Однако от других требуют прозрачности и полной свободы информации. Причем доходит до гротеска. Когда при попытке подавить мятежи в Сирии власти отключали сотовые вышки, один немецкий министр-гомосексуалист (и, конечно, либерал) требовал от Дамаска никогда не лишать людей мобильной связи! Любопытно было бы посмотреть, как западники обеспечивали бы свободу информации при беспорядках и погромах в собственных мегаполисах? Неужели тоже оставили бы бесчинствующим толпам мобильную телефонию с Интернетом? Уж не шибко люблю Максима Соколова, но он как-то очень метко написал: представьте себе, что Гитлер в 1923 году поднял свой первый путч. И полиция не отключает ему телефоны.
Принцип откровенен и бесстыден: мы, господа, должны знать о вас все. А вы о нас — лишь то, что мы сочтем нужным и не более того. Если же вы противитесь, мы сделаем вас «прозрачными» с помощью бушующих народных протестов. Массы ведь с радостью подхватывают лозунг о «свободе информации». Тем более приятно совместить политику с бизнесом: развитие сотовой связи и социальных сетей позволяет наживать огромные богатства вполне определенному кругу воротил. И надувать огромные спекулятивные пузыри на акциях «фейсбуков» — «твиттеров».
Все очень продумано, все идет в дело. Полная аналогия с фармацевтическим бизнесом. Как известно, производителям лекарств выгодно, чтобы все мы все время болели и недомогали, постоянно покупая лекарства и создавая стабильный рынок сбыта. Точно так же и интернет-бизнесу крайне выгодно, чтобы люди превратились в плохо образованных, ничего не читающих тварей, которые часами торчат в Сети, убивая там свою жизнь. Да еще и оставляя в ней кучу информации о себе, своих пристрастиях, связях, знакомствах.
Как пишут авторы «Анонимной войны», сам концепт информационного общества рождается как раз в ходе подмены «космически-энергетического» пути развития человечества на экофашистско-мальтузианскую модель «устойчивого развития». В конце шестидесятых и начале семидесятых годов. Проще говоря, вместо мира, где есть и звездолеты, и Паутина, нам предложили исключительно Интернет. Причем сами лоббисты этого пути и разработчики инфотехнологий совпадают — и персонально, и, так сказать, институционально.
«…Цифровые коммуникационные технологии изначально разрабатывались на базе военных научно-исследовательских центров США (Rome Laboratory, Augmentation Research Center Стэнфордского исследовательского института, Lawrence Livermore Laboratories, Berkley Labs, RAND Corporation). Интернет является результатам адаптации военно-промышленного продукта — ARPANET. Ключевым лоббистом глобализации этого продукта в сенате США был Альберт Гор — автор книги «Земля в равновесии», развивающей идеи доклада «Пределы роста».
Контуры «информационной эры» обозначались уже в книге З. Бжезинского «Америка в технотронном веке» (1968): «Способность установить общественный и политический контроль над индивидом резко возрастет. Будет возможно подвергнуть каждого человека динамическому контролю, включая даже самые личные данные, касающиеся его здоровья и поведения». Мы рассматриваем этот взгляд как субъектную позицию…»
Наивный советский интеллигент Андрей Сахаров в 1974 году в своей книге мечтал о ВИС — Всемирной информационной системе. Он думал, что чаемая им ВИС позволит каждому человеку не зависеть от цензуры и от того, что навязывают через телевидение-радио, а самому получать доступ к любой когда-либо опубликованной статье, книге или справке. Бедняга, видел бы он нынешний Интернет!
