развитию других важных его участков. Игры останавливают развитие лобных долей мозга, которые отвечают за поведение человека, тренировку памяти, эмоции и обучение.
Кстати, именно неразвитость лобных долей мозга делало примитивного человека, неандертальца, злобным и вспыльчивым, неспособным жить в большом коллективе. Именно поэтому неандертальцы были истреблены человеком нашего типа – кроманьонцем, хомо сапиенсом. Когда людям приходилось из-за болезней удалять лобные доли (лоботомия), то оперированный совершенно терял контроль над собой. Он не мог Сопротивляться своим импульсивным желаниям. Понравилась ему женщина – и он бросается на нее. Хочется кого-то убить или ударить – он хватается за тяжелый предмет.
Так вот, компьютерные игры ведут к деградации именно лобных долей. А те дети, которые занимаются старой доброй арифметикой и решают традиционные математические задачи, лобные доли развивают. Когда их интеллектуальные способности сравнили с Успехами тех юных, которые дни напролет проводили за видеоприставкой «Нинтендо», то оказалось, что для решения арифметических задачек уровня наших прадедушек нужны гораздо большие интеллектуальные усилия, чем те, которые «видекомпьютерные» чада тратят на свои «стрелялки» и «ходилки», и усилия эти как раз и приходятся на лобные доли нашего мозга. Кроме математики, лучше всего мозг развивают занятия, которым предавался еще Михаило Ломоносов в эпоху свечей и парусов, – чтение и письмо.
Профессор Рюто Кавасима, который и проводил это исследование во главе целой группы, горестно качает головой. С детьми нового поколения, которые режутся в компьютерные игры чуть ли не с пеленок, в общество придут новые и страшные проблемы, доселе человечеству неведомые. Мы же добавим: в бурную Эпоху Перемен, когда все будет зыбким и опасным, к власти придет поколение, которое станет страшным источником нестабильности и самого безумного авантюризма. То будут люди, потерявшие чувство реальности, да еще и деградировавшие умственно и эмоционально, в сторону обезьянолюдей.
Именно такие «дети виртуальности» будут более всего склонны решать возникающие проблемы войной. Есть «русский вопрос», вопрос полигонов, прикрытия американского перехода в новый мир и вопрос сдерживания Китая? Семь бед – один ответ.
Насилие. Война. А вот и новые вооруженные силы поспели, которые так похожи на привычные с детства по сотням и тысячам компьютерных игр.
Однако даже на этом последствия «виртуализации сознания» не кончаются. Это очень сложный процесс, и додумывать его последствия для России мы предоставим вам, дорогой читатель. Но как пищу для размышлений приведем здесь текст с сервера газеты «Завтра».
Четвертый рейх
Мусорщики
«Завтра», n14(437), 02.04.2002; автор: Игорь Анатольев
Kleinstaatengerumpel, говаривал Гитлер. Мусор маленьких государств. Чем быстрее мы его ликвидируем, тем лучше. Европа должна принять новую форму. Конечно, это возможно лишь под германским руководством. Мы живем в мире, где, если ты не уничтожаешь, уничтожают тебя.
Фюрер не первый и не последний выразил эти идеи, хотя именно ему удалось – правда, на короткое время – воплотить их в жизнь. При нем мусор стали понемногу расчищать и строить на его месте величественное здание Объединенной Европы: с единой валютой, прозрачными границами и наступательной внешней политикой. Историки, правда, говорят, что с административной точки зрения Третий рейх представлял собой полный хаос. Фюрер решал все вопросы: от объявления войны Америке до закрытия беговой дорожки на ипподроме под Мюнхеном. Не существовало даже некоего подобия кабинета министров. Фюреру и не нужен был кабинет – он верил в свой дар предвидения и способность усилием воли менять положение вещей. Практически полная безответственность чиновников вела к невиданным ранее злоупотреблениям – коррупции, узурпации власти силовыми структурами, у которых была своя собственная повестка дня.
Сегодня европейский проект продолжается – только провидческий гений фюрера заменен на коллективный разум эдакого общеевропейского политбюро, Еврокомиссии. Просветители считали, что государство, как и планета, может появиться с кончика пера. Европейский проект развивался в ногу с техническим прогрессом. Так что теперь он представляет собой генерированную компьютером виртуальную реальность. Что, впрочем, позволяет примирить все противоречия и нелепости замысла в некоей идеальной многомерной конструкции.
Скажем, Германия видит единую Европу как некое расширение Германии – чем-то вроде федерации земель, где у Баварии или Шлезвиг-Гольштейна будут, примерно, такие же права, как и у Чехии или Португалии. Для Великобритании Европа – это, скорее, вариант Британского Содружества: с самостоятельными государствами, которых связывают единая культура и общий рынок. Франция представляет себе единую Европу как некую большую Францию – с решительной и самостоятельной внешней политикой, обширными социальными программами, культурной и политической экспансией. Мнением Португалии никто не интересуется. Италия быстро глотает свой кофе и спешит на очередную встречу, чтобы без нее о чем-нибудь не договорились.
Греция пьет кофе по-другому: неторопливо ждет, пока опустится вниз осадок. Греки наблюдают за тем, что происходит, со стороны – и так уже не первое тысячелетие. «Бриан – это голова». «Солана – не Солон».
В нынешней виртуальной игре «Построй Европу» участники становятся в матиссовский круг танцоров. У каждого танцора на голове шлем, который позволяет ему видеть свой собственный вариант реальности. Шлем – это выродившиеся «болтающие классы» с их газетными колонками, мелкими партийными разборками, душной сентиментальностью и искренним безразличием.
Долго ли продлится танец? До тех пор, пока кто-нибудь из участников не снимет шлем и не выйдет из круга. Конечно, это не предусмотрено проектом, и потому невозможно.
В сегодняшней Европе существующим признается лишь то, что наличествует в изумительном чертеже, и, наоборот – то, чему нет места в великом проекте, объявлено несуществующим.