С яростным воплем Зигфрид отскочил назад, поднял щит неожиданного соперника, но растерянно остановился, узнав на нем королевский герб. Это был брат короля Гернот.
— Остановись, Зигфрид! — воскликнул юноша. — Не пристало королям проливать кровь друг друга, — Он говорил почти скороговоркой, но слова отчетливо разносились далеко вокруг, — Тебе не принесет славы убийство храбрых мужей ради чужой короны. Эта страна просторна и богата, но это наша земля, политая кровью наших отцов. Народ Бургундии предан своему королю, Зигфрид. Ему не нужен другой повелитель. Побереги свои силы, чтобы бороться с несправедливостью и нуждой, в мире их еще немало!
Зигфрид, так и не опуская меча, растерянно смотрел на юношу. Если он сейчас прикончит стоящего перед ним на коленях Гернота — это будет самое настоящее убийство. Он заранее продумал каждое слово, каждый жест и все возможные ответы Гунтера. Но на неожиданный выпад Гернота великан не рассчитывал.
— Не трать красноречия, Гернот, — вмешался Ортвейн, выходя вперед. Голос его дрожал от гнева, — Ты вошел в приветственно распахнутые перед тобой ворота, Зигфрид из Ксантена. Но пренебрег гостеприимством нашего короля и осмелился поднять меч против его подданного. Если хочешь бороться — борись, в одиночку или всем своим войском — не важно, — В глазах Ортвейна сверкала решимость.
К удивлению Хагена, Зигфрид опустил меч, с презрением разглядывая стоящего перед ним рыцаря.
— Я вызвал на поединок вашего короля, — холодно промолвил Ксантенец, — а не тебя. Если хочешь помериться силами — выбирай кого хочешь из моих воинов. Любой из них будет тебе достойным соперником.
Ортвейн побледнел от оскорбления и, издав пронзительный вопль, бросился на Зигфрида. Но снова между ними встал Гернот.
— Не делай глупостей, Ортвейн! — взмолился он, — Прошу тебя. Нельзя допускать кровопролития. Зигфрид из Ксантена — храбрый рыцарь, слава о котором гремит по всему свету. Ему нет необходимости доказывать свое мужество. Мы должны жить в мире, а не растрачивать понапрасну силы.
— Гернот прав, — вмешался Хаген. — Бургундия — мирная страна. Мы никогда не несли своим соседям войн и горестей. Почему же вы пришли к нам как враги?
— Пустая болтовня! — В голосе Зигфрида все еще слышалась неуверенность.
Великан упустил момент, когда спор можно было решить силой. Он явился с оружием в руках, но Гернот — и, к его изумлению, даже Хаген, угрюмый, мрачный Хаген из Тронье, — применил против него другое оружие: слова. А этим оружием он не владел.
— Пустая болтовня! — презрительно повторил Ксантенец, — В этом твоя сила, Хаген из Тронье? Так ты этим оружием побеждаешь врагов? Возьми в руки меч, и посмотрим, кто из нас сильнее! Или ты боишься?
— Разве это трусость — избегать драки с человеком, которого невозможно поразить ни мечом, ни копьем? — Хаген не терял присутствия духа, — Или нужно особое мужество, чтобы вызвать на бой противника, когда твое оружие заговорено?
Зигфрид вздрогнул — такого поворота он не ожидал. Для Ксантенца не были секретом легенды о его неуязвимости, но то, что их можно было использовать против него самого, явилось для него неожиданностью.
— Будь лучше нашим гостем, Зигфрид из Ксантена. — Вперед выступил Гизелер, — Ты и твои рыцари. Послушай моего брата — опусти оружие и прими нашу дружбу.
Зигфрид перевел взгляд на юношу.
— Ты, должно быть, Гизелер, — промолвил он, — Слышал о тебе — мальчик, способный бороться наравне с мужами и разговаривать как взрослый. У вас в Вормсе принято приглашать в гости в ответ на вызов на поединок? — Улыбнувшись, он вложил меч обратно в ножны.
