Юлиан молча кивнул, и Рогер ударил его по руке. Договор, таким образом, был скреплен.
Даже если ты чего-то не поймешь, все время помни о том, что все уже произошло. И ты ничего не в состоянии изменить.
Рогер зашагал прочь, Юлиан с трудом поспевал за ним. Видимо, он торопился, чтобы успеть вернуться до окончания представления Майка.
Они отправились на самый дальний конец ярмарки. Павильончики становились все меньше и проще. Скоро вокруг них остались совсем уж бесхитростные, почти покосившиеся строения, поставленные как придется.
Взглянув на вывеску у входа одной из таких палаток, Юлиан остановился, как громом пораженный. Этот балаганчик был побольше других окрестных будок, и плакат перед входом приглашал посмотреть на самую толстую в мире женщину, на двухголовую собаку и на мальчика с крокодильей головой. Из-за черного полотна палатки пробивался зловещий красный свет, и над входом висела вывеска:
АБАДДОН
Только для публики
с крепкими нервами! Сердечников
и детей просим удержаться от соблазна
посещения нашего заведения —в их же
собственных интересах!
У сочинителей современной рекламы такой текст, возможно, вызвал бы лишь усталую усмешку, но когда Юлиан вспомнил, в каком времени он находится, он нашел это объявление в высшей степени захватывающим.
— Что случилось? — нетерпеливо окликнул его Рогер. — Идем. У нас мало времени.
Иди в Абаддон. Эти слова отец оставил ему в своей записке. Некоторое время он колебался, не рассказать ли об этом Рогеру, но потом решил не рассказывать.
Они уже почти дошли до цели. Это тоже была палатка, хотя совсем маленькая, сшитая из красных, зеленых и синих полос. Вывеска над входом гласила, что внутри палатки пребывает «мадам Футура», «провидица грядущего».
— Предсказательница? — удивился Юлиан.
Рогер прижал палец к губам и отступил в тень. Юлиан последовал за ним. Рогер достал из кармана старомодные карманные часы и открыл крышку.
— Он должен быть еще там. Но недолго.
— Он? — переспросил Юлиан. — О ком ты говоришь?
Рогер только улыбнулся и ничего не ответил, но ответ уже и не требовался, потому что полог палатки мадам Футуры откинулся в сторону, и оттуда вышел не кто иной, как отец Юлиана! Он был одет в простую рабочую куртку и брюки из грубой ткани, волосы у него были длиннее, чем привык видеть Юлиан, но все же это был его отец!
Юлиан автоматически шагнул к нему, но Рогер довольно грубо удержал его за локоть.
— Ты что, забыл, что ты мне обещал! — шикнул он. — Мы только наблюдаем, больше ничего. Больше ничего!
В этот момент полог палатки еще раз отлетел в сторону, и оттуда выбежала старая женщина в пестром цыганском наряде и схватила отца Юлиана за рукав.
— Подождите! — крикнула она. — Одну минуту!
Отец Юлиана хотел вырваться, но старая женщина удерживала его на удивление цепко. Она кричала пронзительно, взволнованно, почти истерично:
— Не делайте этого! Мой шар предвещает великую беду! Отступитесь от вашего решения, умоляю вас!
Отец Юлиана гневно выдернул руку.
— Что за глупости? — вне себя крикнул он. — Оставьте меня в покое! Вы же получили свои деньги, разве не так?
— Дело не в деньгах! — простонала ясновидящая. Она достала из кармана несколько монет. — Вот, я верну вам ваши деньги, чтобы вы видели, что мне не до шуток! Послушайте меня! Не делайте того, что вы задумали! Будет великое, ужасное несчастье! Вам и другим! Многим другим!
Она говорила таким заклинающим тоном, что отец Юлиана и в самом деле какое-то время колебался. И может быть, он заговорил бы с ней, если бы в эту минуту из темноты не появился еще один человек, так же хорошо знакомый Юлиану.
Гордон с одного взгляда вник в ситуацию и приказал старой гадалке:
— Сейчас же убирайтесь, иначе будет плохо!
— Но...
— Мне что, позвать полицию, чтобы вас арестовали?
— Но я же ничего не сделала! — в замешательстве сказала мадам Футура.
— О, я припоминаю кое-что, — с улыбкой ответил Гордон. — Во всяком случае, достаточно, чтобы доставить вам много неприятностей. А теперь отстань и поищи себе другого дурака!
— Прошу вас! — умоляла мадам Футура. — Скажите вашему другу, пусть не делает этого! Случится ужасное...
Гордон угрожающе занес руку, и гадалка испуганно смолкла. Потом повернулась и исчезла в палатке.
— Ты совсем с ума сошел? — напустился Гордон на отца Юлиана. — Что ты ей рассказал?
— Ничего! Клянусь, я не сказал ей ни слова. Но она... она, похоже, что-то знает!
— Ах! — язвительно сказал Гордон. — Уж не настоящая ли она ясновидица? Черт возьми, я тебя везде разыскиваю, с ног сбился, а ты теряешь время на чепуху!
— Я не уверен, что это чепуха, — заколебался отец. — Может, лучше дать отбой? Хотя бы на сегодня. То, что она сказала...
— Еще чего! — возмутился Гордон. — Это самая великая вещь, какую мы когда-либо затевали, а ты хочешь дать отбой только потому, что какая-то сумасшедшая старуха...
Он смолк на полуслове, Юлиан слишком поздно догадался, в чем причина его внезапного молчания. Рогер рядом с ним испуганно втянул ноздрями воздух, и его как ветром сдуло. Юлиан замешкался, и Гордон в два прыжка очутился рядом с ним.
— Эй! Кто это у нас тут? Шпионишь, парень?
Юлиан попытался вырваться, но Гордон вцепился в него еще крепче.
— Пусти! — крикнул Юлиан. — Мне же больно!
Гордон засмеялся:
— Слушай, парнишечка, сейчас я сделаю тебе еще больнее, если ты не скажешь мне, кто ты такой и чего здесь вынюхиваешь!
— Я не вынюхиваю! —жалобно пискнул Юлиан. От боли у него выступили слезы. — Проклятье, Мартин, да отпусти же меня! Ты мне руку сломаешь!
Гордон удивленно поднял брови и развернул его лицом к свету.
— Мы что, знакомы? — спросил он.
Юлиан чуть не рассмеялся, ему помешала боль в плече.
— Ты шутишь? Мы... — И он смолк, потому что увидел лицо Гордона. На нем читались растерянность, гнев, подозрение, любопытство — но только не узнавание!
Какая-то часть сознания Юлиана хорошо понимала, что это значит, но другая часть просто отказывалась это принять. Ни Гордон, ни отец не знали его! Потому что они были вовсе не Мартин Гордон и его отец, а если и они, то совсем не те Гордон и отец, которых он знал...
Гордон так затряс его плечо, что у Юлиана заклацали зубы.
— Сознавайся честно, парень! Или тебе придется узнать меня совсем с другой стороны!