— Хурбы! — опять крикнули в грузовом коробе.
— Хурбы, — сказал седой, глядя куда-то вбок.
— Призраки, — прошептала девчонка, подтянула к груди свои длиннющие ноги и спрятала лицо в коленях.
Видно было, что она без ума от страха. Еще бы! Матис отлично ее понимал.
Он, покосившись на седого, большими пальцами скинул предохранительные колпачки с тумблеров, щелкнул ими, ввел с консоли код подтверждения, квитировал выскочившее сообщение об отсутствующих в слотах р-сиберах, смахнул с лобового стекла ненужную навигационную сетку и взялся за манипуляторы.
Не каждому надзирающему бригадиру доводится поуправлять могучим восьмиколесным транспортировщиком.
Матис с замиранием сердца тронул с места тяжелую машину, осторожно развернул ее — и растерялся.
Проехать к тоннелю было невозможно. Дорога к нему была перекрыта. Других выходов с площади не наблюдалось.
* * *
Когда хурбы пошли в атаку, было еще не страшно. Когда стало ясно, что хурбов очень много и отступать на этот раз они не собираются — сделалось тревожно и неуютно, но настоящего страха все равно не было. По-настоящему страшно стало, когда на больничной площади начали падать люди. Они не понимали, что за незримая сила сбивает их с ног. Многие вообще не осознавали, что с ними творится, и, неуклюже поднявшись, они впадали в странное оцепенение или же начинали ходить кругами, словно сомнамбулы. Но не все могли подняться. У некоторых словно сами собой вдруг открывались брызжущие кровью раны.
Лишь немногие из присутствующих на площади понимали, что здесь происходит.
Хурбы уже не старались быть незаметными. Их приоритеты поменялись. Хурбы пошли напролом, будто догадавшись, что у них остался последний шанс расквитаться с обидчиками.
Но обидчики сдаваться не собирались.
Вик скакал по кузову от борта к борту, отстреливал хурбов из карабина, выбирая тех, что казались ему пошустрей и пожирней. Херберт взобрался на небольшое плоское возвышение позади кабины, под которым, судя по теплу и небольшой вибрации, скрывался реактор. Сорвав с себя коробки с патронами и обложившись ими, сибер открыл по наступающим хурбам шквальный огонь. Многоствольный «Гринго» буквально сметал рвущихся к машине демонов. Но цифра на счетчике патронов стремительно уменьшалась, и Херберт уже прикидывал в уме, как долго он сможет вести такой плотный огонь; вычислял время, когда ему нужно будет оставить бесполезный пулемет и взяться за лук, а потом и присоединиться к ждущему рукопашной схватки Угру. Два клинка и тяжелая палица — смогут ли они сдержать рвущееся в кузов полчище хурбов? На Вика особой надежды нет, в драке от него пользы будет немного больше, чем от скорчившегося в углу заложника.
Вся надежда была на то, что машина вырвется из окружения раньше, чем хурбы до нее доберутся. Пока же тяжелый грузовик не двигался, а изображал движение. Он медленно ползал взад-вперед, крутился, петлял практически на одном месте. Совершенно непонятно было, что происходит в кабине, о чем там думает Яр.
Херберт стучал по крыше кабины локтем левой руки и вопил:
— Демоны! Демоны идут!
Стрелять было очень непросто. Ведь ему нельзя было задевать людей.
* * *
Яр орал и ругался, как никогда в жизни, требуя у перепуганного водителя направить транспортировщик прямо на мигающие маячками мобили и на прячущихся за ними людей в форме. Но бледный и оглушенный водитель просто не понимал, как это можно сделать.
Хурбы уже практически под колеса бросались. Грохочущий пулемет здорово прореживал их ряды — черные порванные пулями тела буквально летали; но даже не знающий усталости Херберт не мог одновременно обстреливать все направления, откуда лез враг. А хурбы перли отовсюду: они сыпались из разбитого окна клиники, спрыгивали с больничного крыльца, выбегали из-за мобилей правников и выползали из брошенных такси; они поднимались из разлитых по земле теней и отпочковывались от колышущихся толп зевак; они скакали по крышам, выбирались из вентиляционных киосков, выпрыгивали из озаряющейся частыми синими вспышками кабины междугородного порта. Было отлично видно, как в прозрачных тоннелях снуют вверх-вниз больничные лифты, набитые черными фигурами. За стеклами окон мелькали мертвые маски нечеловеческих лиц.
— Убирайся! — рявкнул окончательно взбеленившийся Яр. — Вон! — Он толкнул водителя, практически выбросил его из кресла и схватился за джойстики.
Восьмиколесная машина тут же скакнула вперед; в кузове что-то с грохотом упало — скорей всего, это Херберт не удержался на ногах. Яр, обругав себя, впредь действовать решил осторожней.
Управлять транспортировщиком было непросто. Но, разворотив фонтан и повалив два фонарных столба, Яр начал кое-что понимать, и через пару минут он уже вполне сносно мог вести машину с нужной скоростью в нужном направлении. И, кажется, вовремя: хурбы уже лезли в кузов, карабкались на капот, цеплялись за подножки, тянулись к окнам.
— Держитесь! — прокричал Яр, сам не понимая, к кому он адресуется: то ли к Ольше и сидящему на полу водителю, то ли к приятелям своим, то ли к настырным хурбам, то ли к вставшим у него на пути правохранителям.
Машина вильнула, сшибая низкими бортами хурбов, перемалывая их колесами. Подпрыгнула, перескочив бордюр. Ткнулась носом в изрешеченный пулями пожарный мобиль, развернула его, отбросила.
— Ну, держитесь! — прокричал Яр веселее, закладывая лихой вираж. Машина врезалась в толпу хурбов, разметала ее, размазала и заскользила, чуть заваливаясь на левый бок, натужно скрипя подвеской. Одно из колес лопнуло, будто взорвалось. Отстраненный от управления водитель запищал что-то протестующее, но Яр даже не глянул в его сторону, только дернул ногой, несильно пнув по ребрам — молчи! — Держитесь!
Он раздавил подстреленного усмирителя, протаранил стоящую на спущенных колесах пожарную машину, смял догорающее такси, прокатившись по нему. Остановился на миг, опустил стекло, высунул голову, заорал, замахал рукой:
— Убирайтесь! Убирайтесь все! Освободите дорогу!
На площади началась настоящая паника.
* * *
Вик крепко держался за какой-то прут, намертво вделанный в борт кузова. Стрелять на ходу было невозможно, да и смысла особого не имело. Отставшие было хурбы опять полезли в машину, стоило ей приостановиться, но Угру и Херберту пока удавалось сдерживать не очень-то ловких демонов-невидимок. Космач помахивал своей палицей, уродуя не только хурбов, но и борта машины, а Херберт, отложив пулемет, шинковал врагов коваными клинками.
— Освободите дорогу! — надрывался, высунувшись в окно, Яр.
Кажется, командир еще надеялся, что дело обойдется без человеческих жертв. Наивный! Вик отлично видел, что творится на больничной площади. Люди словно с ума посходили: визжат, носятся, кто-то в здание лезет, кто-то, напротив, наружу бежит. Эти, которые в форме, в стороны расползаются, не хотят на пути машины оказаться. А на бетоне, будто черви, ворочаются раненые — те, которых невидимки потоптали. Визжат, стонут, руки тянут. Некоторые вроде бы начали хурбов замечать — смотрят в их сторону, а лица-то какие испуганные, будто они привидений увидели. А так и есть, собственно. Вон девка-то командирова тоже все твердила — «призраки, призраки».