Book.

Юлиан упорно молчал. Они уже почти дошли до группы рокеров, и те посмотрели в их сторону. Банки пива перестали ходить по кругу, любопытные взгляды скользнули по мотоциклу Кожаного. Это действительно были рокеры, длинноволосые парни в черных куртках и обтрепанных джинсовых жилетках. Тот тип парней, которых Юлиан всегда обходил стороной. Но сейчас они были для него, быть может, единственным спасением.

— Эй, орлы! — крикнул один из них. — Из какого музея сперли свой металлолом?

Грянул взрыв смеха. Кожаный не обратил на них внимания.

— Подумай, — серьезно сказал он Юлиану. — Все, что происходило до сих пор, было не более чем предосте­режение. Но мы можем и по-другому.

— Ну что ты! — громко сказал ему Юлиан. — Нет, я вовсе не считаю, что это японские мыльницы!

Рокер поперхнулся пивом, а Кожаный посмотрел на Юлиана с недоумением. Остальные рокеры разом смолкли.

— Взгляни-ка вон на тот красный «кавасаки», — про­должал Юлиан. — Почему ты говоришь, что это консервная банка? По-моему, смертельная машина!

— Что ты мелешь? —растерянно спросил Кожаный.

Банка пива звякнула об асфальт, и негодующий голос произнес:

— Эй, кореша! Погодите-ка!

Кожаный проигнорировал и эти слова, а Юлиан громко сказал:

— И за что ты так не любишь рокеров? Вид у них, конечно, странный, но я бы не стал называть их пьяными подонками.

Лицо Кожаного вдруг побледнело: он наконец понял, что затевает Юлиан. Но понял слишком поздно.

Один из рокеров преградил ему путь, а остальные сомкнули тесный круг.

— А ну повтори! Как ты сказал, приятель?

— Отвяжись, — холодно сказал Кожаный и попытался пройти, но рокер не уступил ему дорогу.

Кожаный схватил его руку и сжал ее. На лице рокера возникла гримаса боли. Юлиан слышал, как хрустнули косточки и с губ рокера сорвался хриплый крик.

Юлиан воспользовался неразберихой и выскользнул из окружения. Он наугад свернул в первую попавшуюся улочку и огляделся. Тролля видно не было, но появление Кожаного окончательно показало, что ни от троллей, ни от их предводителя ему не скрыться. Оставалось пола­гаться на одно-единственное свое преимущество перед этими остроухими ночными существами: на быстроту.

Он побежал, на ходу соображая, как ему лучше про­никнуть в варьете. Там был запасной выход, но со мно­жеством недостатков: к двери можно было пробраться только через стену, окружавшую двор; она отпиралась исключительно изнутри, и при этом в кабинете директора загорался красный свет и включался монитор, соединен­ный с видеокамерой над входом. И хотя Юлиану совсем не нравилась эта мысль, ему не оставалось другого пути, кроме прямого — через главный вход.

Юлиан обежал вокруг квартала, остановился и украдкой посмотрел по сторонам, прежде чем войти в варьете.

Портье в светло-серой униформе был немало удивлен, увидев Юлиана.

— Ты? —ахнул он и попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.

— Мне нужно срочно переговорить с директором, — сказал Юлиан, решительно проходя мимо портье. — Не беспокойтесь, я знаю дорогу.

— Да, но я не знаю... — начал портье, но Юлиан уже скрылся за занавесом и зашагал по коридору. Там он с облегчением вздохнул. Первое препятствие осталось по­зади — к сожалению, не самое трудное. Портье уже на­верняка схватился за телефон, чтобы предупредить ди­ректора. Начиная с этого момента каждая секунда была у него на счету.

Он дошел до двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен», за которой находился проход к зрительному залу, открыл ее и скользнул в коридор. Кабинет директора размещался на противоположной стороне, и Юлиан ждал, что дверь кабинета распахнется и оттуда выйдет директор. Но этого не случилось.

За дверью звонил телефон — никто не снимал трубку. Директора, судя по всему, в кабинете не было. Это хорошо. Портье будет продолжать разыскивать его, и это даст Юлиану небольшой запас времени. Он порадо­вался, что несколько раз бывал здесь со своим отцом и все ему было знакомо.

Юлиан свернул налево, миновал туалеты и гардеробы и подошел к складу в конце коридора. Он молился, чтобы дверь оказалась незапертой и чтобы реквизиты отца были на месте. Если же вещи забрал адвокат или, чего доброго, полиция, тогда все пропало. Кожаный в скором времени обнаружит его здесь — а уж он не такой тупой, чтобы не понять, что Юлиан здесь разыскивал.

Молитва его была услышана. Дверь оказалась неза­пертой, а включив свет, он сразу увидел волшебный ящик своего отца и рядом зеркало, укрытое покрывалом.

Юлиан тщательно запер за собой дверь и направился к зеркалу. Сердце его колотилось, шаги становились все медленнее. Он не испытывал ничего похожего на удов­летворение от достижения цели. Слишком уж легко она ему далась. И самое трудное наверняка еще было впереди. Дело состояло не только в том, чтобы найти осколок. Его еще нужно было вынуть и потом доставить на яр­марочную площадь.

И еще была одна причина, заставляющая его медлить, но она стала ясна ему лишь тогда, когда он стянул с зеркала покрывало. Зеркало было все, чем обладал его отец. Это было создание всей его жизни, и Юлиан пришел сюда для того, чтобы разрушить его. Ведь после этого магическое зеркало станет самым обыкновенным. И вдруг Юлиан усомнился, вправе ли он делать это.

Но потом ему почудилось, что по зеркалу пробежал огонь, послышались крики и глухие раскаты грома. Юлиан задрожал всем телом. Он увидел горящих людей, охва­ченные огнем балаганы, пламя, падающее с неба, и черные осколки зеркала, которые обращали людей в троллей.

Это не должно больше повторяться, какую бы цену ни пришлось заплатить его отцу — или ему самому.

Он осторожно провел пальцами по стеклу и ощутил легкую неровность в том месте, где осколок магического зеркала был вмонтирован в стекло. Юлиан даже улыб­нулся. Тайник был гениальный. Кому бы могло прийти в голову искать осколок зеркала в зеркале? И к тому же этот осколок превращал обыкновенное зеркало в ма­гический прибор!

Юлиан поискал подходящий инструмент, нашел же­лезную пластину с острыми краями и опустился перед зеркалом на колени.

Ему удалось выломать сперва кусочек нормального зеркала рядом с магическим осколком, и теперь он мог подцепить этот осколок. Пальцы его вдруг задрожали, и ему пришлось выждать несколько секунд, пока дрожь прошла. Бесконечно осторожно он начал отделять осколок от подложки.

Он обливался потом. Несколько раз стекло угрожающе скрипело под нажимом, и он испуганно замирал. Иногда из коридора доносились голоса и шаги, а один раз кто-то даже подергал ручку запертой двери, но вот наконец серповидный осколок, целый и невредимый, оказался у него в руках.

То, что он держал на ладони, не было обыкновенным, нормальным стеклом. Юлиану казалось, что он физически ощущает груз невообразимой древности, о которой го­ворила Алиса. И он чувствовал силу могущества, которое сохраняла в себе даже маленькая частица магического зеркала. Он очень осторожно опустил осколок во внут­ренний карман куртки, снова завесил зеркало покрывалом и направился к двери. Выключил свет, прислушался к звукам снаружи и выскользнул в коридор.