И она, дежурно ему улыбнувшись, покинула съемочную площадку.

Игорь проводил Кэт взглядом. У нее была удивительная походка. Легкая и в то же время энергичная. И очень женственная, хотя Кэт совсем не виляла бедрами. В ней вообще не было нарочитой сексуальности. Даже роскошный бюст смотрелся невинно, потому что Кэт не оголяла его и не вздергивала тугими лифчиками к подбородку. Носила скромное белье и закрытые кофточки. Журналисты ее за это журили. Фотографы постоянно требовали хоть чуточку оголиться. А режиссеры уговаривали на откровенные сцены. Но Кэт была тверда. Никакой обнаженки! Игорь догадывался, почему Катя так категорична и ни в какую не соглашается ни раздеваться перед камерами, ни сниматься в постельных сценах. Боялась, что в Кате Соковой узнают Кису Горячеву. А может просто не хотела напоминать себе о том времени, когда и то, и другое было ее работой?

Игорь всякий раз ежился, когда в его памяти всплывали кадры того единственного фильма с участием Кати, который он посмотрел. В нем она истово совокуплялась сразу с тремя мужчинами, потом забавлялась с девушкой, а под занавес «шалила» с трансвеститом. Диск сей принес Серову частный детектив, присовокупив его к досье на Катерину Сокову, которое составил в ходе расследования. Игорь заставил себя его посмотреть. От начала до конца. Превозмогая душевную боль, отвращение, стыд...

А когда кино кончилось, Игорь понял, что все равно любит. И хочет быть с Кэт. Если б фильм был не постановочный, а из разряда «домашнего видео», он, наверное, изменил бы свое отношение к девушке, потому что презирал людей, не умеющих обуздать свою похоть. Катя же просто работала. И по ее тусклым глазам, в которых ничего, кроме тоски, не отражалось, было ясно, что никакого удовольствия от процесса она не получает, а всего лишь играет очередную роль.

Тот диск Игорь разломил и выбросил. Но с воспоминаниями он, к сожалению, не мог поступить так же. Вот и обдавали они холодком его душу. Да, он все равно любил Кэт, но предпочел бы, чтоб порноэпизода в ее жизни не было. С этим трудно мириться. Особенно Серову, который считал себя человеком консервативным. Он никогда не занимался групповым сексом, и даже не мечтал об этом. Не свинговал. Не пробовал игрушек из секс-шопа. Его не привлекали ролевые игры. И ни разу в жизни Игорю не хотелось кого-то отшлепать или взять силой. Из-за этого, кстати, он вынужден был расстаться не только со своей первой женой, но и еще с парой подружек. Одной хотелось, чтоб в их постели появился еще один мужчина, вторая просила, чтобы Игорь ее связал и грубо отымел. Другой бы на его месте, тот же Димон, с радостью исполнил бы дамский каприз, но Серов не мог себя пересилить. Для него секс всегда был таинством. Волшебством. Чудом. И не трахом, как, например, для Боярского, а занятием любовью...

– Игорь Сергеевич! – окликнул Серова Штайн, вернув его своим возгласом на грешную землю. – Десять минут прошли... Вы обещали...

– Да, да... Уже ухожу!

Серов стал искать глазами Димона и Свету, чтобы покинуть студию вместе с ними. Но друзей по-прежнему не было видно. Тогда Игорь достал телефон, чтобы связаться с Боярским, но тут со стороны коридора, в котором находилась гримерка Катерины, раздался истошный женский крик.

Глава 5

Игорь рванул на голос. Шел так быстро, насколько это было возможно, но все равно отстал от остальных. Когда он достиг распахнутой двери в гримерку Кэт, на пороге уже толклись люди: режиссер картины, продюсер и старая перечница Марковна, умудрившаяся обогнать не только хромого Серова, но и быстрых и резвых коллег по профессии.

– Матерь божья, – выдохнула Марковна, заглянув в гримерку. – Что же это?

Ей никто не ответил, поэтому Игорь не узнал, что так удивило старую актрису и напугало Кэт. Пришлось протолкнуться вперед и заглянуть в помещение самому.

Первое, что увидел Серов, просунув голову между плечами Гарика и Аркадия, был бронзовый Купидон, валявшийся на полу. Стрелы-свечки в его луке уже не было, зато на кучерявом затылке бронзового амура матово блестела застывающая кровь. Она же была разбрызгана вокруг крутящегося кресла, стоявшего перед большим настенным зеркалом. На нем самом сидел мужчина. Слава Раков! Игорь узнал его по волнистым кудрям. Кудрям, по которым струилась бурая кровь, стекая за ворот ярко-апельсиновой рубашки. Голова Славы была запрокинута, и заострившийся нос, казалось, тянулся к лампочке на потолке, а висящие вдоль тела руки – к полу. И если бы не остекленелый взгляд, можно было подумать, что Слава Раков застыл в какой-то мудреной позе новомодной гимнастики капланетик...

Кэт стояла поблизости. Зажав рот ладонями, она судорожно дышала и тряслась всем телом. Глаза ее были огромными и влажными, но Кэт не плакала. Ужас клокотал внутри нее, пока не вырываясь наружу. То, что вырвалось с первым криком, было всего лишь испугом...

За спиной Игоря раздался женский визг. Визжала ассистентка режиссера, только что подоспевшая к месту трагедии. Этот звук послужил своеобразным катализатором. Услышав его, Кэт отмерла. Оторвала руки ото рта, выставила их вперед и с ревом бросилась к дверям. Игорь думал – убежать хочет, и посторонился, но Кэт подлетела к нему и... Обхватив Серова за талию, уткнулась лицом ему в грудь!

Игорь обнял ее свободной рукой (другой он вцепился в трость, чтоб не упасть) и коснулся губами Катиных волос над ухом. Он не знал, успокоит ли это Кэт, но ему самому было чертовски приятно стоять вот так...

– Чего там такое? – услышал он за спиной голос Димона.

– Иди, глянь, – ответил Игорь, не оборачиваясь и не отрывая губ от Катиных волос.

Боярский обошел стоявших у него на пути Серова с Соковой и, подойдя к гримерке, заглянул в распахнутую дверь.

– Ничего себе! – протянул он через пару секунд. – Да у нас тут жмур!

– Дим, нельзя ли как-то по-другому выражаться? – упрекнул друга Игорь, ощутив под рукой, как содрогнулось тело Кати.

– Да как ни выражайся, ничего не изменишь... – Димон сдал назад, развернулся и посмотрел на Серова с таким выражением, будто все еще не до конца верил своим глазам. – Чувачок правда мертв, или это киношный трюк?

– Мертвее не бывает, – меланхолично заметила Марковна. У старухи оказались очень крепкие нервы. – Убили парня...

– Боже! – вскричала ассистентка режиссера. Почему-то басом. – Что ж это творится? Средь бела дня! И где? В храме искусства...

– Так уж и в храме, – проворчал Димон. – Скорей уж в ремесленной мастерской... Что, впрочем, не меняет дела! – Он подошел к Игорю вплотную и шепотом спросил: – Купидон твой? – Серов утвердительно кивнул. – Тот самый?

Игорь вновь кивком подтвердил.

– Получается, убийца принес его с собой? Но зачем?

– Есть одна версия... – Кэт принялась рыдать с новой силой, и Игорь отмахнулся от Боярского, прошептав: – Потом!