Карл знал, что под нашивкой с гербом прячется смертельная сквозная рана, оставшаяся от копья, знал, что порезы, покрывающие все тело Раттбора — это следы птичьих когтей. Знал, что живым из этого затхлого, погруженного во мрак зала он не выйдет. Как ни странно, это придало ему сил и смелости. Страх остался, но отодвинулся куда-то на второй план, в глубину сознания. На смену пришел чистый, праведный гнев. Юноша встал и выпрямился, несмотря на бивший его озноб, несмотря на колючую боль в ногах и ребрах.
Магистр улыбнулся ему.
Улыбка эта была ужасной — свирепый волчий оскал под черными ямами глаз на потрескавшемся каменном лице древнего идола. Чудовище раскинуло руки, будто бы для объятий, и сказало хриплым глухим голосом:
— Приветствую тебя в моей скромной обители, ученик! Здесь многое изменилось за прошедшие недели, не так ли?
Карл ничего не ответил.
Магистр подождал несколько мгновений, потом склонил голову набок и спросил, мягко, вкрадчиво, почти ласково:
— Что с тобой? Почему не хочешь говорить со мной?
Карл сурово мотнул головой:
— Я не знаю тебя!
Сколько раз в далеком безоблачном детстве он слышал эту фразу из уст героев сказок, которые рассказывал ему старый Храгнир, учитель и воспитатель. В сказках храбрые молодые витязи, оказавшись во вражеском плену, плевали в лицо смерти, отрекались от предателей, не сдавались до последнего — и все равно выходили победителями. В мальчишескую голову ни разу не приходила мысль о том, что однажды придется сказать эти слова самому.
Лицо магистра, до сих пор абсолютно равнодушное и бесстрастное, исказил явный, неприкрытый ужас. Волчий оскал исчез, даже глаза приобрели осмысленное выражение испуганной растерянности.
— Как? — пронзительно вскрикнул он. — Как не знаешь?!
— Успокойтесь, ваше светлейшество, — раздался тихий, но сильный голос из темноты слева. — Юноша всего лишь имеет в виду, что не хочет иметь с вами ничего общего. Он был здесь в ту ночь, в этом нет никаких сомнений. Присмотритесь к нему внимательнее.
Магистр шагнул к Карлу, схватил его за волосы и принялся пристально разглядывать лицо. После нескольких томительно долгих секунд он разжал пальцы и, устало махнув рукой, пробормотал:
— Да, он стоял там, я припоминаю его.
Карл повернулся влево, к обладателю загадочного голоса — тот вышел из тьмы в круг света и теперь замер на самой его границе причудливым созданием из черноты и отблесков огня. Черты скрыты изящной полумаской, на широкой груди покоится ожерелье из вороньих черепов. Погонщик Теней, будь он проклят! Колдун несколько секунд молчал, выдерживая его взгляд, а потом чуть наклонил голову, словно издеваясь, насмешливо произнес:
— Зачем же так пугать повелителя? Пожалейте его старое сердце. Здесь, в полутьме, нелегко различать лица. Что же, любезный, что вас так разгневало?
— Да, ученик, — прохрипел магистр, вновь улыбаясь и глядя куда-то в потолок. — Что вызвало у тебя такой гнев? Я же не причиню тебе вреда.
Карл заскрипел зубами.
— Почему я разгневан?! В чем вина моих братьев, Прогвада и Сигизмунда? В чем были виновны мои друзья Сольх и Вангр? Чем провинился я и почему должен верить в твое милосердие?! Почему ты лгал нам, следуя тропами Тьмы, лгал, принимая клятвы и благословляя на служение? Мы видели, как ты умер, и ты мстишь нам за это, но зачем? Нас, кто тогда стоял здесь, перед троном, переловили по одному. Мы же шли к тебе за помощью, за советом, за наставлением, готовые защищать тебя до последнего вдоха. Но ты творил черное колдовство, и чтобы остановить… — голос его сорвался, вслед за отчаянными словами брызнули слезы. Карл уже не пытался их сдерживать, они потекли по его перепачканным грязью щекам, оставляя за собой мокрые дорожки.
