– Как же?
– Думала, у вас хоромы царские! А тут простой дом...
– Разочарованы?
– Напротив, – совершенно искренне ответила она. – Я терпеть не могу весь этот новорусский шик. А вот такие скромные домики обожаю... В них есть душа...
– Вы просто читаете мои мысли, – протянул Игорь удивленно. – Никак не думал, что найдется женщина, разделяющая мои взгляды... Тем более, если женщина – звезда!
– Не смущайте меня, Игорь, никакая я не звезда...
– Ну, не скромничайте, Катя...
– Нет, правда... Не надо. Не люблю я этого! Я вообще о славе не мечтала до тех пор, пока не встретила... Славу... Вернее, пока он меня не бросил. Да и в кино сниматься не желала. Меня устраивала моя жизнь, моя карьера... Я до мозга костей театральная актриса...
– Что мешает вам вернуться в театр?
– Не зовет пока никто... Если б пригласили, я бы вышла на сцену с удовольствием... – В голосе Кати была грусть. Игорь хорошо ее уловил. Но следующую фразу Кэт произнесла уже совсем другим тоном: – А вы, Игорь, любите театр?
– Да. Я часто хожу в «Современник». В «Театр Сатиры» тоже... А вы?
– Я совсем не хожу. Чтоб душу себе не травить. Зато на кинопремьеры регулярно таскаюсь... – Она хмыкнула. – Все пытаюсь себя к кинематографу пристрастить...
– И как, получается?
– Да вы знаете... – Кэт осеклась. – Перейдем на «ты», хорошо?
– Я буду только рад, – улыбнулся он.
Она улыбнулась в ответ, проникновенно и немного озорно, и продолжила:
– Так вот, Игорь, я научилась получать удовольствие от просмотра фильмов. У меня даже любимые появились. Причем, не высокоинтеллектуальные работы Феллини или Тарковского, а зубодробительные блокбастеры, типа «Человека-паука» или «Халка». Мне кажется, кино и должно быть таким: развлекательным, легким...
– Тут я с тобой не соглашусь. Кино должно быть разным. Тяжелым тоже. «А зори здесь тихие», по моему мнению, самый тяжелый фильм нашего кинематографа, но при этом оставляющий в душе только светлые воспоминания и желание посмотреть его еще раз...
– Нет уж, я лучше «Человека-паука» пересмотрю! – тряхнула своей золотистой гривой Кэт. – Меня Слава, когда мы вместе жили, буквально замучил серьезным кинематографом. Он не просто включал любимые фильмы, он пересматривал их по десять раз, обсуждая со мной каждую сцену. А мне нет бы сказать: отстань от меня со своим «Солярисом», давай посмотрим «Красотку», так нет же, сидела, страдала...
– Он много для тебя значил?
– Кто?
– Слава.
– Да... Было время... – Она внимательно посмотрела на Игоря. – А Лика для тебя?
– Тоже... Было время.
– Почему ты с ней развелся?
– Были причины.
– Она до сих пор недоумевает, какие... Сама мне говорила, что не понимает, с чего вдруг у тебя родилась идея с ней расстаться...
– Лика предала меня.
– Изменила?
– Если бы...
– Если не хочешь говорить, то не надо.
– Я расскажу... Но не сейчас, хорошо?
– Конечно, не сейчас, – весело сказала она. – Потому что по плану у нас ужин с шампанским... Помнится, кто-то мне обещал!
– Я обязательно накормлю тебя ужином, только придется немного подождать, его еще надо приготовить...
– Могу помочь.
– Ни в коем случае, ты же гостья!
Он отпер дверь. Пропустив Кэт вперед, вошел, включил свет в сенях. Когда-то он здесь умирал! Первое время воспоминания эти мешали ему наслаждаться отдыхом на даче, но с годами они притупились, и теперь Игорь мог спокойно ходить по дому, тогда как раньше все напоминало ему о том кошмаре...
– Ты давно купил этот дом? – спросила Кэт.
– Он принадлежал родителям моей матери. Она у меня деревенская... В город уехала после школы, поступила в институт, да так там и осталась... Но навыков крестьянских не растеряла. И корову доить умела, и дрова рубить, и землю копать...
Игорь рассказывал, впуская Катю в кухню, где сохранилась настоящая русская печь. Ее, правда, тысячу лет не топили, потому что она чадила. Печь пора было ломать: бестолковая, да и места много занимает, но Серов ее сохранил. В память о тех далеких временах, когда он мальчишкой валялся на ней, ожидая, пока мама вытащит из нее казанок и накормит сына либо удивительными щами, либо чудо-картошкой. В печи самые простые блюда получались невероятно вкусными! Даже пшенная каша, которую Игорь терпеть не мог, выходила такая, что он один мог слопать целый казанок...
– А ты умеешь готовить? – полюбопытствовала Кэт, когда Серов стал деловито вынимать из шкафчика посуду.
– Боишься, что я накормлю тебя чем-нибудь несъедобным? – усмехнулся Игорь.
– Да нет, просто, может, тебе если не помощь, то хоть совет нужен? Я не бог весть какой кулинар, но элементарные блюда знаю, как готовить... Типа, картошку, макароны, яичницу...
– Нет, макароны как-то не романтично... Картошка тоже. Яичница для ужина с шампанским также не подойдет... – Он задумался. – Фуагра, заливное из семги, салат из мидий, вот это то, что надо!
– Я ничего такого готовить не умею.
– Я тоже, но, к счастью, сейчас все продается годным к немедленному употреблению! – засмеялся Игорь и стал вытаскивать из пакета пластиковые судочки с готовой едой. – Нам остается только выложить все это на тарелки... Но с этим я точно один справлюсь!
– Давай я хоть хлеб порежу...
Игорь продемонстрировал ей пакет с хлебной нарезкой, затем велел мыть руки и садиться за стол.
* * *
Стемнело. Игорь зажег свечи, наврав Кэт о неполадках в проводке.
Они поужинали и теперь просто сидели в уютной кухоньке на прислоненной к русской печке лавке и пили шампанское. Игорь его терпеть не мог, давился, морщась при каждом глотке. Кэт, заметив это, рассмеялась:
– Это сама большая жертва, на которую мужчина из-за меня пошел! – И сунула ему в рот виноградину.
Игорь раздавил зубами крупную розовую ягоду и с наслаждением проглотил.
– Вообще-то это не единственная жертва, – сказал он после. – Я терпеть не могу костюмы и галстуки, хожу в них только на работу, но сижу сейчас при полном параде, чтоб произвести на тебя впечатление...
Серов на самом деле не переодевался в привычные для дачи спортивные штаны с олимпийкой, хотя очень этого хотел. В просторной одежде ему было намного комфортнее, зато в костюме от Бриони он выглядел гораздо лучше. Элегантно-деловой стиль шел ему, идеально скроенные пиджаки и брюки подчеркивали фигуру.