— Они не позволят нам здесь просто так замерзнуть, — сказал Бреннер.
— Ты в этом уверен? — спросила Астрид, на минуту останавливаясь и склоняя голову к плечу. — Может быть, мы с тобой угодили в одну из тех историй… Ну, ты знаешь: два человека попали в аварию, бросили свой неисправный автомобиль и пошли прямиком через лес, вскоре они набрели на древний замок, в котором сумасшедший ученый ставил опыты над людьми. Он делал им какие-то инъекции, с помощью которых человек превращался в говорящий вилок кочанного салата.
— А затем их похитили инопланетяне, — подхватил Бреннер, — которым были необходимы гены для того, чтобы сохранить их вырождающийся народ от вымирания. Но ведь ты прекрасно знаешь, чем обычно заканчиваются все подобные истории. В конце концов все злодеи сгорают в адском пламени, а блистающий доблестью герой освобождает прекрасную, как картинка…
— …и тупую, как бревно…
— …героиню, оба они обязательно поженятся и проживут вместе остаток жизни, — закончил Бреннер.
Астрид передернула плечами.
— Какая ужасная перспектива. Тогда уж лучше пусть их заберут инопланетяне.
И они оба рассмеялись. Впервые это был настоящий смех. Бреннер еще не видел, чтобы Астрид так искренне смеялась. Теперь она выглядела совсем юной, ей вероятно, не было еще шестнадцати лет или от силы шестнадцать.
— У тебя остались сигареты? — спросила она.
Бреннер задрал край пуловера и порылся в карманах своей легкой куртки, которая была надета под ним. Внезапно до его сознания дошло, как глупо он в этот момент выглядел, и Бреннер тут же стащил пуловер через голову и небрежно отбросил его в сторону, а затем достал пачку сигарет, которую он купил по дороге. Он взял одну сигарету из пачки, затем угостил Астрид и подождал, пока та даст ему прикурить, щелкнув своей зажигалкой.
Руки девушки так сильно дрожали, что Бреннеру так и не удалось прикурить. Он схватил машинально ее руку и сжал пальцы Астрид в своей руке. И только когда горьковатый дым “Кэмела” наполнил его легкие, Бреннер осознал, что сделал нечто невероятное — то, за что Астрид еще час назад выцарапала бы ему глаза. Однако он преодолел искушение испуганно отдернуть руку, это только усугубило бы возникшую неловкость. И поэтому Бреннер оставил свою руку на пальцах Астрид, сжимая их дольше, чем того требовала ситуация. Пальцы девушки казались такими холодными, что он не ощутил того, что касается живой человеческой плоти. Наконец Астрид сама отняла свою руку и спрятала зажигалку в кармане.
— Спасибо, — промолвила она, выпуская облачко дыма, которое закрыло на мгновение полупрозрачной пеленой ее лицо. — Похоже, все уже позади, не так ли?
— Да, худшее уже позади, — подтвердил Бреннер. — Поскольку они до сих пор не явились с кандалами и не потащили нас в камеру пыток.
Над этой шуткой Астрид уже не рассмеялась, да и Бреннеру было не до смеха. Девушка только на мгновение усмехнулась и бросила исполненный упрека взгляд на валяющийся на полу пуловер. Бреннер тут же поднял его и повесил на спинку стула. От этого, правда, вязаный пуловер не стал выглядеть лучше, он все так же походил скорее на половую тряпку, которую не стирали уже целую вечность. И только теперь Бреннер заметил, что от него к тому же исходил отвратительный запах.
— Послушай, — смущенно начал Бреннер, — все, что я наговорил тебе о том, что ты не должна нести всякий вздор и остальное…
— Заметано, — сразу же перебила его Астрид. — Тебе жаль и все такое прочее, я знаю. Забудь об этом.
Но он не был в состоянии это сделать. Напротив, он снова разозлился на Астрид — теперь уже из-за того, что она не дала ему возможности извиниться как следует, обратив, по существу, его слова против него же самого.