Магистр стиснул зубы, словно из всех сил стараясь не засмеяться. Он вернулся к обломку трона, обошел его, несколько раз глубоко вздохнул, махнул рукой и сказал:
— Ты виновен в том, что не покарал пронзившего меня копьем. Меня, твоего магистра, твоего лорда! Ты стоял и смотрел! Кто давал тебе, щенок, право размышлять, хороши или плохи мои действия? Это мои действия! Мои! Действия твоего хозяина! Ты ничем не помешал убийце, ты даже не попытался! Ты мог бы и сам бросить то копье! Признаешь?
Карл молчал. Магистр занес кулак:
— Говори со мной!
В ответ раздалось только:
— Безумие…
— Да? Безумие?! А мне кажется, что я единственный, кто еще способен смотреть правде в лицо! Вы все цепляетесь за прошлое! Все! Твои братья цеплялись! Каждый человек на этом континенте! А прошлого нет! Представь себе, нет! Ни капли, ни секунды, ни клочка прошлого, одно лишь будущее. Ушедшие Боги не вернутся, Трем Королям, на помощь которых ты так надеялся, нет никакого дела до этих земель! Мир распадается на части, и нужно искать другую силу, других владык! Лучшие умы страны уже поняли это, но мне не дано убедить тебя. Какая разница! Может быть, я и вправду сошел с ума. Почему бы и нет. Только вы все, разумные, сдохнете и станете грязью, а я обрету бессмертие!
— Но зачем убивать нас? — спросил Карл дрожащим голосом, в котором все еще стояли слезы. — Зачем убивать тех, кто верил тебе? Ты предал все, ничтожество!
— Не смей разговаривать так со мной! — Магистр шагнул к Карлу вплотную и зарычал ему в лицо. — Слышишь! Не смей говорить так с повелителем, щенок!
Ответ не заставил себя ждать.
— Повторяю еще раз, я не знаю тебя.
— Что? — разъяренно вскричал магистр, и, широко замахнувшись, попытался ударить Карла кулаком по лицу. Юноша увернулся и, оттолкнув его, рванулся к дверям. Солдаты, стоявшие по сторонам, не успели среагировать вовремя: бросились в погоню на мгновение позже, чем следовало, — и теперь им, отягощенным оружием и доспехами, уже было не догнать беглеца.
Карл понимал, что шансов уцелеть у него нет. Даже если удастся вырваться из дьявольского чертога, на лестнице он все равно встретит смерть. Но сама попытка сбежать, пусть и заранее обреченная на полный провал, уже была подвигом, тем самым плевком в глаза врагу, действием настоящего воина. Умирай, но не сдавайся. Возможно, за дверью ему повезет выхватить у кого-нибудь клинок и забрать с собой на Темные Тропы пару-другую ублюдков.
— Держите! — завизжал позади мертвый магистр. — Хватайте его!
Стражники тяжело пыхтели за спиной, лязгнул доставаемый из ножен меч. Не достанут. Не успеют. Дверь уже близко. Не сбавляя скорости, толкнуть плечом…
Колдун на другом конце зала сказал что-то, тени вокруг колыхнулись, и пол под ногами Карла ожил. Из тонких щелей между каменных плит рванулись кривые, сочащиеся темной жижей щупальца. Или пальцы. Или колья. Обвили ноги юноши, оплели колени, взобрались по бедрам и животу. Слишком упругие, слишком гибкие, чтобы сломаться или уступить, они держали крепко. Карл рванулся изо всех сил, но живая клетка не отпустила его. Солдаты в нерешительности остановились, не решаясь подойти вплотную к магической ловушке. А вот магистр приблизился к ней без опаски: