— Ты давай жрать готовь, — напомнил Яр малолетнему ротозею его обязанности. — До темноты надо все закончить…
Ночевать здесь они не собирались. Обычно темное время суток путешественники проводили в движении. Фар у вездехода не было, потому порой приходилось двигаться практически наугад, максимально снизив скорость и подсвечивая дорогу ручными фонариками сквозь лобовое стекло. На счастье, совсем темные участки на дороге встречались нечасто. Непроглядных ночей в городе не бывает в принципе, даже если это самая окраина. То ли дело в лесной деревне — там иногда такая темень стоит, что задыхаться начинаешь…
Херберт сидел в кабине, следил за округой. Яр позавидовал сиберу: тому ни спать не хотелось, ни есть, у него не затекали ноги, не болела спина, его не мучили страхи и неуверенность, и настоящей усталости он не знал.
«Неживой», — пренебрежительно подумал Яр. И только через пару секунд понял, что это не его мысль. Это выбравшийся из кузова Угр мысленно поддакивал вожаку.
Ссутулившийся космач обошел вездеход, остановился возле стены, помочился на нее, глядя в небо.
«Все тихо?» — попробовал обратиться к нему Яр.
Угр беззвучный вопрос услышал, повернул голову, ответил:
«Тихо».
Он намного уютней чувствовал себя в замкнутом пространстве кузова. Там, конечно, было тесно, да и сосед не скрывал обидной неприязни, но, по крайней мере, изнутри не было видно огромного и пугающе странного мира, столь отличающегося от родных лесов.
Справив нужду и немного потоптавшись у разведенного Виком огня, Угр вернулся в машину. Яр чувствовал, что спать космач не собирается. Здоровяк хорошо отдохнул во время движения, так что теперь мог и подежурить.
«Следи за округой», — наказал ему Яр.
— Угр, — прорычал космач…
Изоляция вырванных из земли кабелей горела плохо и сильно чадила. Тем не менее, вода в закопченном котелке почти уже закипела. Вик, отодвинувшись от вонючего дыма, возился с корешками пряностей, строгал ножиком копченое мясо, твердое, словно деревяшка, чистил последние овощи, отмерял крупу. Городская еда из пакетов и банок ему нравилась, но сегодня он решил сварить охотничью похлебку, потратив последние деревенские припасы.
Яр, сидя у огня, быстро сомлел. Почувствовав, что засыпает, он с немалым трудом разлепил веки и заставил себя подняться. Спать хотелось сильней, чем есть, но он понимал, что без еды ему станет совсем плохо. Он плеснул в лицо холодной водой, сказал «бр-р!» и потом долго тряс головой. Нужно было срочно придумать, чем себя занять.
И тут он весьма кстати вспомнил о поручении Айвана.
Блестящий приборчик нашелся в кармане куртки — Яр уж и забыл, когда его туда переложил. Стоило взять безделушку в ладонь, и указательный палец сам лег на кнопку включения. Яр засомневался: а не торопится ли он? Доходят ли сюда сигналы сетей? Может, стоит еще немного подождать? Ну, хоть один день…
Он, усмехнувшись, подумал, что неизвестно, будут ли они живы завтра, и нажал на кнопку.
Даже если прибор не подключится к сети сейчас, он сможет сделать это позже, когда вездеход окажется в зоне покрытия.
Яр посмотрел на необычный комми, пытаясь понять, заработал ли он. Экрана у прибора не было, клавиатура отсутствовала, отверстия динамика и микрофона были залиты каким-то стекловидным веществом. Яр чуть повернул комми и заметил, как в кнопке включения блеснул тонкий красный огонек. Яр убрал палец. Крохотный светодиод мигнул еще три раза, потом загорелся равным зеленым светом, а несколькими секундами позже принялся часто помаргивать. Инструкции к прибору не прилагалось, но Яр и без нее сообразил, что комми все же подключился к сети и начал рассылать сохраненные в памяти сообщения.
Глядя на мерцающий индикатор, Яр вспомнил о своем «сэйе». Подумал, что неплохо бы сейчас включить его, заглянуть в почту, в дневники знакомых, послать женам весточки. Если, конечно, «сэй» не станет капризничать и найдет сеть…
Нет, не нужно ничего включать, не надо ничего писать! Он вычеркнут из той жизни, он пропал, сгинул без вести — пусть же все так и остается. Так всем будет лучше. Проще и лучше…
Яр сел, привалился спиной к покрытому неглубокими порезами колесу вездехода. Встроенный в кнопку индикатор все моргал и моргал — сообщений Айван подготовил множество. Яр смотрел на крохотную пульсирующую искорку, и ему чудилось, что она растет и расплывается, превращаясь в огромный мерцающий круг. Ему казалось, что он слышит, как, тихо посвистывая и потрескивая, работает спрятанная в стальном корпусе микросхема. Он чувствовал, как посылаемые прибором импульсы пронзают его тело, задевают нервы и сотрясают клетки его мозга…
Похлебки Яр так и не дождался. Он заснул с открытыми глазами. Рука его медленно опустилась, пальцы разжались, и уродливый комми скатился с ладони на потрескавшийся бетон, что заменял здесь землю.
* * *
Ночью они видели много огней — обширные поля и широкие реки. Вездеход несся по пустой магистрали, проходящей вровень с крышами необитаемых домов. Дорога отлично просматривалась — дорожная разметка, накопив дневной свет, теперь щедро его отдавала. Скорость пьянила. О хурбах можно было забыть. О болезни не нужно было вспоминать. О смерти незачем было думать. Огромный беззаботный город манил сиянием. Он окружал путешественников, обходил их с флангов, готовился взять в плен.
Потом дорога круто пошла вниз, и город скрылся за черными стенами. Только ломти необычайно яркого, кажущегося жидким неба все так же сверкали и переливались, напоминая о скором завершении пути.
* * *
Оранжевую будку заметил Херберт.
— Стой, друг Яр! — завопил он и схватился за руль. — Справа! Справа гляди! Это же док!
Мусоросборщик вильнул, Яр бешено заругался и со всей силы нажал педаль тормоза. Делать этого, конечно, не стоило — потерявшую управление машину сильно занесло. Яр, осознав свою ошибку, тут же отпустил педаль и попытался выровнять вездеход. То ли опыт, полученный в ходе многочисленных игр, помог, то ли удача в этот день была на стороне водителя, но Яру удалось выровнять машину. Потеряв скорость, она вскочила на высокий бордюр, ткнулась в заваленный мусором контейнер и остановилась.
— Ты что творишь?! — прорычал Яр, только теперь начиная пугаться. — Ты нас чуть не угробил, идиот! — Сонливость, одолевавшую его на протяжении всего пути, как рукой сняло. Сердце тяжело бухало, шея взмокла, горло пересохло.
— Там док, — сказал Херберт, поворачивая голову так, как ни один человек не смог бы. — Я видел.
— Какой еще док? — Яр посмотрел на свои дрожащие руки и решил, что за руль ему пока браться не следует. — Эриг, что ли?
— Не доктор, — сказал Херберт. — А док. Ну, такой. Обычный…
Обычный док был выкрашен оранжевой краской, как все прочие обычные доки. Он стоял за невысоким хлипким забором. На земле, будто гигантские мертвые черви, валялись десятки кабелей. Многие были оборваны, и можно было заподозрить, что док неисправен, но светящийся алый маячок на колпаке крыши показывал обратное. Яр внимательно оглядел соседние здания и не обнаружил никаких признаков, что они когда-либо посещались людьми.