Идеальная иллюстрация к закону — человеческое общество. Неважно, что было первичным, материя или сознание, произошел человек от обезьяны или нет. Важно иное: человек, начав с простого, синкретичного общества, в итоге получил сложнейшую систему, которая лишь в очень большом огрублении делится на экономику, политику и культуру. Каждая из этих структур живет собственной жизнью. Чем более сложны экономика, политика и культура, тем более важно их синхронизировать, привести в гармонию. В Средние века таким механизмом приведения в соответствие была вера. Позже — мощная идеология. Сегодня нет ни того, ни другого. Что может сделать рассогласование экономики, политики и культуры, мы с вами отлично знаем на собственном опыте, вспоминая историю крушения Советского Союза.
Исходно индустриальная цивилизация покоится на экономическом основании. Так она возникла. И вот системы и структуры в ней безмерно усложнились, а логика регуляции осталась простой. Тот, кто господствует в экономике, определяет политику, а политика подчиняет себе культуру. Кто платит — тот и заказывает музыку. Но такая система возможна только при полном преобладании экономики. А сегодня-то этого в мире уже нет! Уже сейчас виртуальные финансы, вся долларовая система обеспечены не экономикой, а военно-политическим господством и базами данных и знаний! Нынешние деньги уже перестали быть экономической категорией, это метаденьги. Сегодня современный бизнес, пытаясь достичь своих целей, применяет не столько экономические, сколько политические и культурные рычаги. Еще в 1970-е с удивлением отмечали, что четыре человека из поп-группы АББА на своих шоу и дисках зарабатывают денег больше, чем весь автомобильный концерн «Вольво».
Значит, старая система регуляции уходит, а новой еще не сложилось. Более того, старая система все еще тщится регулировать безумно сложную современность, но получается совсем обратное — идет хаотизация мира.
Это и есть цивилизационная нестабильность. Наблюдая ее, мы иногда думаем, что мир сошел с ума. Вроде бы все три системы работают. Выпускаются отличные самолеты. Принимаются блестящие политические решения. Снимаются фильмы. Но чего-то роковым образом не хватает. Пропала цельность, некое единство. Человек ощущает себя живущим в разорванном мире. И чем дальше — тем больше.
Даже в западных странах после гибели СССР пошло стремительное расслоение людей, их разделение на богатых и бедных, на людей разных сортов. В богатых странах образовались как бы несколько миров, и, что самое для них ужасное — появился свой внутренний, нищий, грязный и необразованный Третий мир внутри внешне благополучных государств. Если еще в начале ХХ века соотношение между доходами самых богатых и самых бедных на Западе составляло 1:33, то теперь — 1:72.
Профессор Лестер Туроу в книге «Будущее капитализма» (1997 г.) приводит интересные данные. Оказывается, с 1973-го по 1993 год средний заработок полноценно работающих (черных и белых) мужчин в США упал на 10 процентов, хотя за это время ВВП США увеличился больше, чем в полтора раза! Если же брать белых мужчин, то их заработки за 20 лет упали на 14 процентов. Но особенно пострадали белые мужики в возрасте 45-54 лет, имеющие высшее образование на уровне колледжа: их зарплаты рухнули вниз почти на треть. Но и тем, кому 25-34 года, тоже несладко: у них доходы уменьшились на четверть.
А куда же тогда делись прибавка ВВП, рост экономики? Оказывается, они ушли высшим 10 процентам населения.
Глобализация, приведшая к закрытию многих промышленных предприятий в США (в станкостроении, судостроении, автопроме и сталелитейной индустрии), выплеснула в ряды безработных или на более низкооплачиваемые места в сфере услуг миллионы белых рабочих средней квалификации, которые еще в 1950-1960-е годы блаженствовали. То же самое происходит в Европе. Нам на глаза попалась статистика 1997 года. Читаем: шведско-швейцарский концерн «Браун Бовери» объявил о сокращении 57 тысяч рабочих мест в Европе и переводе их в Азию. «Электролюкс» сокращает 11 процентов рабочих мест, в основном — в Америке и Евросоюзе. То же самое делает и «Пилкингтон Гласс». Всего за десять дней три корпорации уничтожили в Европе столько же рабочих мест, сколько за год планируют создать правительства Британии и Франции. За 1992-1997 годы немецкий бизнес уничтожил один миллион рабочих мест в Германии — и перевел производства в Восточную Европу, Азию и Южную Америку. На ежегодном заседании МВФ и Всемирного банка в Гонконге в 1997-м руководство этих структур обрушилось с жесткой критикой на правительства Франции и Германии — за их попытки вернуть работу как можно большему числу граждан. МВФ и ВБ сочли, что европейские законы о защите рабочих мест и высоких зарплат стоят на пути повышения конкурентоспособности, губят ее привилегиями наемных работников…
Немудрено, что из-за политики глобализации Штаты стали люмпенизироваться. Самым ярким примером Туроу считает бездомных, чья армия на Западе стала расти с конца 1970-х, достигнув к нашим дням 600 тысяч в США, 600-800 тысяч во Франции и почти полумиллиона — в Германии.
Другой вид американских люмпенов (5,8 миллиона душ) — это мужики трудоспособного возраста, которые в прошлом потеряли работу, не обучаются, не имеют права на пенсию по старости и живут без всякого видимого источника средств на существование. Они не голосуют на выборах, не обращаются в полицию, не всегда посылают своих детей в школу. И даже телефона у них, как правило, нет. Этих людей называют «Третьим миром» в недрах США, сравнивая с босяками из жалких африканских стран. Скоро этот «внутренний Третий мир» вберет в себя десятки миллионов американцев. И не только цветных, но и белых! Что им делать? Бастовать? Но ведь у них нет работы! И они совершенно не нужны финансовому капитализму. Вооружаться и создавать Красную гвардию? На это люмпенизированные массы не способны, а зачастую просто не знают о такой возможности.
Европейский социолог Зигмунд Бауман в 1998 г. с тревогой отмечал: в современных западных странах все больше граждан становятся лишними. Их даже не хотят эксплуатировать. Для них нет места в новой экономике. Нет вообще никакой работы. Поскольку истреблять их массой как-то неудобно, Запад выходит из положения, сажая «лишних» в тюрьмы. Но вот что страшно: если раньше заключенные работали, то западные «зеки» просто изолируются. Им нечего делать. Пример? Новейшая автоматизированная тюрьма «Пеликан Бей» в Калифорнии. Ее узники обрекаются на бессмысленное сидение в бетонных камерах без окон, с минимумом контактов с другими заключенными и охраной. Они не работают в «лагерных» мастерских, у них нет возможности заниматься физкультурой. То есть, «лишних людей» здесь оскотинивают и превращают в озлобленные на весь свет существа. Их даже теоретически не собираются исправлять и делать трудолюбивыми членами общества — поскольку работы они все равно не найдут. Такова суть «постиндустриального ГУЛАГа». Бауман оперирует убийственными данными. В США 1979 года на сто тысяч душ населения насчитывалось 230 заключенных. В США 1997-го — уже 649 «зека». В Норвегии (40 заключенных на сто тысяч населения в начале 60-х) — 64 узника на каждые 10000 граждан в 1997-м. В Голландии за тот же период «удельный вес» тюремных сидельцев вырос с 30 до 86 на сто тысяч. В Англии и Уэльсе к тому времени показатель достиг 114 заключенных (З.Бауман, «Глобализация: последствия для человека и общества» — Москва, «Весь мир», 2004 г.)