Говард кивком дал Рольфу понять, чтобы он позаботился о Чарльзе и двух других слугах, пока они не покинут дом, потом встал и нетвердой походкой направился к маленькому чайному столику, чтобы снова наполнить свой стакан. Я неодобрительно посмотрел на него, но удержался от замечания. Нам предстояло обсудить более важные дела.
Когда Рольф покинул библиотеку, чтобы проводить вниз Чарльза и двух других слуг, я обратился к Мэри, которая все время молча сидела на кушетке и смотрела на меня странным взглядом, но до сих пор никак не прореагировала на мое предложение об увольнении.
— А вы, Мэри? — спросил я. — Что решили вы? — Я улыбнулся, повернулся к столу и показал на последний чек. — Мое предложение относится и к вам.
— Я знаю, — ответила она. — Но я хотела бы остаться.
— Именно этого я и боялся, — тихо сказал я. — А если я… буду настаивать на том, чтобы вы ушли?
— Я не боюсь, — ответила она.
— Присцилла тоже не боялась, — возразил я как можно серьезнее. — И эта девушка тоже, которая отклинулась на объявление в газете, чтобы здесь работать.
На мгновение ее лицо помрачнело, и в глазах появилось выражение неопределенной печали. Но она быстро снова овладела собой.
— Я… знаю, — сказала она. — Но это ничего не меняет в моем решении. Вы не можете оставаться один в этом огромном доме.
Ее голос звучал очень решительно, и что-то подсказывало мне, что было совершенно бесполезно пытаться ее переубедить. Несмотря на это, я взял чек со стола, подошел к ней и положил его рядом с ней на кушетку.
— Я настаиваю, — сказал я. — Уже пострадало слишком много невинных, Мэри. Я приношу несчастье. Вредно слишком долго находиться рядом со мной. Возьмите деньги и поищите где-нибудь хорошую маленькую квартирку для себя и своей дочери.
Мэри улыбнулась, взяла чек в руки и с наслаждением порвала его на мелкие кусочки.
— Я остаюсь, — решительно заявила она. — И я не хочу больше слышать такую чушь о несчастье, мой мальчик.
— Это не чушь, — возразил я. — Это…
— И даже если это не чушь, я бы все равно осталась, — невозмутимо продолжала она. — Не равняйте меня с Чарльзом и другими. Вы наняли их два или три дня тому назад, и сейчас у них было одно только желание — как можно быстрее исчезнуть отсюда. Я же знаю вас, Роберт, несколько дольше. Гораздо дольше, чем они. Неужели вы всерьез считаете, что эти деньги позволят мне забыть, что я пережила, Роберт? Я нигде не найду покоя, пока я знаю, что эти бестии существуют. Вы забыли, что они сделали с моей дочерью?
— Нет. Но, кажется, вы считаете, что чем-то обязаны мне, Мэри, и…
— Так оно и есть, — перебила она меня. — Без вас моя дочь была бы сейчас мертва или же одержима одним из этих чудовищ — и я не знаю, что хуже.
— Но это же…
— Оставь ее, Роберт. — Говард поднял свой стакан и осушил его одним глотком. — Она права! — продолжал он. — Ты не можешь… не можешь один жить в этой громадине.
— А кто говорит, что я хочу этого? — ответил я.
Говард усмехнулся, повернулся и снова схватил бутылку с виски. Я поспешно подошел к нему, взял у него бутылку из рук и силой отвел его к креслу. Говард хотел запротестовать, но я повелительным жестом заставил его замолчать и обратился к Мэри:
— Если уж вы решили непременно остаться, то будьте так любезны и сделайте нам крепкий кофе, — попросил я. — Думаю, Говарду он сейчас необходим. И присмотрите за кучером. — Рольф доставил Рона, который снова потерял сознание и начал бредить, в одну из соседних комнат и запер дверь снаружи. Но у меня было бы спокойнее на душе, если бы кто-нибудь присматривал за ним.
Мэри улыбнулась и покинула библиотеку, не забыв прихватить с собой бутылку виски, за что была удостоена яростного взгляда со стороны Говарда.
Я пошел за ней, еще раз приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Лишь убедившись, что мы действительно были одни и что никто нам не мешал, я закрыл дверь и повернулся к Говарду.
У него был совершенно ясный взгляд. Алкоголь, который он выпил, ни в малейшей степени не подействовал на его сознание. Он просто изображал из себя пьяного, может быть для того, чтобы не отвечать на мои вопросы.
— Итак? — начал я.
— Что — итак? — повторил Говард. Его губы слегка дрогнули, а пальцы крепче, чем это было необходимо, сжали толстостенный пустой стакан.
— Пожалуйста, Говард, — тихо сказал я. — Ты прекрасно понимаешь, что я хочу знать. Что случилось? Как ты убил этих чудовищ?
— Я? — Говард рассмеялся, словно я отпустил удачную шутку. — Кто из нас здесь пьян, мальчик, ты или я? — Он горько рассмеялся, наклонился вперед и сделал рукой широкий жест, включавший весь дом. — Их убил этот дом, Роберт. Не я. Я не обладаю такой силой.
— Не мели вздор!
— Я не мелю вздор, — возразил Говард. — Вспомни, что я тебе рассказывал о доме твоего отца. Это не простой дом. Это здание — настоящая крепость. Оно может очень хорошо защитить себя. Почему, ты думаешь, Некрон не натравил на нас свою банду убийц, чтобы прикончить, пока он не смог сделать это! Он совершенно точно почувствовал, какую силу имеет этот дом. Он знал, что не сможет справиться с тобой в этом доме.
И внезапно я вспомнил странный колокольный звон, который, как мне показалось, прозвучал, когда я бросился на воина-дракона. Такой же самый жуткий звон ниоткуда, как в первый раз, когда дремавшие силы дома пытались предупредить меня о двойниках Говарда и доктора Грея. А сейчас рассыпавшееся в пыль балконное ограждение…
— Но это же… сумасшествие, — растерянно возразил я. — В этом нет никакого смысла.
Говард скорчил кислую мину.
— Кажется, единственный из нас, кто не в себе, это ты, мой мальчик. Какая муха тебя укусила? Зачем ты отпустил слуг? Через три дня весь город будет знать, что здесь случилось!
— Никто им не поверит, — спокойно ответил я.
— О, да, конечно, нет. — Голос Говарда был полон сарказма. — И два мертвеца тоже никого не заинтересуют. Ты действительно веришь в то, что они не станут об этом говорить только потому, что ты дал им деньги? Напротив, Роберт! Это только еще больше укрепит их недоверие. Самое позднее, через три дня здесь опять появятся полицейские из Скотланд-Ярда. С наручниками и ордером на арест.
— Это не потребуется, — ответил я. — Я говорил совершенно серьезно, когда заявил, что утром пошлю Рольфа в Скотланд-Ярд.
Говард охнул, но я не позволил ему что-нибудь сказать, а быстро добавил:
— Это были не пустые слова, Говард. Я… я больше не могу. Прошло всего лишь несколько недель, как я прибыл в Лондон и вселился в этот дом, но единственное, что я пережил, это смерть и ужас. Некрон был прав — я приношу несчастье, где бы я ни появился. Люди умирают, если слишком долго находятся рядом со мной. О боже, Говард, за мной тянется след из мертвецов, разве ты не понимаешь этого?