Советская интеллигенция мечтала об открытости и прозрачности. Да и сама горбачевская перестройка начиналась с так называемой «гласности». Здесь устремления отечественной интеллигенции вошли, как считают авторы «Анонимной войны», в резонанс с курсом глобального управляющего класса на тотальную «открытость». Открытость, естественно, всех — кроме самого класса глобалов-неокочевников. У нас доходило до маразматического экстремизма: никаких секретов вообще, мол, быть не должно! Новые матросы маркины вскрывали сейфы с государственными секретами. Последний шеф КГБ СССР Бакатин в конце 1991-го передавал планы закладки подслушивающих устройств в американском посольстве в руки властей США. Естественно, все кончилось трагедией развала Советского Союза и миллионными жертвами, страшными разрушениями.
Но вскоре очень скоро выяснилось, что свобода информации — это оружие новых господ мира. Что оно играет против постсоветских «элит», расхватавших советское наследство и возомнивших себя королями. Оказывается, они-то с их преступно-кровавыми способами обогащения и богатствами оказываются как на ладони. Что попали они, аки кур в ощип. В любой момент их можно шантажировать, опозорить в мировых СМИ, лишить награбленного. Что их буквально обвели вокруг пальца, обмишулили.
Как пишут Кобяков, Черемных и Восканян, для постсоветских крупных собственников свобода извлечения прибыли вскоре также оказывается иллюзией. Уже в 1993 году, с учреждением организации «Transparency International», информационная эра оборачивается против них. Олигархи экс-СССР, как и третьего мира, становятся объектом всестороннего мониторинга, Вскрываются их связи с политиками, с организованной преступностью, их участие в коррупции и отмывании грязных денег. Их буквально застают врасплох: они не в состоянии подтвердить документами честность сколачивания своих состояний. Их переигрывают, словно деревенских простофиль — в кругу опытных шулеров.
Потом то же оружие будет использовано в нынешних цветных и сетевых революциях — против верхушек Сербии, бывших советских Грузии, Украины и Киргизии, против правящих групп Туниса, Египта и Ливии.
«Измерение субъективно оцениваемого уровня коррупции становится основанием для произвольного обозначения группы «государств, недостаточно борющихся с отмыванием денег» после профильной международной конференции в США (1998), на которой председательствует вице-президент Альберт Гор. Вовлечение глобальных полицейских институтов в Financial Action Task Force (FATF), а также ее партнерство со структурами «ненасильственного сопротивления» приближает исполнение прогноза З. Бжезинского. (О тотальном контроле над индивидом — прим. ред).
В 1995 году З. Бжезинский вместе с Дж. Соросом, экс-главой Агентства по контролю над вооружениями США К. Эйдельманом, а также первыми лицами Совета по международным отношениям (CFR), номенклатурой ООН, влиятельными финансистами и медиа-менеджерами учреждают Международную кризисную группу, фокусирующуюся на «зонах нестабильности». Еще два года спустя запускается программа State Failure Task Force (ныне — Political Instability Task Force) при Университете Джорджа Мэйсона, выявляющую признаки «несостоятельности государств»; центр публикует серию докладов «Глобальная прогностическая модель политической нестабильности», соавтор которых Бен Коул разрабатывает «новую концепцию демократии» на основе теории хаоса. Только после этого уже детально обоснованные «ненасильственные революции» из серии, ныне относимой к «революциям 1.0», входят в практику (Мьянма, Сербия, Грузия, Украина, Ливан, Киргизия)…» — пишут эксперты «Анонимной войны».
То есть от контроля за «аристократией» новых, нищих и коррумпированных государств глобальные управленцы (вдохновители мировой революции-2.0) перешли на следующий уровень — получили возможность объявлять эти страны (на выбор) нестабильными, коррумпированными, преступными. Объявлять — и начинать там перевороты, управляя ситуацией. Рубеж был перейден в 2000 году, когда разразилась первая «цветная революция» — в Сербии, свергшая Милошевича. И началась она аккурат после накопления сведений, нужных для дискредитации глав стран-мишеней. Ну, а перед стадией перехода МР-2.0 в серию сетевых революций состоялся технический скачок: теперь массовые протесты и подрывные акции могут сопровождаться эффективным вторжением с Запада в компьютерные системы стран-целей. Властители США и к этому подготовились загодя.