Разговор отвлек Белиала, и Глеб почувствовал, что давление на него несколько ослабевает. Можно было попытаться это использовать, но прежде Глеб хотел хоть что-нибудь выяснить.
— Так кто же я? Что со мной произошло? И кто ты?
— Не устаю повторять. — Белиал опять вздохнул. — Ты мой друг. А я… Я — твой творец… — Маг щелкнул пальцами и взмыл в воздух. Яркий свет объял его, и Глеб понял, что времени у него больше нет. Со всей яростью, со всей возможной силой ринулся он к магу — ринулся мысленно, в своем воображении. И ударил так, как еще никогда никого не бил.
Белиала отбросило назад, он упал на землю, из его разбитого носа хлынула кровь…
И все же маг поднялся. Круг под его ногами полыхал, словно комфорка огромной газовой плиты.
— Нельзя отвергать дружбу, — холодно сказал Белиал. — Это чревато. Уж ты-то, как никто другой должен это знать.
Тьма набросилась на Глеба, взвилась ввысь, будто воронка смерча. Кожу как наждаком ободрало, кровь вскипела на ссадинах. Все вокруг исчезло, беснующаяся мгла встала стеной, лишь над самой головой медленно вращалась неровная дыра, сквозь которую было видно небо с крошками звезд и краешком луны.
Глеб запрокинул голову и закричал — от боли, от обиды, от бессилия.
Он чувствовал, как расползается его кожа — словно сырое тесто в струе кипятка. Он видел, как сочится и брызжет кровь — будто виноградный сок из-под пресса. Перенапряженные мышцы дрожали, едва не лопаясь, тихо и страшно похрустывали кости, дикая боль туманила сознание — и все же он как-то еще держался.
Он смотрел на кусочек неба, и воображал, что звезды — это шляпки гвоздей, которыми намертво приколочена его жизнь, а луна — глаз могучего божества, великодушного заступника, от которого еще можно напитаться силой…
Луна подмигнула ему и позеленела.
— Мы с тобой на одной стороне! — донесся до Глеба безмерно далекий голос. — Мы должны быть вместе! Я — твой друг!..
8
— Это Белиал, — прошептал Ирт. — Наш враг…
Он держал в руках копье Богоборца, у его ног лежали вещи Богоборца, рядом с ним стояли товарищи Богоборца.
Он не мог все это оставить.
Он отвечал за это все!
— Чего же ты медлишь? — Фаталия толкнула его. — Надо вытащить его. Давай, двигай за мной!
— Нет! Он уже мертв! Мы ничем ему не поможем, только сами погибнем. Надо уходить. Мы должны снова его найти, нам нужно опередить Белиала!
— С чего ты взял, что он мертв? — недоверчиво спросила Фаталия. — Мне кажется, он еще сопротивляется.
— Белиал убьет его, — в голосе Ирта не были ни капли сомнения. — Белиал знал, что делает, он заманил нас сюда, как в ловушку, он перехитрил нас всех… Но как?.. Как он нас выследил, как нашел, как увидел?.. — Ирт скользнул затуманенным взглядом по лицам товарищей. — Надо убираться, пока не поздно…
Горр уже стоял на ногах, он хмурился и кусал губы — парнишка очень переживал, он чувствовал свою вину, ведь это он привел Богоборца к лже-Танку. Еще и гордился этим! Пареньку хотелось сломя голову ринуться на арену, броситься на проклятого мага, чтоб хоть как-то загладить свою непростительную чудовищную оплошность. И в то же время он понимал, что не в его силах изменить ситуацию. Одно успокаивало Горра — Богоборец возродится. Так что прав Ирт — нужно спешить.
— Кто-нибудь идет с нами?
Гномы тут же вскочили со своих мест. Перед тем, как спуститься на арену, Глеб велел им во всем слушаться Ирта. Они и слушались, а что еще им оставалось? Кажется, гномы до сих пор не уразумели, что их подопечный в смертельной опасности. Осознали бы — бросились бы Богоборцу на выручку. Или же нет? Может, все они понимают, — потому и не рискуют напрасно своей жизнью, зная, что служение кому-то не всегда предполагает безоглядное стремление к смерти.
Ирт подхватил вещи Глеба и тяжело вздохнул.
«…береги себя. Теперь ты мой душеприказчик…»
— Я провожу вас, — сказала Фаталия. — Может, до выхода. Может, до городских ворот. Может, чуть дальше…
Фива, посмотрев на сестру, осторожно опустила мышонка в плетеную коробку и нацепила ее на пояс.
— Где ты его взяла? — глаза Ирта вспыхнули. Он порывисто шагнул к девушке, схватил ее за руку, сжал крепко.
— Горр подарил.
— Где? — Ирт резко повернулся к пареньку. — Откуда у тебя эта мышь?
— Подобрал на улице.
— Здесь, в Городе? Когда?!
— Сразу, как мы вывалились, — Горр выглядел совершенно растерянным. Он чувствовал, что натворил еще что-то, и не понимал, что именно. — Она смотрела на меня, и совсем не боялась…
— Дай ее мне! — Ирт требовательно протянул руку к Фиве.
— Зачем? — подозрительно спросила девушка.
— Дай!
Несколько долгих секунд они с вызовом мерили друг друга взглядами. Потом Фива тихо ругнулась, опустила глаза, сунула руку в короб и достала мышонка. Она не сразу положила его Ирту на ладонь — сперва погладила мизинцем по головке, заглянула в глазки-бусинки, дунула ему в мордочку.
Доверчивый мышонок вел себя смирно — даже оказавшись на широкой и жесткой мужской ладони.
— Отвернись, — велел Ирт Фиве.
Она дернула плечом и посмотрела на заполненные людьми трибуны…
Ей показалось, что она слышала, как хрустнули тонкие косточки.
9
Луна была зеленая, словно кошачий глаз.
Словно плесневелый кусок сыра.
Словно кожа гоблина…
«…в день, когда вы посмотрите на солнце или луну…»
Глеб не мог отвести от нее взгляд.
«…сделаете жест и произнесете слово…»
Он медленно, преодолевая боль и слабость, поднял правую руку над головой. На ней почти не осталось кожи — голые мышцы сочились кровью. Левая рука выглядела еще страшней.
— Хох-шьеторр… — прошептал Глеб. Кажется, у него не было губ, а возможно и всего лица. Чудо, что он еще хоть что-то видит, хоть как-то говорит.
— Хох-шьеторр, — повторил он без особой надежды на чудо.
Какое странное слово. Есть ли у него значение? Или это просто сочетание звуков, некая мантра, включающая какие-то магические механизмы?
«…его услышат шаманы всего нашего народа по всему Миру…»
Память работала как никогда ясно; Глеб отчетливо слышал голос старой гоблинши — в его голове словно диктофон включился.
«… Отзовутся ли они на него — мне не известно. А даже если и отзовутся, то я не уверена, что вы обрадуетесь этому…»
— Хох-шьеторр!.. — крикнул Глеб в последний раз, крепче упираясь пальцами левой руки в подбородок, и чувствуя, как ногти протыкают размягчившуюся плоть.