С любопытством заглянул внутрь и увидел закрепленную на полированной сосновой дощечке солидную катушку тонкой медной проволоки, намотанную на вырезанный из коры горного дуба цилиндрик. В катушку упирался гнутый медный стерженек с набалдашником резной кости, закрепленный на дощечке медной заклепкой, на которую в свою очередь была насажена рамочка из такой же проволоки. В гнезде, закрепленный застывшим копытным клеем, тускло поблескивал серый кристалл.
Все это дополнялось проводом в лакированной суконной оплетке, один конец которого крепился к катушке, а на другом сидела увесистая обтянутая кожей корзинка.
— Прошу любить и жаловать! — жестом фокусника Круглов воздел указательный палец к трещиноватому потолку. — Командование заказывало надежное средство связи — и вот оно. Детекторный приемник Октябрьск-1. Хочу особо отметить, товарищ Макеев, все сделано исключительно из местных материалов. Проволока вытянута в наших Артмастерских почтенным Эгорио из красной меди, кристалл — сульфид свинца из местных свинцовых рудников.
— И наушники? — подозрительно спросил майор.
— Так точно, — отрапортовал вступивший в разговор Вадим. — И железо сами намагничивали, и мембрану подбирали — слюда в дело пошла… И все — сами!
(Тут он слегка погрешил против истины, ибо в работе над этим чудом техники им здорово помог бывший сослуживец по хозроте Вениамин Иртенин — на гражданке радиолюбитель, ныне трудившийся в магической школе у Артема Серегина.)
— Вот с этой антенной, — указал он на стоящий в углу шест с натянутой на раму паутиной проволоки, — аппарат спокойно ловит наши стандартные армейские радиостанции на сто или сто двадцать кэмэ! По крайней мере, дозор у Трех Скал принимал наши передачи. Сейчас экспериментируем с ртутной антенной — при удаче радиус уверенного приема возрастет до тысячи.
— Понятненько… — удовлетворенно протянул Макеев. — А как с передатчиками?
— Вот с этим хуже, — нахмурился Резник. — Сами понимаете, Александр Петрович, ни ламп, ни транзисторов мы делать не можем, а схему искровой рации никто толком не вспомнил. Но мы работаем…
— Хоть бы с магами пообщались, что ли, — недовольно пожал плечами Макеев. — Может, они какую-нибудь финтифлюшку сообразят. Ну, ладно, хвалю, — кивнул он напоследок. — Закажите у кого-нибудь в слободке для этого чуда ящик покрасивее — отвезем Ильгиз, подарит какому-нибудь хану. А что со всем остальным?
— Работаем, — повторил Вадим и умолк под посуровевшим взглядом отца-командира.
— Товарищ Макеев. — Вечный решил, что самое время выручать подчиненных. — Мы уже почти закончили установку вулканизации каучука. И хотя с сырьем проблемы, но в течение месяца-двух дадим первую партию. Мы бы все сделали и раньше, но в этих чертовых корешках исходного продукта кот наплакал, да и расширить плантацию нет возможности — просто не хватит людей.
— Так, а что с лекарствами?
— Александр Петрович, вы же понимаете, — заблеял Вечный, — нормальной химической посуды нет, никого, кто знал бы фармацевтику даже приблизительно, тоже нет.
— Да, как ни хватишься, ничего нет… И, товарищи, вот этот приемник, — хлопнул Макеев по крышке приемника, — кажется, первый полезный продукт, который вы выдали.
— А как же железо? — обиженно проворчал Петюня.
— Железо железом, но там половина заслуг не ваша, а опять же уважаемого Эгорио Самтара.
Тут Макеев пожалел о сказанном, ибо заслуга главы городских кузнецов, конечно, имелась, но не столь великая. А дело было не такое уж простое.
Как они имели возможность убедиться, железо тут производили тем же способом, что и в древние времена в их мире. В земляных горнах — просто выкопанных ямах, где огонь раздували ручными мехами, научно выражаясь — «сыродутным способом».
Дымная кузня, два-три молотобойца и батрак-углежог — вот и все производство.
Если удобные для разработки залежи руды имелись поблизости, то и целая деревня могла заниматься производством железа, но такое было возможным только при наличии устойчивого и выгодного сбыта продукции.
В ходу кое-где, как с удивлением узнали земляне, были каменные топоры и костяные наконечники стрел.
Впрочем, как сообщила все та же Академия в лице Резника, каменным и костяным оружием всякие чухонцы и пруссы отбивались от крестоносцев еще в тринадцатом веке (с исторической точки зрения — совсем недавно). У тех же степняков сословие бродячих кузнецов пользовалось неприкосновенностью во всех больших и малых усобицах, и лишь крупный и богатый род мог позволить себе иметь своего мастера — притом, что они сами железо не добывали, а покупали у соседей.
Поэтому-то торговля, например с Южными Танствами, была жизненно нужна Степи — именно они давали львиную долю всего железа. Кузнецы высокого класса могли хорошо выполнять кузнечную сварку, тянуть проволоку, лить медь и бронзу — не более. Имелись и настоящие искусники-оружейники, из-под рук которых выходили истинные произведения искусства, но таких было немного.
Ознакомившись с ситуацией, Макеев решил, что свое металлургическое производство Октябрьску просто необходимо. И не потому, что им грозил недостаток металла — запасов лома, если не транжирить, должно было хватить надолго. Но, во-первых, Александр думал о перспективах, а во-вторых, как он уже знал, железо тут стоит дорого, и торговля им может стать неплохим подспорьем для гарнизона. К тому же у коренных обитателей Степи появится лишний повод дружить с городом — дешевое железо.
Свое доменное производство было, собственно, первым, чем он загрузил академиков. Предварительно пообщавшись с землянами и порывшись в заветных тетрадках, а заодно побеседовав с городскими кузнецами. Через полгода академики выдали на-гора проект. До полноценной домны он недотягивал, но на голову превосходил все, о чем слышали умельцы мира Аргуэрлайл.
Позже кто-то вспомнил, что разработанное ими чудище именовалось штукофен и было изобретено в Китае чуть не двенадцать веков назад. Но, поглядев на получившееся и недоверчиво похмыкав, старшина железоделов Эгорио Самтар вдруг истово, в пояс поклонился оторопевшему Вечному.
Да и сам Александр впечатлялся. Это действительно была всем печам печь — высотой метра под четыре, с четырьмя огромными мехами из верблюжьих шкур, качавшихся здоровенным колесом, к которому был приспособлен двигатель от мотоцикла. Печь имела дверцы для вытаскивания крицы и мощное поддувало.
Несмотря на все опасения, первая же плавка дала раз в двадцать больше, чем обычные тигли, — крицу с трудом вытащили ломами восемь самых сильных молотобойцев. В ней оказалось почти сорок пудов.
Причем мало того что железо было куда лучше качеством, чем местное, так еще обнаружилось, что крицу покрывает слой самой настоящей стали.
А был еще и чугун, из которого удалось отлить в заранее приготовленные формы с дюжину неплохих наковален, несколько котлов и жаровен. А получившаяся сталь вполне годилась для качественного инструмента.