Потрясение, произведенное докладом как на Западе, так и на Востоке, оказалось столь сильным, что критические комментарии к нему почти не воспринимались. Повсеместно доклад воспринимался как прогноз неотвратимой катастрофы, которую можно избежать лишь через историческое примирение между Востоком и Западом. И это примирение должно стоять на тайной договоренности «верхов», использующей закрытые каналы связи и неформальную (но от того не менее действенную) систему совместного принятия решений.
Мало текстов, исследований и книг сыграли в жизни человечества такую же роль, как этот тонкий, напичканный цифрами и уравнениями, доклад. Он стал прологом суперсделки между верхушкой Советского Союза и правящими кругами Запада, ее итогом стало уничтожение нашей Родины.
Все, что было на Западе после «Пределов роста» — лишь дополнения, конкретизация, уточнения судьбоносного текста. Вот уже много лет длится эпоха «за пределами роста».
Следующий прорыв в научной апокалиптике произошел там, где его ожидали меньше всего. А именно — в России, в стране, пережившей крупнейшую цивилизационную катастрофу эпохи индустриализма. В Петербурге с середины 1990-х годов сформировалась уникальная школа теоретической, вероятностной истории. Ее создали Сергей Переслегин и его последователи. Одна из самых ярких и глубоких работ этой школы — «О механике цивилизаций», часть которой мы хотим пересказать.
Как пишет Переслегин, цивилизация — это способ взаимодействия людей-носителей разума с окружающим миром. Любая цивилизация представляет из себя набор технологий: физических (производящих) и гуманитарных(не производящих, управляющих). Физические всегда оперируют с чисто физическим пространством, с физическим (внешним) временем и с материей. Вместе с вещественными итогами производства физические технологии создают материальное пространство цивилизации — техносферу.
Гуманитарные технологииработают с информационными сущностями, с внутренним временем, с культурой, наукой и религией, с личными смыслами. Именно культура, наука, вера (идеология) образуют инфосферукаждой цивилизации. Техсносфера и инфосфера связываются человеком — носителем разума. Особенности же объединения этих двух сфер с человеком и отличают одну цивилизацию от другой.
Физические технологии должны согласовывать человека и Вселенную. Это — их цивилизационная миссия. А вот миссия гуманитарных технологий — это согласование человека и техносферы. То есть, «физика» порождает техносферу, этот искусственный материальный мир, который обеспечивает жизнь людей, а гуманитарные технологии и «очеловечивают» техносферу, и технологизируют самого человека. Они делают его совместимым с процессом появления нового (инновационным).
В таком случае, все пространство главных направлений развития (трендов) текущей фазы цивилизации задается ее физическими технологиями. А вот вероятность воплощения тех или иных трендов определяют как раз гуманитарные технологии. Проще говоря, в техносфере заключены объективные возможности истории, и она отвечает за то, чтопроисходит. В то же время, гуманитарные технологии создают пространство (или коридор) решений, отвечая за то, какэто происходит.
Например, есть цивилизация, техносфера которой развита настолько, что она овладевает ядерной энергией и ракетной техникой. Возникает пространство трендов: в будущем такая цивилизация, если совсем упростить пример, может потратить свои силы либо на бешеную гонку вооружений (и войну), либо на экспансию в космос и глубины океана. Выбор направления-тренда зависит от господствующей в цивилизации инфосферы (культуры, религии-идеологии и науки). Заодно именно гуманитарные технологии определяют то, как эта цивилизация пойдет по выбранному тренду — применяя жесткое насилие или же «программирование» своих людей.
Переслегин же смотрит на нынешнее время. Он считает, что разрушение современного индустриального общества — это совершенно закономерное и неумолимое последствие развития физических технологий. (Новые технические прорывы действительно способны заменить громоздкую систему заводов и фабрик небольшими установками). А вот формы разрушения индустриализма и способы перехода к следующей (информационной) эпохе задаются действием гуманитарных технологий.
В идеале мощность физических и гуманитарных технологий должна быть равной, в идеале производство и управление должны быть соразмерными. Но идеала не бывает, и чаще всего либо техносфера опережает в развитии гуманитарные технологии, либо наоборот. Если такой перекос становится хроническим, то, как правило, противоречие решается эволюционным путем. Например, развиваются новые управляющие или производственные технологии, и люди воспринимают это как реформы, как преобразование общества. Но очень резкий и острый перекос неизбежно приводит к системным кризисам, которые люди считают глобальными катастрофами. В этом случае цивилизация не выдерживает, начинается разрушение ее жизнеорганизующей структуры.
Получается, что на своем пути каждая цивилизация движется в коридоре меж двух пределов — предела сложности и предела бедности.
Что такое предел сложности? Он возникает, когда развитие физических технологий сталкивается с нехваткой совершенных гуманитарных технологий, с их неразвитостью. Например, подобное случилось в Древнем Риме, когда развитие технологий шло при старой общественно-политической системе эпохи рабовладения. То же самое было и в позднее Средневековье, когда развитие техники уткнулось в отсталую инфосферу феодального мира. Наконец, сталинская общественно-государственная система, идеально подходившая для расцвета индустриализма середины ХХ века, стала совершенно архаичной для технологий последней трети минувшего века.
Итак, когда цивилизация упирается в предел сложности, связность ее резко падает, а техносфера цивилизации теряет системные свойства. В этом случае культура не успевает приспособить к человеку возникающие новшества, и техническая периферия цивилизации начинает развиваться, как правило, самым хаотическим образом. Наступает рассогласование человека и техносферы, человека и государства, человека и общества — и в результате цивилизацию все чаще сотрясают катастрофы.
Но, с другой стороны, есть и предел бедности — когда развитие гуманитарных технологий намного опережает прогресс техносферы. Тогда системную связность теряют уже гуманитарные технологии, и это тоже ведет к катастрофам. По большому счету, на предел бедности налетели русские коммунисты, которые попробовали построить общество будущего на неразвитом технологическом основании. Они поспешили на целый век — ведь техносфера для воплощения красных идеалов возникает только сейчас.
Мы постоянно наблюдаем, как люди упираются то в один, то в другой предел. Например, мировые экономические кризисы случаются из-за структурной переизбыточности индустриального способа производства. А великолепной иллюстрацией предела бедности, по мнению самого Переслегина, служит страшная эпидемия чумы, истребившей треть населения Европы в четырнадцатом веке. В то время рост городов и быстрое развитие транспортных связей между ними намного опередили развитие санитарно-гигиенических технологий, и потому страшная болезнь распространилась со скоростью лесного пожара, поразив скученные людские поселения. В свою очередь, страшный мор привел к смещению общественных приоритетов европейцев в область опытного знания и светских форм организации жизни. Та «черная смерть» действительно породила науку современного типа и разочарование в религии.