– Демонская тьма!
Едва Змей обнаружил себя стоящим на портальной башне, в его душе вспыхнуло подозрение, что это дядюшка Кирт со своей женой каким-то образом подстроили переход.
Однако уже через пару секунд граф разглядел в предутреннем тумане обступающие башню вершины покрытых снегом скал, аккуратные высокие каменные перила, охраняющие площадку, и прочную будочку, укрывающую от непогоды вход на лестницу. И только в этот момент Змей с оглушающей ясностью понял: он находится вовсе не на той башне, где стоял вчера вечером. А вслед за этим пониманием в душе вспыхнули обида и боль, а затем и яростное желание что-нибудь порубить. Или кого-то выпороть.
Хотя нет… хвала святым, до такого он никогда не опускался и не опустится. Просто молча протянет руку и будет ждать, пока она сама догадается, что нужно в нее положить. Кольцо с изумрудом, которому до сих пор не везло, то самое, что Змей надел на пальчик глупышки вчера вечером.
Хотя, нужно признаться, Змей испытал огромное облегчение, когда не так уж давно фамильная драгоценность вернулась к нему вместе с прощальным письмом Фиалонны, привезенная ее секретарем. И граф вовсе не собирается расстраиваться, если кольцо вернется к нему в очередной раз. Обидно другое, Змей почти поверил, что оно наконец-то нашло свою настоящую хозяйку! И как только хитрая монашка сумела так задурить голову, самому теперь смешно!
Лестница, по которой Змей, едва не рыча от злости и нетерпения, торопливо бежал вниз, закончилась небольшой комнаткой, из которой вели неизвестно куда две двери, и граф на миг приостановился, решая, куда пойти. В этот момент, с такой точностью, словно кто-то ожидал его появления, в стене открылась третья, потайная дверца, и знакомый голос мягко сказал:
– Входи сюда.
– Но ведь в ваш монастырь нельзя входить мужчинам?! – мгновенно узнав голос, едко процедил граф, протискиваясь тем не менее в дверцу.
– А мы не в монастыре, а в портальной башне, – спокойно ответила настоятельница, снимая салфетку со стоящего на столе подноса. – А все башни, как ты знаешь, принадлежат магам почтовой гильдии. Садись.
– Не хочу, – непримиримо поджал губы Змей. – Дайте мне портал до столицы, я верну такой же, как только доберусь до банка.
– Не дам, – спокойно сообщила матушка Тмирна, поднимая со сковороды крышку, – и могу объяснить почему. Мне пришлось сегодня на полчаса раньше разбудить девочку-кухарку и самой резать мясо, дабы некий господин получил на завтрак именно те блюда, какие любит. И потом ждать его тут, вместо того чтобы еще немного понежиться под одеялом! А теперь он возьмет портал и куда-то побежит?! Даже не прочитав письма, ради которого другая девочка тоже вылезла из-под одеяла на полчаса раньше?!
Змею очень хотелось сказать, пусть бы она лучше так и лежала под тем одеялом, а не писала писем с указаниями, чем его кормить.
Но тут он вовремя вспомнил пункт контракта, который гласил: выполняющие работу сестры Тишины не заводят ни дружеских, ни любовных отношений и не оказывают никаких услуг личного свойства. И сообразил, что едва не выдал глупышку ее начальству, а это было бы подло, несмотря на то, как она поступила с ним самим.
И поэтому, хмурясь и всячески показывая свое презрительное отношение к наглому шантажу, Дагорд прошел к столу и небрежно присел на стул. И тут же обнаружил перед собой полную тарелку еще горячих румяных кусков мяса, мисочку с солеными грибочками и огурчиками под сметаной, кружку с крепким чаем, в котором плавал ломтик лимона… и горькая обида вонзилась в сердце с новой силой.
Вот почему Эста решила, что он не сообразит, для чего она с утра первым делом отправила настоятельнице точные распоряжения насчет завтрака? Ведь ясно же, заранее просчитала, как зол и оскорблен будет Змей. Значит, хотела этой едой немного примирить его со своим поступком. Потому и подумала про все: и что он любит на завтрак, и как отреагирует на Тмирну. Не подумала только об одном, как ему после случившегося жить рядом с ней, если всегда будет жечь душу воспоминание о том, как он спокойно ел мясо, пока над его женщиной издевались враги.
