Хайдманн понял, чего от него хотели, и на мгновение забыл свой страх, тупо уставившись на волнующуюся вокруг него массу. Насекомые давали ему возможность уйти! Но подобное поведение лишенных разума тварей было просто абсурдно!
Этого не могло быть. Насекомые не были способны делать абстрактные умозаключения. Они или нападали на свои жертвы, или не обращали на них внимания. Но насекомые были не в состоянии сознательно контролировать направление движения вторгшегося на их территорию существа.
Однако, если рассуждать здраво, насекомые не нападали в такой массе на людей, не убивали их, не имитировали их плоть и не пожирали ее с такой быстротой…
Хайдманн продолжал продвигаться к двери с предельной осторожностью. Он боялся, что чудо вот-вот кончится и он каким-нибудь необдуманным движением спровоцирует насекомых напасть на него. Но его жуткий эскорт держался от него все на таком же почтительном расстоянии. Окружность реагировала на каждое движение Хайдманна, волна насекомых нахлынула на скелет Смита, скрыв его под собой, а затем последовала за комиссаром в коридор.
Полицейских, сопровождавших Хайдманна, не было видно. Но комиссар не обнаружил также ни их скелетов, ни клочков их формы. Зато он увидел здесь то, что привело его в ужас. В коридоре по какой-то непонятной причине стало намного светлее, и комиссар понял, что пол, потолок и стены кишели здесь мириадами насекомых, покрывавших все толстым слоем, причем количество этих отвратительных тварей на глазах прибывало.
Хайдманн почувствовал легкое прикосновение к своей ступне. Оно было еле ощутимым, и при обычных обстоятельствах он бы этого просто не заметил. Однако сейчас нервы были настолько напряжены, что его восприятие сильно обострилось: казалось, что он видел, слышал и осязал в десять раз лучше, чем обычно. Он бросил испуганный взгляд вниз и в страхе отшатнулся, издав придушенный крик.
Дело в том, что выйдя из комнаты, ставшей могилой Смита, Хайдманн остановился, но волна насекомых продолжала двигаться — медленно, но неуклонно. Значение этого движения могло быть только одно: УХОДИ! Хайдманн так явственно это осознал, что ему показалось: он слышит это слово.
Хайдманн резко повернулся и с криком устремился к выходу. Живой ковер разомкнулся перед ним, уступая ему дорогу, но Хайдманн бежал так быстро, что насекомые не успевали разбегаться из-под его ног, и он давил их сотнями. Их толстый копошащийся слой превращался под его подошвами в хлипкую грязь, и Хайдманн боялся поскользнуться и упасть посреди коридора. Добравшись с горем пополам до двери, он сначала налетел на нее, не в силах сразу сориентироваться и открыть, а затем все же со второй попытки распахнул ее.
Но когда он выбежал на улицу, его ослепил яркий луч прожектора. Голос по громкоговорителю что-то надрывно кричал, но Хайдманн не мог разобрать слов, потому что прямо над домом кружил вертолет, и грохот его вращающихся лопастей перекрывал все другие звуки. Свет был таким ослепительным, что Хайдманн невольно остановился и закрыл руками лицо, пытаясь защитить глаза. При этом он совсем забыл, что все еще сжимал в правой руке пистолет.
Раздалась автоматная очередь: хотя треск ее заглушал шум вертолета, однако темноту прочертили трассирующие пули. Стреляли из кустов, расположенных на противоположной стороне улицы. Практически одновременно с этим рядом с Хайдманном со звоном разбилось окно, а из стен дома посыпались искры.
* * *
Оконное стекло внезапно содрогнулось и в нем — рядом с лицом Бреннера — появилась круглая дыра, окаймленная сеточкой мельчайших белых трещинок. Затем стекло со звоном разбилось, и в лицо Бреннеру ударил ледяной ветер. Бреннер не слышал ни первого, ни второго выстрела, но кожей почувствовал пролетевшую мимо его виска пулю, чуть не задевшую его и вошедшую в противоположную стену комнаты. Салид снова громким криком предостерег его, но Бреннер стоял как парализованный. Точно так же, как там, в коридоре, он явственно осознал, что умрет, если не сдвинется с места. Но он не мог этого сделать.
Может быть, это было и к лучшему, иначе бы ни он, ни Салид не увидели ту сцену, которая в это мгновение разыгралась внизу. Салид подскочил к Бреннеру, чтобы оттащить его от окна, и в тот же момент внизу распахнулась дверь и на улицу шатаясь выбежал человек в светлом плаще, сразу же попавший под луч прожектора. Человек проковылял, ничего не видя, еще пару шагов и закрыл лицо руками.
Из кустов на противоположной стороне улицы полыхнуло яркое пламя выстрелов. Пули попали в цель, и человека отбросило назад. Одновременно и Бреннер был сбит сильным ударом на пол, так что у него перехватило дыхание. Это Салид отшвырнул его от окна, в которое стреляли снайперы, пули выбивали щепки из деревянных рам.
— Не поднимайте головы! — распорядился Салид и бесцеремонно поволок Бреннера, ухватив его за плечи, вглубь комнаты. И только когда они оказались за кроватью, Салид поднялся на четвереньки и разрешил Бреннеру сесть.
— Вы что, с ума сошли? — набросился он на Бреннера. — Как это расценивать? Или вы хотите умереть?
— Они… они его просто расстреляли, — пролепетал Бреннер. — Он же был одним из них. А они даже не захотели разобраться, кто он такой!
Неожиданно всю комнату осветила яркая вспышка света, и сразу же сквозь разбитое окно ворвался вихрь, похожий на ураган. Вертолет низко завис над домом, готовясь к штурму.
— Уходим отсюда! — закричал Салид.
Бреннер прочитал эти слова по движению его губ, шум винтов заглушал теперь все звуки. Внезапно он увидел, как стена, находившаяся напротив окна, исчезла в облаке густого дыма и поднявшейся пыли от штукатурки, испещренной следами от пуль. Кровать вздрогнула и подпрыгнула, как будто от удара гигантского кулака, в воздухе закружился вихрь белых перьев. Салид сильно толкнул Бреннера по направлению к коридору, а сам прыгнул, согнувшись, словно щука, вперед, приземлился на руки и колени в коридоре, прокатился по инерции по гладкому полу до последней двери и только там встал во весь рост, делая знаки Бреннеру и Йоханнесу следовать за ним. Бреннер устремился к нему, бросив через плечо прощальный взгляд на разрушения в комнате — умывальник был разбит вдребезги, как кровать и другая мебель. Взрыв следовал за взрывом. Как ни была абсурдна эта мысль, но Бреннер мог придумать одно-единственное объяснение всему случившемуся: в окно комнаты стреляли из пулемета, и стрельба, по-видимому, велась с борта вертолета.
Салид, на этот раз не говоря ни слова, снова схватил Бреннера за руку и увлек за собой в одну из комнат, после чего захлопнул дверь. Быстро подойдя к окну, он убедился, что с этой стороны им не грозит непосредственная опасность, и, повернувшись к своим спутникам, задумчиво оглядел их с ног до головы, качая головой.
— Слушайте меня внимательно, — сказал он. — Я выведу вас отсюда, но только в том случае, если вы будете делать то, что я вам скажу. Никаких вопросов и никаких выходок! Парни, которые находятся снаружи, не думают шутить!
У Бреннера было неприятное чувство, что слова Салида относятся исключительно к нему одному. Но тут заговорил Йоханнес: