И он не знал, с какого именно момента.
* * *
Айван будто специально поджидал Ларса и Херберта, стоя у ворот своего дома. Он кивнул встревоженным гостям не дожидаясь вопросов, сразу перешел к делу:
— Это Чик. Он люд из заречной деревни, но большую часть года живет в лесу недалеко от нас. Он чудной, потому не сходится со своими. Перебирается в деревню только на зимовку, несколько раз просился пожить у нас. Иногда за помощью приходит или торговать. Видимо, что-то у него случилось на выселке, вот он и кинулся за подмогой. А наткнулся на Яра.
— А мальчишка твой куда смотрел? — спросил Ларс.
— Да он сам испугался. Говорю же, Чик — странный. Дурачок. Его и некоторые взрослые тут побаиваются.
— И что же делать?
— Уже делаем. Сейчас народ соберется, и двинемся. Тут недалеко. Должны успеть.
— Успеть? — переспросил Ларс. — Успеть к чему?
Старик промолчал.
Херберт непонимающе моргал круглыми глазами и большой грязной тряпкой стирал с себя красноватую пыль. Ларс подумал, что выглядит она как высохшая кровь.
* * *
Яр оцепенел. Он не мог сдвинуться с места, не мог и мизинцем шевельнуть. В голове было совершенно пусто, сознание выключилось, но мозг продолжал фиксировать проводящее: мохнатый клубок распался, две огромные косматые фигуры отпрыгнули друг от друга, поднялись на дыбы, хрипло и глухо рыча. Они пока что не замечали стоящего поблизости человека, не обращали на него внимания, они были заняты друг другом. И, наверное, в эти секунды Яр мог бы убежать в лес. Возможно даже, он смог бы проскользнуть мимо страшных существ и укрыться в доме.
Но он стоял столбом, будто сибер, электронные схемы которого сгорели от перегрузки.
Он даже страха сейчас не испытывал.
Страх вернулся позже…
Косматые существа сшиблись, сцепились, терзая друг друга пастями и конечностями, хрипя от ярости и напряжения, выдирая клочья шерсти и мяса. Они были примерно одного роста и веса, и силы их, кажется, были равны. Они то катались по земле, и тогда было не разобрать, где чье тело находится, то расцеплялись и, тяжело дыша, угрожающе ворча и скаля зубы, стояли друг напротив друга, набираясь сил для новой атаки. Кровь капала из их пастей, кровью пропиталась шерсть, кровь была на измятой траве. Недалеко от них, в позе, которую не способен принять ни один живой человек, распластался неподвижный люд. Вместо головы у него был окровавленный череп, а возле черепа смятой маской лежало и сейчас узнаваемое бородатое лицо.
Яр упал на колени и закричал. Он не слышал себя, не понимал, что вместо крика у него выходит жалкий сдавленный писк.
Звери вновь схватились: короткие мощные пальцы отвернули треугольную оскаленную морду; когтистая лапа сдернула с косматого плеча лоскут кожи; острый локоть уперся в челюсть; впустую хлопнула зубастая пасть. Звери приблизились настолько, что Яр ощущал их животный запах. Он видел их глаза, видел их раны — видел все и не мог сдвинуться с места.
Что-то громко хрустнуло, и одно из существ, взвизгнув, опрокинулось на землю. Его противник победно взревел, ударил лапами в поверженного врага, навалился сверху, не позволяя тому подняться, не давая возможности отползти. Подмятое существо еще сопротивлялось, пытаясь выбраться из-под туши соперника, отбивалось, огрызалось. Снова что-то хрустнуло — на этот раз чуть тише. Наседающий зверь исхитрился и впился зубами в шею ворочающегося на земле врага. Тот захрипел, отчаянным рывком сумел-таки высвободиться из мертвой хватки челюстей. Рванулся еще раз, и еще, и еще — но безрезультатно. Острые клыки щелкали перед его лицом — все ближе и ближе; загнутые когти терзали его бока; кровь толчками вытекала из страшной раны на шее. Оглушенный Яр, не смея отвести глаз, ждал развязки.