Кажется, вся толпа, собравшаяся во дворе, облегченно выдохнула. Единственным, пожалуй, среди всех, не разделявшим общей радости, был Хаген. Слишком быстро уступил Зигфрид, и его внезапное отступление не предвещало ничего хорошего.
Но король Гунтер не дал Хагену возможности высказать свои опасения.
— Кнехты! — вскричал он. — Слуги! Сюда! Примите у гостей лошадей и позаботьтесь о них. Приготовьте господам комнаты и еду! — Вновь повернувшись к Зигфриду, он продолжал: — Окажи честь выпить с нами бокал вина, Зигфрид из Ксантена, — Он улыбнулся: — Убедись, что крепость вина Синольда не уступит остроте твоего клинка.
— Надеюсь только, оно не столь же смертоносно, — сухо заметил Ксантенец. Несколько секунд Гунтер непонимающе таращился на него, затем разразился громовым хохотом. Его примеру последовали все остальные, кроме Хагена и Ортвейна. Только этот смех звучал неестественно.
По знаку Зигфрида его воины спешились и окружили своего предводителя тесным кольцом. Хаген внимательно наблюдал за ними. Только сейчас он обратил внимание, как они походили друг на друга: одинакового роста, атлетически сложенные, все светлокожие и белокурые.
Зигфрид о чем-то заговорил с ними на непонятном языке. Хаген пришел в ярость — после всего происшедшего это было в высшей степени невежливо.
Зигфрид, Гунтер и его свита вошли в дом. Отряд нибелунгов остался во дворе. Хаген забеспокоился — все это выглядело подозрительно.
Он повернулся и последовал за королем. Нагнав Ортвейна, Хаген коснулся его плеча.
— Задержись, — вполголоса попросил он.
Ортвейн нетерпеливо нахмурил брови, однако остановился, дожидаясь, пока шумная толпа удалится. Внешне молодой человек выглядел спокойным и сдержанным. Но Хаген слишком хорошо знал племянника: он не забыл оскорбления, нанесенного Зигфридом ему и его королю. Ортвейн из Меца не сдавался так быстро.
— Что случилось?
— Одно слово, Ортвейн, — промолвил Хаген. — Хочу попросить тебя о маленькой услуге.
Ортвейн нетерпеливо переминался с ноги на ногу:
— Я должен находиться возле Гунтера. Не доверяю я этому Ксантенцу. Мне будет спокойнее, если я буду рядом.
«А мне — наоборот», — подумал Хаген. Ортвейн был несдержан и сгоряча мог натворить такого, о чем потом пожалел бы сам.
— Об этом и речь, — молвил Хаген, кивнув на воинов, — Не выпускай из виду этих молодцов. Мне они подозрительны. Я бы сам этим занялся, но мое отсутствие за столом бросится в глаза.
— Не думаешь ли ты, что прославленный герой осмелится нарушить данное слово? — Ортвейн не скрывал насмешки, но Хаген пропустил это мимо ушей. Он не доверял Зигфриду. Но сейчас не время было это обсуждать, да и пререкаться со своим племянником Хаген не хотел. Был бы здесь Данкварт! Но брат скучал в замке Тронье, в двенадцати днях пути от Вормса.
— Нет. Но чует мое сердце, он что-то замыслил. И я выясню что.
Немного помявшись, Ортвейн кивнул:
— Хорошо. Я послежу за ними. — Повернувшись, он вышел во двор.
Хаген задумался. Он никогда не руководствовался эмоциями и предчувствиями, он гнал их прочь, дабы они не мешали рассуждать здраво. Но на сей раз внутренний голос не хотел умолкать. И это было не просто предчувствие, а внезапная, ничем не обоснованная, но непоколебимая уверенность, что этот человек несет гибель ему и всему Бургундскому королевству.