3
Глеб заприметил деревню издалека.
Сперва он заметил, как далеко в небе кружат черные точки. Птицы всегда держатся поближе к людям, ведь в селениях есть чем поживиться. Впрочем, могло оказаться, что в том направлении гниет туша какого-нибудь животного, и вороны собрались на падаль. Но выбора не было, и Глеб немного отклонился от обычного направления. Теперь он шел почти точно на юг.
И через час понял, что не ошибся.
Зеленая полоса плакучих ив прятала за собой небольшую речку. А на другом берегу, примерно в получасе ходьбы, уже виделись крыши домов, выглядывающие из-за высокого частокола. Кое-где вились сизые дымки, сливались с голубым небом. На фоне монотонно-желтой степи четко выделялись ровные зеленые прямоугольники ухоженных полей, меж которых вытянулась укатанная дорога, ведущая прямо к деревне…
Он вышел на берег реки, разделся, положил одежду на подмытые корни ив. Огляделся — нет ли кого поблизости и, восторженно ухнув, прыгнул в чистую воду. Речушка была небольшая — он пересек ее в четыре взмаха, — но берега отвесно уходили далеко вниз, и прозрачная вода чернела глубиной. Глеб попытался достать до дна, набрал в легкие побольше воздуха, нырнул, вытянув перед собой руки. Бесполезно! Речушка казалась бездонной. Он только почувствовал, какая холодная внизу вода, а воздух уже кончился. Глеб изогнулся, заболтал ногами и пулей вылетел на поверхность.
Плавая на спине, он тер себя ладонями, смывая грязь и пот, пофыркивал от удовольствия, но не забывал внимательно смотреть за берегом, где остались деньги, одежда и оружие.
Закончив купание, Глеб вылез из воды, цепляясь за торчащие корни и упругие ветви, склонившиеся над рекой. Одеваться он не стал. Связал все имущество в большой узел, неуклюжий, но крепкий, особенно тщательно прикрепил меч. И вновь спрыгнул с берега.
Держа увязанные пожитки над головой, он переплыл реку. На противоположной стороне деревья не росли, поэтому вылезти из воды было несколько сложней. Тем более, что и берег был более высокий и крутой. Сперва Глеб выкинул на землю узел с вещами, потом стал выбираться сам. Он соскальзывал, но в конце концов нашел опору для ног и сумел вскарабкаться на обрыв.
Наверху он сел на траву, лицом к недалекому селению. Солнце сушило его чистую кожу, и он с удовольствием подставлял тело под жаркие лучи.
Развязав свое добро, Глеб, поколебавшись немного, доел остатки сыра и солонины, затем встал, оделся и направился к деревне, огороженной частоколом.
4
На дороге перед самой деревней что-то происходило. В воздухе висело густое облако пыли, из которого доносились неразборчивая ругань, азартные крики.
Решив ни на что не обращать внимания, Глеб проходил мимо, когда из пыльной тучи спиной вперед вылетел человек в скромном сером одеянии. Он был встрепан, одежда в нескольких местах зияла прорехами. С левой руки капала кровь. На лбу красовалась свежая царапина. Человек пролетел несколько метров, и, охнув, растянулся у Глеба под ногами. Он выронил посох и слепо зашарил руками вокруг, не сводя взгляда с пыльной завеси на дороге.
Кашляя и ругаясь, оттуда выступили два вооруженных мечами воина. Не обращая внимания на застывшего Глеба, они направились к растянувшемуся на земле человеку. Тот наконец нащупал свой посох, оперся на него и, покачиваясь, поднялся на ноги.
Воины замерли словно бы в нерешительности, разделились и стали обходить человека с посохом с двух сторон.
Глебу все это не понравилось.
— Эй! — сказал он. — Нехорошо нападать на безоружного. Тем более вдвоем.
Воины на мгновение остановились, будто только сейчас обнаружили присутствие четвертого.
— Уйди! — сказал один, окинув Глеба оценивающим взглядом. Он сказал это заносчиво и грубо. Слишком грубо. И Глеб неожиданно для себя взъярился, выхватил меч молниеносным движением, которое подсмотрел однажды у человека по имени Апостол, давно, в короткой стычке у городских стен.
— Убирайся сам! — Кровь кипела, бешено раздувались ноздри, заскрежетали зубы. Драться, драться! Яростно, исступленно! Без пощады!
— Он маг! Ты что не видишь? — сказал второй воин, чуть мягче, но в его голосе слышалась с трудом сдерживаемая злоба.
— Он человек!
— Он украл у нас книгу.
Человек с посохом встал рядом с Глебом. Он уже оправился от удара, он стоял прямо и твердо. И голос его не дрожал, когда он произнес:
— Зачем она вам, неучам?
Воины взбесились, это было написано на их побледневших лицах:
— Это наша книга! Мы бы продали ее!
— Она вам ни к чему, — сказал маг. — А мне нужна. Каждый должен иметь то, что ему необходимо. Она необходима мне.
— Уйди! — повторил первый, все также грубо обращаясь к Глебу.
— Нет!
Воины обменялись быстрыми взглядами и бросились в атаку. Одновременно с двух сторон. Глеб хотел оттолкнуть мага, чтобы тот не попал под удар, но нежданный союзник оказался на удивление проворным и сам отпрянул в сторону. Глеб уклонился, парируя один из мечей. Второй клинок просвистел совсем рядом с его плечом.
Маг времени даром не терял. Он взмахнул посохом, и невесть откуда взявшийся порыв ветра швырнул пыль точно в лица нападавшим. Рыча, полуослепшие воины бросились к нему, забыв про Глеба. А зря. Коротким ударом Глеб достал одного из них. Но клинок лишь скользнул по кольцам кольчуги.
— Я разберусь с этим! — выкрикнул воин, получивший удар. — А ты убей мага.
Глеб зло ухмыльнулся. Он чувствовал свою силу. Клокочущая внутри ярость жаждала немедленного освобождения.
Воин глупо рванулся вперед, занеся меч над головой. Он был полностью открыт, но Глеб не стал бить его — пока он просто отметил незащищенные места: ноги, шея, руки по локоть, лицо. Еще он увидел, что у кольчуги слишком просторный ворот — сплетенный металл не закрывал часть грудины ниже ключиц. Цели были намечены, и в самый последний момент Глеб увернулся от рушащегося клинка. Воспользовавшись мгновением, он глянул в сторону мага. Тот пока держался. Воин постоянно нападал на него, но маг не жаждал тесной схватки и ускользал, убегал, носился по кругу, не давая противнику приблизится на дистанцию удара меча. Время от времени он взмахивал своим длинным посохом и что-нибудь происходило: срывалась с посоха голубая искра разряда, или взметалась в воздух пыль, или возникал в воздухе огненный шар. Но ничто не могло остановить воина, защищенного кольчугой, и магу оставалось лишь бегать вокруг, ожидая, пока его незнакомый союзник разберется со своим противником.
Глеб парировал очередной удар.
В этой схватке он вдруг открыл для себя нечто новое, неизведанное раньше. Он сроднился с оружием. Теперь он чувствовал свой меч. Они слились воедино в неделимой ярости. Клинок управлял человеком. Человек следовал за клинком. И ему — им обоим! — нравилось это…