Такси наконец-то уехало, а ему еще долго было неспокойно, и он смятенно бродил по своему заведению, словно прощаясь с ним.

* * *

Умирать Яр не хотел, да и не собирался. Обреченным себя он не чувствовал. Да, теперь он признавал, что Алета погибла из-за него, но он не считал себя виновным в ее смерти.

Убили ее хурбы. Только лишь за то, что она научилась их видеть. Им и отвечать.

А что касается остальных людей… Ему совсем не было их жаль. Почему это он должен был спасать их ценой собственной жизни? Только потому, что их много, а он один? Ну и чем же они все лучше него?

Яр не считал себя выродком, что бы там ему ни наговорили.

Да, он был другой, он отличался от остальных — теперь это стало ему очевидно. Но разве за это нужно убивать? Он даже не собирается оставаться в городе! Он уйдет сразу, как получит медицинскую помощь. За которую, кстати, заплачено!

— Я просто направляюсь в больницу, — сказал Яр в пустоту. — Я уже пришел!

Пожара не получилось, слишком мало здесь было горючих материалов. Пробившиеся сквозь крышу сиберы быстро погасили слабеющий огонь и теперь ползали под потолком, роняя с хоботов клочья легкой желтоватой пены. Столбы неяркого света, упирающиеся в рваные дыры, стелющийся пар и космы дыма причудливым образом изменили пространство морга. Два сибер-уборщика, помеченные логотипом клиники, пытались навести порядок и, урча, подбирались на широких мягких гусеницах к месту, где лежали обугленные останки хурбов. Яр не знал, что уборщики собираются с ними сделать — это не очень его интересовало. Но он был уверен, что люди этих спекшихся тел не увидят.

Решетка запиралась двумя примитивными защелками. Яр быстро разобрался, как они работают, и отжал их, используя трубу огнеплюя в качестве рычага. Взявшись за прутья, он без особых затруднений поднял преграду.

Нет, он не собирался отступать; тем более сейчас — практически на пороге клиники. Он чувствовал близкое присутствие людей. Он знал, где находится вход в больницу. Он, чуть напрягшись, мог определить, как расположены палаты и операционные, комнаты отдыха для персонала, безлюдные подсобные помещения и коридоры.

А еще он чувствовал хурбов.

ГЛАВА 28

Всю дорогу Вик вертелся и подпрыгивал, будто не в комфортабельном кресле сидел, а на горячей сковороде. Меняющиеся городские виды так увлекли его, что он, кажется, забыл обо всем прочем. Мелькнувший вдалеке изумрудный небоскреб Боттл, показавшийся на пару минут купол Старой Оперы, проклюнувшиеся из серого марева золотые маковки Вечного Храма — все это вызывало у него неподдельный искрящийся восторг. Он изумленно взирал на стройную толпу собравшихся на Красной Площади мобберов. С любопытством следил за работающими на высоте аэросиберами. Он смущался и делал вид, что не замечает витрин с раздевающимися синт-моделями. Пугался выпрыгивающих из рекламных щитов голографических монстров. Он беспрерывно что-то спрашивал у Херберта, но не слышал и половины ответов — он был всецело занят восхищенным суетливым созерцанием. Город увлек его настолько, что он не заметил, как экскурсия закончилась: такси съехало с магистрали, проскочило стеклянный туннель, забитый голографическими призраками, развернулось перед невысоким ажурным забором и, ткнувшись мордой в лепестки зарядки, затихло в парковочном слоте.

— Прибыли на место. — Появившееся на лобовом стекле светлое девичье лицо улыбнулось пассажирам. — Двенадцать пойнтов, пожалуйста.

Заинтересовавшийся Вик приподнялся в кресле и бесцеремонно ткнул в девушку пальцем. По изображению пошла рябь — казалось, что стекло превратилось в жидкость.

— Ваш платежный код? — Девушка продолжала улыбаться. — Карта? Извините, я не могу считать ваши данные.

Вик провел по стеклу всей ладонью.

— Может быть, поручители? — чуть потемнев лицом, спросила девушка. — Кредит? Извините, я не могу считать ваши данные.

— Мы должны заплатить, — сказал Херберт, покосившись на Вика. Сибер, кажется, ждал от паренька каких-то действий.

— Что должны? — не понял Вик.

— Оплатить проезд.

— Извините, я не могу считать ваши данные, — в очередной раз повторила девушка. — Возможно, у вас возникла проблема с паспортом. Немедленно обратитесь в службу надзирания.

Такси покачнулось — это в грузовой его части заворочался Угр.

— Соблюдайте порядок. — Девушка нахмурилась. — С вас двенадцать пойнтов, пожалуйста. Ваш платежный код? Карта?..

Вик постучал по двери кулаком, толкнул ее плечом, повернулся к Херберту.

— Почему нас не выпускают?

— Мы должны заплатить, — спокойно объяснил сибер.

— Нам нужно выйти! Яр где-то здесь, да? Нам надо к нему!

— Друг Вик, ты должен перевести двенадцать пойнтов.

— Я не понимаю! — Вик забеспокоился, заерзал. — Что такое пойнты? Куда перевезти?

— Надо заплатить.

— Надо выйти! — Вик локтем ударил по стеклу, зашипел от боли.

Такси закачалось — Угру тоже надоело находиться взаперти, он тоже пробовал выбраться.

— Вы нарушаете порядок. — Девушка сердилась: голубые глаза ее сделались серыми и колючими, лицо некрасиво перекосилось. — Немедленно прекратите, или я вызову дежурный патруль!

— Открой дверь! — завопил Вик, хватаясь за карабин. — Слышишь, ты, дура! Открой, говорю, дверь!

Угр завозился так, что мобиль заскрипел.

— Не надо, — сказал Херберт, неуверенно озираясь, пытаясь приподняться и стукаясь макушкой о потолок. — Пожалуйста, не надо.

— Двенадцать пойнтов! — напомнила бесплотная девушка.

Вик ударил ее прикладом карабина. По лобовому стеклу пошла трещина, лицо девушки раздвоилось.

— Не надо, — испуганно пискнул Херберт.

Мобиль вздрагивал — в запертом кузове Угр бился о стенку.

Где-то снаружи подвывала сирена. Из-за белого здания, выглядящего, как нагромождение кубов, поднимался серый дым. Какие-то люди, одетые в смешные колпаки и белые халаты, толпились на покрытом стеклянной крышей крыльце и, вставая на цыпочки и по-гусиному вытягивая шеи, пытались в этом дыму что-то разглядеть.

— Служба правохраны вызвана, — сообщила раздвоившаяся девушка перед тем, как исчезнуть. — Патруль будет через три минуты. Настоятельно прошу оставаться в салоне.

Свет в мобиле погас, окна потемнели, став едва прозрачными. Вик окончательно потерял голову. Не слыша увещеваний Херберта, мальчишка приставил ствол карабина к лобовому стеклу и выстрелил.

* * *

Он почуял ее раньше, чем увидел. Запнулся, приостановился даже, не очень пока доверяя своему обнаружившемуся шестому чувству и все равно зная наверняка, что там, за поворотом ярко освещенного больничного коридора сидит она. Он чувствовал ее так же, как несколько минут тому назад чувствовал присутствие хурбов — и избегал встречи с ними.