– Все произошло, как ты и предсказывал, – сказал он. – Послание достигло цели. Тебе удалось спастись.

– Я спасся, но решил вернуться. Правда, твои юные друзья восприняли мое возвращение без энтузиазма. Они слышали по радио выступление Кома и не знают, чему теперь верить. Вот они и всполошились. Ну этих ребят я успокоил. Пусть поспят немного на полу.

– Я применю к ним аксионный фидер. Они все забудут.

– В этом нет никакой необходимости. Они будут спать достаточно долго. А теперь расскажи, что произошло после того, как я покинул планету.

– Неразбериха. В учебнике по Моральной Философии не написано, как действовать в такой ситуации. Поэтому, когда Ком приказал им сражаться или умереть, все подчинились ему. Это все понимают. Я ничего сам не мог сделать, поэтому просто жду развязки.

– Мудрое решение. Но теперь я здесь и хочу поручить тебе важное задание.

– Какое?

– Ты должен убедить своих людей, чтобы они снова надели свои маскировочные костюмы, вернулись к чужакам и восстановили над ними свой контроль.

– Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы они заставили чужаков продолжать войну против Человечества?

– Нет. Совсем наоборот. Я хочу, чтобы они остановили эту войну.

– Объясни. Это выше моего понимания.

– Сначала я задам тебе один вопрос. Можно ли применить к чужакам синаптический генератор? Убедить их, что на самом деле люди очень хорошие. Что у нас влажные глаза и мы много потеем. И пальцы не так уж сильно отличаются от щупалец. Это можно сделать?

– Легко. Ты должен понимать, что чужаки относятся к примитивным культурам и ими легко управлять. Когда мы проникли в их среду, чтобы подготовить вторжение, сначала мы столкнулись с полным безразличием. Тогда нам пришлось научить их лидеров ненавидеть Человечество. Затем, при помощи пропаганды, они убедили в этом всех остальных.

– А можно этот процесс повернуть вспять?

– Думаю, что да. Но как заставить пойти на это моих людей?

– Это основной вопрос. – Я встал и принялся расхаживать по кабинету, переступая через храпевших учеников. – Это можно сделать при помощи вашей Моральной Философии. Я был не прав, когда утверждал, что вашу культуру следует уничтожить. Ни в коем случае. В ней содержится много постулатов, которые могут принести пользу всему Человечеству. Просто она неправильно применяется на вашей планете. В этом учении где-нибудь говорится, что вы должны быть завоевателями Галактики?

– Нет. Мы учились ненавидеть тех, кто оставил нас в этом мире, потому что они никогда не вернутся, чтобы спасти нас. Мы должны сами позаботиться о своем спасении. Выживание – вот смысл нашего учения. Все, что идет против него, – неправильно.

– Тогда Ком не прав, что собирается устроить самоубийство всей расы.

Для жителя Кеккончихи Ханасу отреагировал довольно бурно.

– Конечно! Его проповеди идут вразрез с законом. Надо сообщить об этом всем.

– Разумеется. Но это только начало. Давай еще раз разберем законы Моральной Философии. Вы выжили. Вы стоите выше, чем все остальное Человечество. Вы ненавидите тех, кто оставил вас умирать много сотен лет тому назад. Но нынешнее поколение ничего не знает об этом и ни в чем не виновато. Хватит ненависти. Мало того, раз обитатели Кеккончихи считают себя выше остальных, они обязаны помогать остальному Человечеству, когда ему грозит опасность. Это укладывается в рамки Моральной Философии?

Широко раскрыв глаза, Ханасу пытался собраться с мыслями. Наконец он кивнул.

– Все именно так, как ты сказал. Надо приспособить Моральную Философию к новым условиям. Раньше такого никогда не случалось. Раньше не было новых условий. Теперь они появились. Только сейчас я понял, как мы ошибались. Мы поддались эмоциям. Мы нарушили основной закон Моральной Философии. Когда я объясню это моим людям, они поймут. Мы спасем человеческий род. – Подойдя ко мне, он пожал мне руку. – Ты спас нас от самих себя, мой друг. Мы неправильно применяли постулаты учения. Пора исправить эту ошибку. Я пойду и объясню это своим соотечественникам.

– Подожди. Вдруг Ком сначала откроет огонь, а потом только будет вести с тобой переговоры? Если мы его нейтрализуем, сможешь ли ты убедить войска?

– Несомненно. Никто не осмелится возражать моим словам, ведь я им буду излагать закон, который они учили с тех пор, когда были такими маленькими мальчиками, как эти.

Не успел он закончить, как дверь распахнулась, и на пороге появились такие же маленькие мальчики с оружием в руках. Во главе стоял один из учителей, который направил свой пистолет прямо на меня.

– Брось оружие, – приказал он. – Иначе я тебя убью.

Глава 21

Конечно, я целился прямо в них. Моя интуиция никогда не подводит меня. Как только дверь скрипнула, я уже выхватил свой пистолет и присел. Теперь я медленно поднялся и бросил пистолет на пол. Я находился в неравном положении. Столько оружия в руках этих нервных учеников.

– Не стреляйте! – закричал я. – Сдаюсь!

– Что это значит? – спросил Ханасу, направляясь к двери. – Уберите пистолеты. Это приказ.

Ученики тут же подчинились приказу Наставника, но учитель колебался:

– Ком сказал…

– Кома здесь нет. Ком не прав. В последний раз приказываю убрать оружие.

Учитель никак не мог принять решение, и Ханасу повернулся ко мне.

– Пристрели его, – приказал он.

Что я и сделал. Разумеется, я выстрелил в него снотворной иглой, хотя ученики этого и не знали. Ханасу это вообще не волновало. Он не привык, чтобы кто-то не выполнял его приказы.

– Дай мне пистолет, – сказал он стоявшему рядом с ним ученику. – Пойди передай, чтобы вся школа собралась в конференц-зале.

Все остальные побросали оружие и тут же удалились. Я оттащил учителя и положил его рядом со спавшими учениками. Ханасу закрыл дверь и погрузился в размышления.

– Вот что надо сделать, – наконец сказал он. – Я объясню им все, пользуясь постулатами Моральной Философии. Их больше не будут мучить внутренние противоречия по поводу ее применения. Когда они это поймут, мы отправимся в космопорт. Там находятся Ком и его активисты. Я выступлю перед ними, и они перейдут на нашу сторону. Тогда твой космический корабль сможет спуститься, и мы приступим ко второму этапу операции.

– Все это хорошо. Но если они не согласятся с тобой?

– Им придется это сделать. Потому что не со мной они должны будут согласиться, а со священным текстом Моральной Философии. Когда они это поймут, речь будет идти не о согласии, а о повиновении.

Говорил Ханасу весьма убедительно, но я на всякий случай скрестил пальцы за спиной.

– Может, мне лучше пойти с тобой? На всякий случай.

– Ты подождешь здесь. За тобой придет посыльный.