Джексон умолк, сообразив, что ляпнул глупость. Но странное ощущение от близости пугающей тайны осталось.
«Если только у этих „смельчаков“ не найдется дротиков с парализаторами и прочего оборудования, чтобы помечать тварей», — обожгла холодом пугающая и в то же время бодрящая мысль.
— Хантер, ты очухался? — довольно бесцеремонно заглянул в глаза Джеймс.
Я проглотил язвительный ответ, решив удовольствоваться простым кивком.
— Отлично, — ободряюще улыбнулся американец. — Потому что у нас нет времени, чтобы долго приходить в себя. А тебе, хантер, нужна броня, если, конечно, не передумал в Кремль идти…
Желудок отозвался болезненным спазмом в ответ на страшную догадку, но коммандос был абсолютно прав.
Пока мы обшаривали дома в поисках живых или раненых, Хранительницы испуганно выбрались из бараков. Причем одна из них — совсем еще юная девушка, лет семнадцати, с лицом стойкого зеленого цвета. Хрупкие дамские пальчики немилосердно дрожали, попеременно терзая мокрый носовой платок и вытирая губы. Очевидно, в спешке ворвалась в барак, чьи хозяева и не подумали уходить по тревоге. Что ж, зато хоть жива осталась, а испуг сейчас никого не волнует. Нет теперь психологов, некому лечить травмы. Или умирай от страха, или живи в борьбе.
Никого, ни живых, ни раненных не оказалось. Только коммандос, я и две Хранительницы, которые, кстати, довольно странно посматривали в мою сторону. Косились, что-то тихо обсуждали между собой. Один раз подошли ближе, расспросив Дэйсона насчет места эвакуации. Попросили воды. Но я все время чувствовал на себе испытывающий взгляд амазонок.
Но, не особо отвлекаясь на такие мелочи, мы втроем обшарили тела хантеров, предварительно стащив всех в один барак. Девицы помогать нам отказались, как и надевать окровавленную броню. Только презрительно и брезгливо поджали губы. Ну и пусть. Им же хуже. Зато Хранительницы помогли разгрести несколько бараков, что вплотную примыкали к горящим строениям. Наравне с нами стучали тряпками по огню, поливали мутной ржавой водой, тушили. До тех пор пока от пожара не осталась только тлеющая груда обугленного хлама. Только после этого девушки отошли в сторону, о чем-то тихо шушукаясь и вытирая покрытые копотью лица.
Перебирая комбинезоны, мы выбрали наиболее чистые и с максимальным зарядом батареи. Доспехи «умной брони» на удивление оказались почти у всех одинаково целы. «Обезьяны» метко целили когтями в мягкие, гофрированные электропроводные ткани в местах сгиба суставов. Самое слабое место, хотя и они при включенном питании брони становятся непробиваемыми для пули или ножа. Как оказалось, только у коммандос комбинезоны включены и полностью закрыты. Сказалась поспешность атаки, в которой часто забывают мелочи. И такие мелочи часто стоят жизни.
Пока коммандос суетливо застегивали многочисленные ремни на броне, подгоняемые и понукаемые мои комментариями, незаметно подошли Хранительницы. Одна из них, та самая молоденькая девчонка, приятным голосом, чуть испорченным официальной интонацией, хмуро проговорила:
— Хантер Керенский, как вы оказались на свободе?
Дэйсон недоуменно обернулся. Под его взглядом девчонка смутилась, уши запылали, но она только враждебнее выдвинула подбородок.
— Вы не должны ни по какому поводу покидать карцер, — упрямо повторила она.
Дэйсон, не отвлекаясь от брони, честно спросил:
— Девушка, вам что, больше нечем заняться?
Девчонка оскорбилась. А зря, стоило бы послушать старших. Уже более суровым тоном на грани с визгливой нотой выкрикнула:
— По какому праву вы помогаете преступнику?!
Джексон вполне дружелюбно, но с затаенной угрозой бросил простое:
— Отвали.
Хранительница оторопела. По молодости девочка совершила сразу две ошибки: попыталась прикрыться чужим авторитетом, что и так еще не утвержден; и начала нарываться на неприятности в заведомо проигрышной позиции. Мне ее даже жалко стало. Симпатичная девчонка. Только бы ей ума поднабраться, да не лезть в чужие игры.
Американцы между тем закрыли последние замки, питание подалось в костюм. Щиток шлема на мгновение утратил прозрачность. По экрану поползли ряды цифр и непонятных аббревиатур. Когда забрало вновь явило мне окружающий мир, в лицо смотрел успевший обрыднуть ствол станнера.
— Не двигаться, Керенский! — пьянея от адреналина, выкрикнула девушка. Симпатичное лицо, с милыми веснушками, перекосилось в гримасе.
— Вот ведь, шальная, — спокойно проговорил я, не желая вступать в конфликт. — Ты чего разошлась, дуреха? Мы сейчас все в одной лодке, понимаешь? Наша задача — защитить Гарнизон. Иначе ни твоих Хранителей, ни хантеров…
— Молчать! — тонко рявкнула девчонка. — А ну — в карцер! Быстро!
Коммандос дружно вздохнули, повернулись к девушке. Та, верно сориентировавшись, нажала на курок.
На экране щитка послушно всплыло сообщение, что комбез атакован парализующим лучом и благополучно сдержал излучение. А в следующую секунду девчонка тихо ойкнула и обвисла у Дэйсона на руках.
Джексон повернулся к баракам. Вторая Хранительница, незаметная, чуть полноватая женщина лет тридцати, вскинула безоружные руки.
— Он прав. Сейчас все нужны для защиты. Но Ленка меня не послушала, — торопливо выдала та. Потом умоляюще добавила: — Не трогайте меня, пожалуйста.
— В карцер, — коротко бросил американец.
Женщина безоговорочно подчинилась и едва ли не бегом двинулась в указанном направлении. Джексон отвел женщину вниз, помогая Джеймсу нести бесчувственную девчонку. Быстро вернулся и на мой вопросительный взгляд смущенно ответил:
— Нас учили никогда не оставлять спину врагу. Пусть даже женщине. Пусть даже безоружной. А больше, кроме как карцер, вести их некуда. Там хоть безопасно. Пусть посидят, расслабятся.
Пришлось признать некоторую логику в словах коммандос.
— Итак, господа, времени не осталось, — подошел Джеймс, деловито отбросил щиток, закурил. — Давайте обсудим дальнейшие действия…
Я тоже достал из кармана сигариллы, одну подкурил, а пачку спрятал в карманы брони. Пристегнул к поясу фляжку Хранителей. С наркоманским наслаждением выдохнул дым и кротко спросил:
— Говорите, у вас наверняка есть план?
— Может, — вдруг вклинился Джексон, — подождем пока верхние выйдут? Очистят этаж…
— Нет уж, — покачал головой я. — Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Джексон озадаченно посмотрел на меня, явно не зная таких русских слов, потом медленно спросил:
— За что взялся?.. Это что поговорка про онанизм? Шутка?
Видя такой же болезненно заинтересованный взгляд со стороны Дэйсона, я искренне посетовал:
— Нет, все-таки вы и вправду все там, в Америке, генитально-озабоченные. Проехали. Давай, Джеймс, излагай, что вы там придумали?