В развивающихся странах с экономиками, преобразованными в неолиберальном духе, среднегодовые темпы роста экономики для периода после 1980 года упали до уровня таковых в развитых странах, что ясно свидетельствует об огромном недоиспользовании потенциала развития. Такова ситуация в Бразилии. Если бы экономический механизм Бразилии не был преобразован в неолиберальном духе и она сохранила темпы роста, набранные в 60–70-е годы, то в настоящее время по размерам ВВП Бразилия была бы сопоставима с США в 1980 году и во многих отношениях была бы в состоянии выступать как конкурент США. Но Бразилию заставили сменить эффективную экономическую модель на неэффективную, и соотношение экономических масс Бразилии и США за 20 лет практически не изменилось. Примерно та же картина во всей Латинской Америке.
Для поздней неолиберальной экономической модели характерно также стремление компенсировать негативное действие застойного характера сверхлиберализованной экономики на объем предпринимательской прибыли за счет увеличения доли чистого предпринимательского дохода (без налогов) в ВВП. В том числе путем дезинвестирования экономики и особенно ее «десоциализации» – снижения в ней доли затрат социального характера. Процесс этот характерен не только для бедных стран (и России). Он распространяется на богатые страны и уже захватил Германию. В США первые опыты по десоциализации экономики предпринимались еще в 80-е годы, попытки в этом направлении осуществлялись и администрацией президента Буша-младшего.
Важный аспект трансформации экономики в неолиберальном духе – существенная степень ее десуверенизации после такой трансформации. Если экономика, подвергнутая неолиберальной трансформации, слабая, то она утрачивает суверенитет в положительной форме и «приобретает» его в отрицательной форме в виде больших масс госдолга, нищеты населения и быстро развивающегося криминального сообщества, отделяющего ее от экономик «приличных стран» в гораздо большей степени, чем высокие таможенные пошлины.
Все, что имеет сколько-нибудь существенную ценность в подвергнутой неолиберальному реформированию слабой экономике, автоматически переходит, в конце концов, в руки иностранных собственников, по преимуществу из развитых стран. Местное правительство превращается в результате этой процедуры не в «ночного сторожа» при автоматически работающем рыночном хозяйстве, а в охранителей активов зарубежных собственников. «Было ваше, стало наше». Утрата суверенитета экономикой по мере ее неолиберальной трансформации, в конце концов, имеет закономерный финал: экономика поглощается каким-нибудь экономическим сообществом. В современных условиях – это региональное экономическое сообщество с ядром в виде развитых стран или развитой страны, а в перспективе (если бы, конечно, удалось завлечь в неолиберальную паутину все страны) – глобальное сообщество…»
Неограниченный капитализм и господство либеральных фундаменталистов в 1979–2009 гг. не решили ни одной проблемы человечества. Но зато добавили кучу новых! Произошла явная деградация Запада. Мир был ввергнут в системный кризис.
Монетарно-«постиндустриальный» фундаментализм породил отчетливо выраженную экономику не созидания и творчества, а охоты за трофеями. «Экономику» спекуляций, присвоения и перераспределения. Здесь до бесконечности эксплуатируют то, что создали прошлые поколения, но почти не создают нового.
Понятное дело, что из теперешнего положения мы можем выйти только с помощью колоссального, качественного рывка в развитии. Необходимы эпохальные прорывы в общественном устройстве, в технологиях. В промышленности и энергетике. Нужно на новом уровне повторить рывок 1930–1960-х годов.
Но как? Ведь ультракапитализм (монетаризм, фридманизм, глобализм) смог разрушить дух науки и творчества в современном мире!
В сущности, мне скрывать нечего. Максим Калашников давно пришел к выводу, что для блага всего человечества – а не одних только русских – давно пора устроить глобальную резню сверхбогачей. Независимо от их расы и вероисповедания. Ибо они, черт возьми, сегодня и выступают главными тормозами развития, источником всех нынешних бед. Это их алчность и спесь довели мир до порога страшных катаклизмов и жестоких войн.
В сущности, конец света начался не вчера, а году этак в 1981-м. Тогда, когда на Западе восторжествовала философия «Обогащайся!». Обогащайся как можно быстрее, сделай свой первый миллион (или миллиард) к 25 годам. Сделал? Ты – Настоящий человек, белая кость. А все остальные – так, лохи. Жеброта. Быдло. Все – начиная от профессора-ракетчика до последнего уличного торговца наркотиками. Обогащайся – и выйдешь в люди. Обогатись – и наслаждайся островами с пальмами, тачками, яхтами, телками. Это и есть смысл жизни.
С тех пор и по нынешний день нажива стала религией так называемого «цивилизованного мира». Сия философия и пустила все под откос.
Ты, читатель, сам понимаешь, что нельзя стать к 25 годам ни выдающимся конструктором, ни ученым, ни врачом. Здесь вершины творчества наступают к тридцати-сорока. После долгого и упорного труда, самосовершенствования и учебы у старших, после перенимания опыта у старших коллег. Именно такие люди и ведут человечество вперед, даря ему «звездные часы» и величайшие триумфы. Они и преображают мир.
А тут оказалось, что такие люди – лохи, чмошники без миллиона в кармане, не знающие жизни. Что главное-то – это обогатиться к 25 годам. А чего-то там изучать, придумывать, годами жечь нервы и здоровье, строить космические корабли, проникать в тайны материи и человеческого духа – это так, занятие для дурачков. Пустая трата времени. Ибо только богатые – это люди, а прочие – лишь пыль под ногами.
Такова доведенная до высшей точки философия капитализма, который на самом деле туп и жаден. С начала 1980-х восторжествовал либеральный монетаризм, культ золотого тельца. Много лет он проповедуется всей мощью СМИ, Голливуда, поп-культуры. Миллионы людей бросили все – и стали лихорадочно обогащаться. Любой ценой. Послали к черту книги и лаборатории, станки и чертежи. Господи, ну зачем учиться? Зачем заниматься, скажем, космической инженерией? Ведь нужно потратить громадные усилия, работать на пределе сил, а в итоге в тридцать с лишним лет получать жалкую зарплату в каких-то 100–150 тысяч долларов в год. Да из нее сто лет откладывай – не накопишь ни на яхту, ни на замок в Англии. Но это еще ничего. А если ученым идти работать, каким-нибудь физиком? Там – вообще грошовое жалованье.
Вот и бросились все наживаться и делать первый миллион к 25 годам.
А вот и итог всего этого: мир с начала 1980-х годов деградировал. Остановился научно-технический прогресс. Человечество впало в новую Великую депрессию, оказавшись на пороге самых разнообразных катастроф. Понятное дело, что необходимы качественные прорывы в развитии, фундаментальные открытия в науке, какая-то фантастически новая техника. Но где их взять, если все погубила чума личного обогащения? Если до сих пор даже самые развитые страны Запада продолжают пользоваться плодами фундаментальных научных открытий полувековой давности?