Второй — к началу восьмидесятых советская элита смотрела на свою страну глазами американцев.
Помню, как мой отец в восьмидесятые рассказывал о беседе с одним из академических чиновников, отвечавших за экспериментальную солнечную энергетику. Тот сказал много умных слов, а в конце разговора без стеснения выдал:
— А чего тут думать? Продадим нефть — и закупим разработанную на Западе технологию! Всего-то делов…
И так было практически во всех советских отраслях конца семидесятых — начала восьмидесятых. Зачем делать что-то самим? Продадим нефть и купим все, что надо. Итальянские химические установки, немецкие станки, американские трубоукладчики, финские холодильники, австрийские сапоги, зерно из Арканзаса — и так далее, и тому подобное. А от закупок был всего шаг до слепого подражания западным технологиям. К чему создавать, если можно слямзить? И началось. Развитие компьютеров в СССР, вопреки бредням о борьбе Сталина с «лженаукой кибернетикой», убили при Брежневе, перейдя на слепое копирование электронно-вычислительных машин компании IBM. До того у нас развивались захватывающие дух направления и разработки в компьютерной области. Поздний СССР стал слишком рассчитывать на закупку и кражу западных технологий.
И оттого в 1981-м команда Рейгана сделала совершенно четкий, системный вывод: нужно сократить валютные поступления в Москву от экспорта нефти-газа и перекрыть каналы поступления в поздний СССР современных западных технологий. А на этом фоне еще и заставить русских тратить больше твердой валюты. Как? Втягивая СССР в локальные войны, в гонку вооружений, в возврат кредитов, нахватанных Россией и ее союзниками.
Но был еще и второй фактор — умственная «оккупация». Люди, облеченные в СССР мало-мальской властью, действительно смотрели на страну так, как того хотел враг. А потому аки слепые не замечали всех возможностей для того, чтобы нанести Рейгану ответный удар, а то и захватить инициативу в борьбе. «Идолы сознания» губили Союз…
Призову на помощь воспоминания детства, подернутые золотой солнечной дымкой. Середина блаженных семидесятых. где-то раз в два месяца мои родители, приодевшись, уходили вечером на закрытые кинопросмотры. Их устраивали специально для партийной номенклатуры в крупных городах СССР. Там показывали западные фильмы, которые не шли в обычных «синематографах». Родители иногда рассказывали мне, совсем еще юному, содержание «запретных» лент, а я пересказывал услышанное своим друзьям в городском дворе. До сих пор помню один из фильмов ужасов — «Гонки с дьяволом». Потом я подрос и сам успел пару раз побывать на закрытых киновечерах по отцовскому приглашению. Там, как сейчас говорят, «тусовались» местные начальники: чиновники, руководители торговли и отделов образования, партийные начальники. И конечно, тогдашняя «золотая молодежь». Даже, помню, столкнулся нос к носу с нашим тренером по дзюдо, чемпионом Европы. На эти вечера всяк рвался всеми правдами и неправдами.
На отца эти ленты не действовали. Он, обязанный всем советскому строю, видевший, как страна поднималась из руин после сорок пятого, оставался кременным сталинистом и советским патриотом. А вот на других, как оказалось, действовало, даже и очень. Номенклатура и будущие герои смутного времени млели от картин западного потребления. Им очень хотелось жить так же сладко, как живет высший класс в Европе и Америке. Дряхлеющий советский строй не мог предложить им альтернативного стиля жизни. Потом появились видеомагнитофоны, и советские начальники стали смотреть голливудские фильмы дома. Особой популярностью пользовалась «Эммануэль» — сексуально-культовое кино (чтобы жены в постели были поизобретательней…).
Я, читатель, не ханжа. Женские прелести ценю и уважаю. Равно как и способы порадовать друг друга в постели. Но объективность побуждает меня сказать: обнаженные прелести Эммануэль на фоне вилл и яхт стали оружием стратегического назначения. Го д за годом западный кинематограф соблазнял советскую номенклатуру картинами сладкой жизни. Словно инфразвуковая установка, что низким и мощным гулом разрушает прочную стену. В итоге многочисленная рать начальников СССР решила стать «пятой колонной» Запада и за сдачу страны получила возможность приватизировать ее богатства. При этом ей в итоге достались и виллы, и яхты, и красотки под пальмами.
Нужно отметить, что западные кинообразы смогли привить советским правящим кругам стойкое убеждение в том, что СССР — безнадежно больная страна, неспособная ни на что стоящее. Что все лучшее делается в странах заходящего солнца, что только там могут создаваться передовые технологии и так далее. А за кино с его пропагандой высокого уровня потребления потянулась и иная привычка: воспринимать все, что идет с Запада, как истину в последней инстанции. Как наивысшее достижение человеческой мысли.
Понятное дело, что при столкновении с рейгановой наглостью и его стремлением нарушить все правила приличия такая «элита» сначала спасовала, а потом радостно кинулась капитулировать.
Фильмы Голливуда, поп-музыка, мода — все это было частью использовавшегося против нас «социокультурного оружия». Одного из мощнейших инструментов психотриллера.
«… От демонстрации ракет и прочих бомбардировщиков, валового национального продукта и промышленного потенциала наши конкуренты переходят к широкой трансляции культурных кодов…
… Я утверждаю, что в СССР ошибочно расценили новую американскую стратегию как «пропаганду и психологическую войну»… На этом фоне Комитет, КГБ то есть, начнет яростно бороться с диссидентским движением.
— Ну, а что это было? Пропаганда и была.
— Да, была, но разница между трансляцией культурного кода и психологической войной примерно такая же, как между современным авианосцем и канонерской лодкой середины XIX в. Представьте, что вас хотят убедить в покупке ненужной вещи и что хотят свести вас на нет как личность. Есть разница?»
Это отрывок из книги Сергея Переслегина «Мифы Чернобыля». Он очень многое объясняет. Например, то, что уже в восьмидесятые годы по улицам советских городов ходили миллионы человек, млевших и преклонявшихся перед всем американским. Тех, что были готовы стать «второсортными американцами», послав свою родную страну куда подальше. В юности, которая пришлась как раз на то время, я видел немало людей, пораженных таким социокультурным «излучением». Помнится, как я году в 1984-м, написав на листке состав рок-группы «Дип Перпл» по годам (естественно, на английском и красивыми буквами), забыл его в университетской аудитории. Потом мне рассказывали, как Дима Батизат, учившийся курсом старше, нашел сей «манускрипт» и бережно, как большую ценность, убрал в папку. Так трепетно он относился ко всему заграничному…
Вот, к примеру, еще одно впечатление — из 1983 г. Гуляя по перрону Одесского вокзала с университетским товарищем Саней Семко, я увидел одного чудака, гордо идущего в футболке со звездно-полосатым флагом.
— Гляди, Шура: он идет, а ему никто и слова не скажет, — сказал я товарищу. — А если я где-нибудь раздобуду футболку с черным двуглавым орлом, символом Империи, меня заберут «серые голуби», не успею я и квартала пройти. Из университета и комсомола выгонят. Несправедливость таки! А я хочу носить такую майку. И спортивную куртку с надписью «СССР» на спине. Только такой куртки я нигде не смогу достать. Мне тряпку с американским символом в своей родной стране купить намного проще, чем вещь с символами Советского Союза! Куда смотрит власть? Почему не воспитывает патриотизма?