— Что, собственно, с тобой происходит? — спросил он.
Удивительно, но девушка на этот раз не ответила ему колкостью, она несколько минут смотрела на Бреннера своими огромными глазами, а затем слегка пожала плечами:
— А что со мной может происходить?
— Ты об этом прекрасно знаешь, — ответил Бреннер более резким тоном. — Это я не знаю, почему вдруг начал нести разные глупости. Думаю, что мы оба несколько сбились со своей роли. Но ты с первой же минуты нашего знакомства вела себя агрессивно. Неужели ты думаешь, что чего-нибудь добьешься этим? — и Бреннер, видя, что она хочет перебить его, остановил девушку жестом. — На мой взгляд, у тебя есть свои основания так себя вести. Может быть, кто-то обошелся с тобой довольно грубо… Впрочем, я не желаю знать, что именно с тобой произошло. Это меня не касается. Но пойми, тебе не станет лучше, если ты до конца своих дней будешь вести себя подобным образом, набрасываясь на всех, словно злая собака, и кусая каждую протянутую тебе руку, руку, которая, возможно, хочет тебя просто погладить. Мир состоит не только из мерзавцев, которые хотят причинить тебе зло.
— Может быть, — отозвалась Астрид, — но тогда у меня возникает законный вопрос, почему именно я постоянно сталкиваюсь с ними.
Бреннер не стал переходить в атаку. В голосе девушки скорее звучало упрямство, чем настоящий гнев. Однако Бреннер не захотел воспользоваться удобным моментом для того, чтобы разрушить стену, отделявшую Астрид от остального мира. Он некоторое время все так же хмуро разглядывал ее, а затем отвернулся и снова отошел к окну, решив не связываться с девчонкой. Зачем? Ведь через полчаса придет Себастьян и отвезет их на ближайшую автозаправку, а еще через час Бреннер доставит девчонку на какой-нибудь вокзал или бросит ее у мотеля, где она сможет поймать другую машину, чтобы начать портить нервы другому водителю. Если, конечно, Астрид захочет продолжить с ним путь до ближайшего вокзала или мотеля, а не отправится своей дорогой прямо из деревушки. Да, спорить сейчас с Астрид Бреннеру не было никакого резона. У него и без того много забот, и ему вовсе не хочется вникать во мнимые или настоящие проблемы шестнадцатилетней девчонки.
Бреннер так жадно курил, делая глубокие затяжки, что у него на минуту закружилась голова, — приятное чувство, которым он всегда наслаждался, не будучи заядлым курильщиком. Бреннер услышал шорох за спиной и понял, что Астрид подошла к нему, но преодолел искушение обернуться и взглянуть на нее, продолжая все так же упорно глядеть в окно.
И без того еле брезжущий свет пасмурного дня начал меркнуть, тучи, обложившие небо, налились свинцовой тяжестью. Вероятно, скоро должен был опять пойти снег. А ведь сегодня уже двадцать четвертое марта. “Вот тебе и парниковый эффект”, — насмешливо думал Бреннер.
— Все дело в моих родителях, — внезапно сказала Астрид. — Я не могла найти с ними общего языка, понимаешь? У нас не было большого скандала или чего-нибудь в этом духе. Просто однажды утром, когда было еще темно, я проснулась в своей комнате, услышала, как мать возится на кухне, и подумала, что, сколько себя помню, она делает это каждое утро. Каждое утро, понимаешь? Она всегда встает на час раньше нас, готовит завтрак и все остальное, чтобы мы с отцом могли, поев, отправиться по своим делам. И тогда я подумала… я подумала, что могу кончить подобным же образом. То есть я тоже буду каждое утро вставать раньше всех в доме и возиться на кухне в халате и с бигуди в волосах. И внезапно я почувствовала, что схожу с ума. Ты понимаешь, о чем я говорю?