В общем, господин президент и уважаемые коллеги, у нас остался довольно тяжелый выбор — между управляемой катастрофой и неконтролируемым крахом.
Сценарий неконтролируемого крушения предполагает первичное упрощение. То есть, глобальное крушение старых структур. В известном смысле оно отбрасывает цивилизацию в абсолютное прошлое, откуда она начинает новое восхождение. Это похоже на перезагрузку компьютерной игры, после чего все достижения стираются, гибнут все завоеванные очки и бонусы и приходится начинать все сызнова, с первых шагов. Можно с достаточной уверенностью утверждать, что ситуация с современной индустриальной фазой цивилизации предполагает первичное упрощение в качестве наиболее вероятного исхода.
Конкретной причиной цивилизационной деструкции может послужить все, что угодно. Это может быть региональная финансовая катастрофа, которая разразится внезапно и по цепочке втянет в себя мировые финансовые структуры. Это может быть и крупная технологическая катастрофа, также по цепочке втягивающая в себе сначала определенные отрасли, а затем региональные и мировую экономические системы. Это может быть спонтанный военный конфликт или широкомасштабная экологическая катастрофа. Каким бы ни был конкретный спусковой механизм, один раз запущенный процесс приобретет неудержимый лавинный характер! Все это напомнит известный фокус с домино, когда первая повалившаяся костяшка влечет за собой падение остальных. Технологических амортизационных систем, способных погасить «лавину» деструкции, в мире нет. Развал может остановиться, дойдя до самых первичных, натуральных технологических, хозяйственных и культурных структур. Именно таким образом некогда рухнул Римский мир, утративший цивилизационную связность. Именно так чрезмерно усложненный Католический мир с его сложнейшей иерархией и цеховой системой оказался разрушенным волной протестантизма, предложившим гораздо более внятные и простые формы существования.
Но я считаю и другой вариант развития событий. Существует конструкционный подход к истории, он позволяет осуществить начинающуюся фазовую перестройку в форме не первичного, а вторичного упрощения. То есть, без отката назад, в варварство. Я считаю, что можно не стихийно, а планомерно разобрать «арматуру» старой цивилизации и так же планово заменить его новой исторической базой. Так мы можем встроить большинство старых смыслов в новые структуры. Фактически мы беремся за управление будущим. Оно в любом случае пройдет через катастрофу. Однако в координатах истории это будет уже управляемая катастрофа…
Президент снова оживился и с интересом спросил у гуру:
— Сергей Борисович, а есть конкретные предложения насчет того, как размонтировать индустриальную фазу?
— Да, конечно! — земляк президента с трудом скрыл торжествующую улыбку. — Дайте нам две недели — и мы представим детальное изложение наших подходов и предложений, возможные структуры действий и программные проекты.
(ПРИМЕЧАНИЕ: Выступление СБП подготовлено на основании статьи Сергея Переслегина и Андрея Столярова «Научно обоснованный конец света», работы С.Переслегина «Введение в механику цивилизаций» и его интервью «Главная опасность для человечества — не преодолеть постиндустриальный барьер и откатиться в неофеодализм» в журнале «Полдень, ХХI век», № 6, 2004 г.)
Президент, согласно кивнув, обратился к советнику:
— Возьмите материалы, изучите — и потом доложите мне…
Советник, чей энтузиазм по поводу происходящего заметно вырос, с воодушевлением представил следующего докладчика — легендарного Валентина Поном-енко:
— Это наш анти-Фукуяма. Помните американского японца, написавшего нашумевшую статью «Конец истории»? А Пономаренко — его оппонент и, к тому же, один из наиболее цитируемых и читаемых авторов Интернета. Он тоже знаменит как один из самых авторитетных специалистов по концу света…
У Поном-енко были большие усталые глаза, крупные руки мастерового и коренастая, словно из земли растущая, фигура. Заговорил он густым, захватывающим все помещение голосом:
— А я думаю, что уменьшать масштаб рассмотрения не надо. Я скорее согласен не с Сергеем Борисовичем, а с первым докладчиком. Большое лучше видится на расстоянии. Не нужно бояться масштаба. Наверное, я — самый пожилой человек из присутствующих в этом удивительном зале. И очень хочу, чтобы вы как можно дольше избегали самого страшного, что приходит с годами — потери чувства удивления миром. Это — самая большая утрата. Из нашего мира уходит звездное небо. Мы привыкаем жить. Мы не хотим и даже боимся задавать вопросы, такие обычные в детстве. Что это? Почему так? Зачем? Что будет завтра? Мы уже не ведем; нас ведут обстоятельства, привычки, рутина. Это не зависит от общественного положения, богатства или места в государственной иерархии.
Можете воспринимать мое выступление как сказку. Только вот грустной она выходит. В ней добро не побеждает, потому что мы убили его в самих себе. Если вы хотите слышать только хорошее, мне лучше умолкнуть, — он вопросительно поднял глаза на президента.
— Нет-нет! — запротестовал тот. — Мы должны вас выслушать. Ибо, как говорили мне родители, сказки всякие нужны, сказки всякие важны…
— Ну что ж, тогда продолжу. Мой вывод совершенно пессимистичен: впереди — вселенская, последняя катастрофа! — сказал Поном-енко. — Пещерная психология человека в сочетании с современной технической мощью привели к тому, что в сознании людей утвердилась «ростомания». Рост ВВП считается эквивалентом роста жизненного уровня. Очень трудно пробивает дорогу понимание, что «больше» вовсе не означает «лучше». Мы полагаем, что нам нужно больше товаров, больше производительности, больше науки и техники и больше работы для достижения этого. В то же время, мы уже производим больше, чем нужно для нормальной счастливой жизни. И мы работаем намного больше, чем это необходимо.
В действительности уникальное стремление к увеличению продукции означает более быстрое использование всех доступных ресурсов и одновременно — разрушение жизни на Земле, подстегиваемое конкуренцией и глобализацией. Благодаря «ростомании» люди ведут безжалостную вырубку лесов. Сплошная «вырубка» происходит в морях, океанах, реках и озерах, при добыче полезных ископаемых. Сообщество людей ведет себя, как эпидемия. Оно не остановится, пока не уничтожит самое себя, пока не исчерпает запасы топлива, используемого для истребления экосферы. Если человечество каким-то образом не сумеет рост населения и не прекратит излишнее потребление ресурсов, эти тенденции остановит природа. Она просто сбросит человека с поверхности Земли.
Человек, что бы ни делал, почти никогда не ведает, что именно он творит. Во всяком случае, не знает до конца. Как следствие, любая цивилизация включает в себя и то, к чему общество стремилось, и то, чего никто не замышлял. Дело тут не только в лени или нежелании. Сложность мира превосходит наши способности к выяснению связей. Фактически, мы грубо вмешиваемся в работу сложнейшей системы, практически ничего не зная о ее устройстве. Ни в одной стране мира, насколько мне известно, в правительстве нет министерства нападения, существуют только министерства обороны, что не мешает вести почти беспрерывную войну на протяжении всего существования человечества. По отношению к природе фактически всегда существовала группа министерств нападения, действовавших по всем направлениям: воздух, вода в реках, озерах, морях и океанах, плодородная земля с лесами, пастбищами и полями, недра Земли, летающие, прыгающие, бегающие и ползающие обитатели… Все использовалось с тем, чтобы удовлетворить ненасытные и бездумные потребности человека, самозванного царя природы.