А еще — неведомые матовые знаки-росчерки на гладкой поверхности. Размытые, кое-где истертые, но вполне различимые.
— Здесь что-то написано, — отозвался Тимофей. — Видимо, колдовская печать.
— Не печать, — покачал головой Угрим. — Весть. Судя по всему, надпись нанесена теми же руками, что заключили Кощееву Кость в этот кристалл. Мне неизвестно, почему и при каких обстоятельствах это произошло. Возможно, кто-то из шестерых, предвидя свой конец, оставил послание преемнику. Но поскольку даже между разделенными останками навьей твари сохраняется связь, знаки, начертанные на одном саркофаге, проступили и на остальных пяти. Эта надпись все объясняет.
— Возможно, но я не ведаю языка древних, княже, — развел руками Тимофей.
— Неважно. — По губам Угрима скользнула слабая улыбка. — Это магические письмена, а значит, умеющий читать прочтет их вне зависимости от того, каким языком владеет. Прочтет сам или с чужой помощью. Нужно только знать, как открывать скрытый смысл в открытых пытливому глазу знаках. Я знаю. Смотри сюда, Тимофей, внимательно смотри…
Ладонь князя огладила прозрачное яйцо, на миг закрыв и надпись, и темневшую под ней Кость. Угрим шевельнул губами. А когда князь-волхв убрал руку, Тимофей УВИДЕЛ.
Матовые знаки были уже не только на поверхности кокона-кристалла. Неведомые письмена, словно сотканные из воздуха, возникали теперь и над прозрачным ковчежцем, все отчетливее проступая в факельном свете. Знаки распадались, изменялись, обращались в знакомые буквицы, складывались в слова — понятные и недвусмысленные.
«В твоих руках — шестая часть Силы, — зачарованно читал Тимофей колышущийся в воздухе текст. — Знай: единение частей целого есть начало вечной жизни и вечной власти».
— Ну? — спросил князь. — Теперь ты понимаешь, почему столько веков шла охота за Черной Костью? И почему она продолжается до сих пор?
— Понимаю, — ответил Тимофей. — А много ли сейчас… э-э-э… охотников?
— Нет. — Губы Угрима изогнулись в презрительной усмешке. — В наше время колдуны, маги, волхвы и чародеи измельчали. Они позабыли прежние деяния и тайны. Лишь немногие из них еще посвящают жизнь поискам Кощеевой Кости. И все же некоторые ищут. А некоторые даже находят. И могут воспользоваться найденным.
— Михель Шотте? — пробормотал Тимофей.
Угрим кивнул:
— Верно. Латинянский маг при помощи Кости помогал Феодорлиху укреплять империю.
— Но зачем это понадобилось Михелю?
— В начале пути к будущему могуществу дальновидный маг часто предпочитает прислониться к чужой силе и власти и использовать их в своих интересах. До сих пор цели Феодорлиха и Михеля совпадали и оба нуждались друг в друге. Феодорлиху необходима была магическая поддержка. Михель же, полагаясь на войска императора, надеялся собрать все Кощеевы Кости, разбросанные по свету.
— Михель убит, княже, — запоздало сообщил важную новость Тимофей. — И Михель, и Феодорлих. Оба. Татары забросали их своими гремучими шарами.
— Что забросали — знаю, — спокойно сказал Угрим, и Тимофей понял: действительно знает. Ну конечно… Князь-волхв, сотворивший над ним защитное заклинание, мог смотреть его глазами и наверняка был обо всем осведомлен.
— Мне известно, что императора и его мага пытались убить воины ханского посла. Но вот убили ли? В этом я не уверен. Михеля, по крайней мере, убить непросто. Впрочем, он ведь не единственный, кто ищет Черные Кости.
Тимофей покосился на толстую каменную колонну, которая стала могилой для черного бесермена.
— Есть еще заморский колдун, пославший по Темной Тропе вора в замок Феодорлиха. Да, княже?
Угрим снова ответил утвердительным кивком:
— Если где-то слишком часто прибегают к ворожбе с помощью Кощеевой Кости и пробуждают сокрытые в ней навьи силы, опытный чародей рано или поздно почувствует это. Создатель Темной Тропы — почувствовал…
— И ты, княже? — прищурился Тимофей. — Ты ведь тоже чувствовал это. Давно уже чувствовал. Потому и велел мне примкнуть к татарскому посольству, отправлявшемуся в латинянские земли. Тебе нужен был лазутчик в тех краях.
— Да, нужен был, — согласился Угрим. — Но не только мне. Полагаю, при хане Огадае тоже есть колдун, который жаждет заполучить Черную Кость латинян. Судя по всему, степняцкий шаман наложил свое защитное заклинание на ханского посла, как я свое — на тебя, и наверняка видел все его глазами, как я твоими. Он, кстати, тоже мог попытаться и, скорее всего, пытался вырвать вас с Тропы. К счастью, Кощеева десница лежала в твоей седельной суме, а не висела у татарского седла. Мне повезло, что Кость была ближе к тебе, а значит — и ко мне тоже. Ее сила давала определенные преимущества моей магии. Поэтому вы оказались здесь.
Тимофей поскреб в затылке:
— Вот, значит, как… Интересно, уж не этот ли татарский шаман на самом деле отправил ханское посольство к Феодорлиху?
— Он или хан по его наущению — какое это имеет значение?
И правда — никакого. Тимофей задумался:
— Княже, а есть ли кто-нибудь еще? Из знающих, из посвященных?
— Может быть. — Угрим неопределенно мотнул головой. — Очень может быть. И если кто-то из посвященных в тайну Кощеевой Кости сейчас выжидает, ничем себя не обнаруживая, то именно он и представляет наибольшую опасность.
— Но ведь Черная Кость теперь у тебя, княже, — вскинулся Тимофей. — И коли тебе ведомо, как ее использовать, то и страшиться нечего! С эдакой-то штуковиной!
Его взгляд вновь скользнул по яйцу-кристаллу. Глаза Тимофея загорелись.
— В твоих силах теперь объединить и возвысить Русь, как Феодорлих и Михель объединили и возвысили латинянскую империю!
— Ну, объединили, — усмехнулся Угрим. — Ну, возвысили. И что? Лишились в итоге источника своего могущества.
А ведь верно. Тимофей смешался, забормотал растерянно, путаясь в словах:
— Но все равно… ты можешь… теперь… с Костью… ты же можешь…
— Могу, — перебил его Угрим. — Я действительно многое могу, Тимофей. Многое, но не все. В этом-то и заковырка.
* * *
Вот оно что! Тимофей начинал понимать.
— Ты хочешь завладеть еще одной Костью?
— Не одной, — покачал головой Угрим. — Всеми!
— Но! — Тимофей вытаращил глаза. — Ты же сам говорил! Что никто еще…
Угрим остановил его взмахом руки:
— Никто — не значит никогда. А что, если время пришло? Сейчас? Мое время? Наше?
Тимофей покачал головой:
— Княже, но у тебя пока только одна часть из шести!
Угрим улыбнулся — широко и насмешливо:
— Ошибаешься, Тимофей. Не одна.
— Что? — Тимофей вовсе растерялся, не понимая, куда клонит князь.