Book.

Юлиан же не отличался силой, большинство его ро­весников выглядело покрепче. Он был довольно высоким мальчиком и очень уж стройным, если не сказать то­неньким. В первые школьные годы ему доставалось больше синяков, чем другим. После нескольких попыток дать сдачи — все они кончились плачевно — он постепенно научился избегать драк и вообще всяких споров, а в интернате развил это умение до совершенства.

Но тут у него не было выхода. Юлиан только теперь заметил, что забрел в переулок между ярмарочными киосками и очутился далеко от общей сутолоки, так что уже не мог рассчитывать на чью-либо помощь. А Рогер не производил впечатления человека, на которого можно подействовать уговорами.

— Тебе что, больше нечего делать, стоишь тут и пя­лишься на людей? — спросил Юлиан.

Но и этот вызывающий вопрос не вывел Рогера из равновесия, он только шире ухмыльнулся.

— Нечего, — подтвердил он и засмеялся, заметив рас­терянность Юлиана. — Нет, правда нечего. Вот уже не­сколько дней. И похоже, еще какое-то время придется побездельничать.

Он вздохнул, снова поднес сигарету ко рту, но сле­дующей затяжки так и не сделал, бросил сигарету на землю и загасил ее своим тяжелым башмаком.

— Действительно, такая зараза, — сказал он и закаш­лял. — У нас здесь павильон, знаешь? И неплохой, можешь мне поверить. Но мой старик что-то не поладил с инспекцией. Отказался соблюдать какие-то дурацкие пра­вила техники безопасности. И они прикрыли нашу ла­вочку. Насколько я знаю моего старика и его железобетонный характер, лавочка еще долго простоит прикры­той. — Он развел руками: — Так что слоняюсь без дела. Ну, и пялюсь на людей. — С этими словами он подмиг­нул. — А у тебя какие проблемы?

— Никаких. — Юлиан отвел взгляд. — Поругался с отцом, только и всего.

— Я понимаю, — Рогер кивнул, — тебе не хочется об этом говорить.

— Не хочется, — буркнул Юлиан.

— Ну и ладно, — согласился Рогер. Лицо его вдруг просияло, как будто в голову ему пришла счастливая мысль. — Эй! А не побездельничать ли нам вместе, как ты на это смотришь?

Юлиан против воли рассмеялся, и через секунду они с облегчением смеялись оба. Впервые за последние не­сколько часов Юлиана отпустило чувство безысходности, погнавшее его прочь из дома, хотя он знал, что себе же делает хуже. Уже за одно освобождение от этого мучи­тельного чувства он был благодарен Рогеру.

— Ну? — позвал Рогер. — Идем?

Юлиан медлил. Время у него вообще-то было. Все равно отца сейчас нет в отеле, и до конца представления пройдет не меньше двух часов, а то и больше, потому что потом отец обычно отправляется выпить с коллега­ми-артистами или смотрит их выступления.

— У меня нет денег, — сказал он. — Ведь я просто вышел из дома...

Рогер перебил его:

— А зачем тебе деньги? Я же здесь работаю, ты забыл? Думаешь, я здесь куда-нибудь покупаю билеты? — Он засмеялся. — Кроме того, я собираюсь показать тебе такое, чего ни за какие деньги не увидишь. — Он смотрел на Юлиана с ожиданием. — Ну, что?

Юлиан какое-то мгновение колебался, потом пожал плечами и сказал:

— Почему бы нет?

— Я и говорю, — улыбнулся Рогер и хлопнул Юлиана по плечу так, что тот покачнулся.

Они вышли из переулочка, и Рогер сдержал обещание: в следующие полтора или два часа они покатались на дюжине каруселей, на автоскутере, на турбокачелях и «гусеницах», постранствовали по стеклянному лабиринту, побывали в трехмерном кино и в симуляторе космического корабля, который за несколько мгновений успевал слетать на Марс и вернуться на Землю. В руках у Рогера, как по волшебству, откуда-то взялось две порции сахарной ваты, потом по банке колы на каждого и даже пакетик жареной картошки, которая, правда, отдавала прогорклым жиром. В конце концов щедрость Рогера начала угнетать Юлиана, ведь он не мог отплатить ему тем же, но, когда Юлиан заикнулся об этом, Рогер с такой решимостью ответил: «Какая чепуха!», что Юлиан сразу успокоился.

Под конец они попали на аттракцион, про который Юлиан даже не слыхал: Лукас-силомер. Это было простое и довольно обветшавшее устройство из колоды с кожаной обивкой на четырех пружинах, взятых, похоже, от ло­комотива. При колоде высился столбик метра в три с отметками: сосунок, малосильный, хвастунишка, молодец, силач и геркулес, а на самом верху висел маленький ржавый колокольчик.

Рогер перемолвился словом с хозяином аттракциона, потом отступил назад и молча взялся за тяжелый молот. Юлиан видел, как на взмахе напряглись его мускулы под рубашкой, и на миг его охватила зависть. Но он тут же застыдился этого чувства.

Рогер с размаху ударил молотом по колоде. Противовес подскочил вверх, словно пущенный из лука, и задел колокольчик наверху. Вокруг зааплодировали, и Рогер, широко улыбаясь, обернулся к Юлиану.

— Вот, — сказал он, протягивая ему молот. — Попробуй и ты.

Юлиан только взялся за молот — и тут же резко откинулся назад. Молот оказался таким тяжелым, что заскользил из рук и чуть не упал на ноги. Позади кто-то засмеялся.

Юлиан нагнулся и снова поднял молот, но не шагнул к колоде, а лишь нерешительно повертел тяжелый ин­струмент в руках — и тот снова чуть не выскользнул.

— Не знаю, смогу ли я...

— Что за чепуха! — перебил его Рогер. — Это не тя­жело, вот увидишь. Иди же! — В его голосе послышался приказной тон, и Юлиан подчинился — почти против воли и вопреки рассудку. Он чувствовал, что все это кончится катастрофой, и предчувствие не обмануло его. Мальчик крепко сжал рукоять молота обеими руками и замахнулся так же, как это делал Рогер.

К сожалению, он не мог сравниться силой со своим новым другом.

Когда молот достиг на взмахе высшей точки, Юлиан потерял равновесие и опрокинулся навзничь.

На сей раз смеялись все вокруг. И никак не могли насмеяться вдоволь.

Слезы стыда и гнева ослепили Юлиана. Рогер протянул ему руку, чтобы помочь встать на ноги, но Юлиан сердито отбил ее в сторону и поднялся сам. Правое плечо сильно болело.

Позади кто-то все еще смеялся. Юлиан сердито обер­нулся и в упор посмотрел на рыжего подростка в кожаной куртке, усеянной заклепками.

Парень оборвал смех, и глаза его коварно блеснули.

— Что, малыш? — спросил он.

Юлиан сглотнул. Вся его ярость разом обратилась в страх — такой, что задрожали руки. Что-то в этом парне внушало ему ужас. Более того, повергало в панику. И дело было даже не в его силе и не в коварном взгляде. Здесь таилось нечто другое, чего Юлиан не смог бы объяснить. Даже находиться вблизи этого рыжего было ему невмоготу.

Рыжий шагнул к нему и вызывающе упер руки в бока.

— Так что? — повторил он вопрос. На сей раз в его голосе явственно прозвучала угроза.

Сердце Юлиана заколотилось. Он хотел что-то сказать, но у него перехватило дыхание. И тут рядом с ним встал Рогер, и вызов в чертах рыжего разом сменился на растерянность и осторожность. Но не на страх.