Ну разве он подал ей повод считать себя бесчувственным эгоистом? И как после этого поверить другой женщине, если даже справедливая и ответственная тихоня так жестоко обманула при первой же возможности?
– Дай письмо, – отодвинув тарелку с мясом, к которому так и не смог притронуться, глухо произнес Змей и одарил Тмирну таким пронзительным взглядом, что настоятельница молча достала из кармана тоненькую трубочку записки и протянула ему.
«Зайчик, – прочел Змей и невольно презрительно скривил губы. Он ей больше не зайчик! – Я знаю, что скоро совершу непростительный поступок, иным его нельзя назвать. Но я вдруг поняла, мне легче перенести твой гнев и лишиться твоего кольца, чем узнать, что по моей вине с тобой произошла беда. Этого я не переживу. Прости. Пока еще твоя глупышка».
– Демонская сила! Ну почему ты не научила ее, Тмирна, что мужчинам тоже можно доверять? Хоть иногда?! И вдвоем значительно легче отбиться, чем в одиночку? Там же сейчас очень опасно… и они меня узнали, не могли не узнать!
– Да научили мы ее, всему научили. – Монахиня поймала вскочившего со стула графа за рукав и почти силой усадила назад, начиная осторожно и умело растирать его шею и закаменевшие плечи. – Двенадцать лет учили, почти с того дня, как Эста с матушкой сюда пришли. Но матушки ее уже нет, почти два года, тут и похоронена, не дожила до амнистии. А Эста ведь очень способная и умеет больше других. Только не нужно думать, что все сестры Тишины учатся быть глупышками и тихонями. Такая работа далеко не каждой по силам или по уму, в этом, как во всяком деле, талант нужен. А о том, чтобы у тихонь была возможность выжить, если попадут в руки врагов или в незнакомое место, мы заботимся заранее. Готовим зелья и хитрые приспособления, делаем особые наряды и вещицы.
Не переставая потирать еще скованные напряжением плечи гостя и мягко рассказывать про такие вещи, о каких и не подозревало большинство их клиентов, Тмирна, словно невзначай, подвинула Змею тарелку и сунула в руку вилку.
– Ты поешь, поешь. Сейчас все обговорим и решим, как действовать дальше, да пойдем в столицу, там тебе не до завтрака будет. А я пока чайку выпью и пару писем напишу… похоже, нам помощь понадобится.
– Тмирна! – Съев несколько кусочков мяса, Змей вспомнил слова Эсты и снова отложил вилку. – Она сказала, что намерена несколько дней сама там разбираться. Но в тот момент, когда Эста писала письмо, она еще и не подозревала, что эти люди меня хорошо знают. Они раньше служили в том поместье, где позже Олтерн держал жену. А потом уволились, будто бы по старости. Но они и сейчас еще очень бодрые, я следил, как Кирт спускался по лестнице. Чуть ли не вприпрыжку. Вот только вспомнил я про них лишь утром. Во сне они мне приснились.
К этому моменту его обида никуда не исчезла и не стала слабее. Зато одно Змей понял ясно, обижаться нужно не на его глупышку, а вот на этих покореженных жизнью монашек, которые сделали из девушки шпионку-одиночку. Ловкую и сообразительную, но совершенно не умеющую работать в паре даже с человеком, которому можно доверять до конца. Это они тренировали ее так, чтобы она полагалась только на свои собственные умения, не делилась с напарником ни замыслами, ни подозрениями и отодвигала его за себя, если видела приближающуюся опасность. И ведь как ловко все предусмотрела, и капсулу заранее сунула, скорее всего в ножны. Туда он и сам бы положил, достаточно чуть выдвинуть кинжал, и потом, возвращаясь, он обязательно раздавит хрупкую вещицу. Вот теперь ясно, что хрустело, когда он дернул пояс, торопясь вооружиться до прихода стучавших в дверь незнакомцев.