И вдруг…
«…попробуй представить, будто твой разум отделяется от тела…»
Это был голос Алеты. Он столь явственно прозвучал в пустой голове Яра, что тот вздрогнул, приходя в себя, и оглянулся, ожидая увидеть невесть как оказавшуюся здесь жену. Ее, конечно же, не было. Она была мертва. Но голос ее никуда не делся: «…И летит… Поднимается выше… Выше…» Алета учила его медитации. Яр зажмурился.
«Ты следующий», — прозвучал голос в голове. И сейчас этот голос принадлежал Алете лишь отчасти; наполовину это был его собственный голос, потому-то он и понял, что означали эти слова.
Когда зверь расправится с врагом, он займется человеком. Яром. Им.
«Ты — следующий!» Яр широко открыл глаза.
Побежденный зверь уже практически сдался. Отвернувшись от оскаленной пасти, он смотрел в сторону. Смотрел на Яра. И в глазах у него читались два вполне человеческих чувства: тоска и обреченность. И вот сейчас, глядя в эти глаза, Яр понял, что это за существо.
— Космач, — негромко сказал Яр и вспомнил о карабине.
Он глянул вниз и удивился, обнаружив, что все еще держит оружие в руках. Пальцы сами нашли знакомый рычажок, перевели его в положение стрельбы очередями. Это незаметное движение окончательно пробудило Яра — он прицелился в того зверя, что был сверху, и, затаив дыхание и сдерживая дрожь, мягко нажал на спусковой крючок. Оружие толкнуло его в плечо. Ствол повело вверх и влево, Яр тут же отпустил спусковой крючок, поправил прицел выпустил еще одну очередь. Он видел, как дробины бьют густую шерсть и впиваются в живое, вздрагивающее мясо, вышибая из него алые брызги. Но зверь на попадания не реагировал. Он давил слабеющего врага. Глаза опрокинутого на спину космача уже затуманились, из пасти с хрипом вырывались клочья красной пены.
«Ты следующий», — опять услышал Яр. И заподозрил, что это погибающий космач каким-то образом передает ему свои мысли.
Яр стиснул зубы, борясь с подступающей слепой паникой, крепче и крепче сжимая карабин — единственную надежду на спасение.
Одна из дробин пробила зверю щеку, другая срезала ухо, третья ударила в глаз — все остальные просвистели над головой чудища, ушли в сторону избы, завязли в ее земляной крыше. Зверь наконец-то почувствовал боль — он с оглушительным ревом повернулся к Яру, уставился на него уцелевшим глазом. И начал подниматься.
Несколько дробин ударили его в грудь — но чудище лишь отмахнулось от них лапой.
Яр наконец-то обрел власть над ногами и медленно попятился, не решаясь повернуться к зверю спиной. Запнулся обо что-то в траве, завалился на спину. В голове на мгновение помутилось — то ли от удара, то ли от страха.
Зверь встал на дыбы.
Яр заскреб пятками землю. Карабин дергался в его трясущихся руках и надрывно пищал, предупреждая, что энергия на исходе.
Зверь, опустившись на четыре лапы, прыгнул к Яру. Что ему были какие-то дробины — разве могли они остановить такую тушу?
Нет, конечно.
Зверя остановила рука космача. Толстые волосатые пальцы схватили чудище за заднюю лапу, когда она уже была в воздухе. Пойманный монстр тяжело шлепнулся на брюхо. Когти его глубоко пропахали дерн. Полузадушенный космач захрипел, будто засмеялся. Остановленное чудище взревело, начало переворачиваться. А Яр, понимая, что неминуемая смерть его чудом отодвинулась на секунду, что больше шансов на спасение у него не будет, откатился в сторону, вскочил, прыгнул вперед, приставил карабин к развороченной глазнице зверя, обеими руками вогнал в нее ствол и, вопя что-то дикое, изо всех сил надавил на спусковой крючок.