Тетрадь хранилась в сейфе. Иногда Антон поглядывал на неё, чтобы убедиться, что она до сих пор не изменилась. Значит, привязанный к ней неведомый артефакт ещё далеко. Или вообще заблудился и не найдёт путь до Земли. Последний раз он открывал её, когда готовил материал для книги. В ней всё было по-прежнему: руны всё так же непонятны и ни на что не похожи. Может быть, это вообще шрифт какой-то погибшей цивилизации? Кто ж его теперь разберёт? Чёрный достал тетрадку, положил на стол, пролистал и убрал на место. Ничего не изменилось — он по-прежнему её не понимал.
Ещё была книга, учебное пособие по хронологии стран мира. Её когда-то послал Чёрному лично Седой, передал через Мишу с наставлениями обязательно её изучить. Антон изучил, в своё время выучил почти наизусть и так и не понял — зачем. Применения для неё в его области действий не было. Он пролистал книжку ещё раз и тоже отложил. Новых идей не было.
— Тук-тук! — В кабинет поскреблась Матрёна. — Что мы нашли?
— Ничего, — буркнул Чёрный, отодвигая скользящую дверь. — Ничего, чего бы не знали раньше. Или почти ничего.
— А думаешь что? — Она примостилась на широкой ручке кресла и оттуда смотрела на Чёрного свысока.
— Думаю, что, куда ни глянь, нас окружает куча знаков. Причём во всём и везде идёт образ Кали. Я не знаю, как это должно действовать, и должно ли вообще. Но ведь факт!
— И что?
— Помнишь кино про Калиостро?
— «Формула любви»?
— Да.
— Помню. Хороший фильм.
— Да, так вот, последняя сцена, где они позируют художнику. Там Мария сидит, а потом Калиостро.
— Да, они рядом сидят. И что?
— Если читать их имена по рисунку, получится КАЛИостро — МАария. КАЛИ — МА!
— Точно! — подскочила Матрёша и снова уселась на место.
— Ещё я постоянно натыкаюсь на языковые формы, в которых встречается КАЛИ, кажется, что в русском языке их в разы больше, чем в остальных. Куда ни кинь! Препод твой — помнишь? — пострадал от КАЛИя, я в прошлом воплощении назвал себя КАЛИостро, мой город — КАЛИнинград, нашего уважаемого всезнайку зовут КАЛИна. И даже в 2012 году нас ждёт апоКАЛИпсис!
— Это я понимаю, — отозвалась Матрёна, — и что?
— Получается, имена важны, важно любое именование. Если так рассуждать, то не зря я тогда назвался Александр Калиостро, и ты тоже не просто так стала Серафиной Калиостро. Серафина — это «горение огня»! На древнееврейском.
— Слушай, а помнишь, ты всегда отрицал, что ты Бальзамо? А может, ты был Бальзамо, пока был человек, а когда стал Калиостро — то уже нет? Я понятно сказала?
— Да. Да, это так и было.
— Вот, вспомнили! Это же ключ?
— Ключ. Ключей так много, что я не знаю, за что хвататься. Кажется, все заодно, даже мода! Как только рождается Брюс, в моде оказываются шляпы треугольной формы — треуголки. По легенде, они пришли от моряков. Их носили и мужчины и женщины без разбору, различались только фасоны. Но умирает Калиостро, и мода тут же сходит на нет: появляется Наполеон, вся Европа дружно переходит на двухуголки! Такая вот ерунда.
— Да, загадочно. — Матрёша сморщила нос, повертелась, но больше ничего не придумала.
— Я ещё посижу, ладно?
— Угу, сиди. — Она тихо выскользнула за дверь.
Долго раздумывать ему не пришлось — телефон заорал, извещая о получении sms. От Аристы! Чёрный открыл текст. Сообщение было коротким: «Я тебя люблю. Всё». Ну вот, ещё одна, хоть коллекцию собирай! Интересно, написала бы это Лиза, если бы её хозяева не догадывались, кто он такой? И мысли Антона приняли совершенно другое направление.
Когда он оторвался от размышлений, была уже глубокая ночь. Он осторожно прошёл в спальню. Матрёна как легла на нерасстеленную кровать прямо в одежде, так и заснула, свернувшись калачиком. Антон аккуратно, чтобы не разбудить, пристроился рядом и моментально уснул.
Матрёша села в кровати, и какое-то время оглядывалась, пытаясь понять, где она находится. Осмотрела комнату, увидела Чёрного, вспомнила. Потом тихонько тронула его за плечо:
— Кажется, голос опять был.
— И что голос? — сонно поинтересовался Антон, приоткрывая один глаз.
— «Кали. Вы Кали. Дом Кали. Вы целое. Ещё чуть-чуть. Какие милые». Я оттого проснулась.
— Чей голосок-то, наш?
— Наш.
— И так и говорил — Кали?
— Ага.
— Невероятно. Сколько времени?
— Девять утра. Мы шесть часов спали.
— Ну что, будем вставать?
— Будем. Мне ещё надо бы поучиться.
Чтобы не мешать девушке, Антон удалился в библиотеку, но взяться за работу не удалось.
«Тук-тук», — ожила аська. Он взглянул на экран КПК и чуть не уронил наладонник — вызывала Ариста.
— Привет. — Он озадаченно размышлял, как следует себя вести после её послания.
— Привет. Нужно поговорить.
— Что-то случилось? — Он немного опасался, что она решила более настойчиво выяснить отношения.
— Что-то случается постоянно. Мысли приходят, что всё вокруг словно кем-то подстроено, мир начал игру за меня. А я не хочу думать ни о ком, кроме себя.
«Уфф. — Антон перевёл дух. — Значит, разборов отношений не будет. Тогда можно и побеседовать, посмотреть, что она готова сказать теперь».
— На деле так и выходит. Здоровый эгоизм — залог большого успеха. Но я одно скажу: все вышли из сумрака. Теперь мне достоверно понятно, почему меня никогда никто не понимал, и почему я сама никогда не понимала людей. Они выражаются кратко, мелочно и по-дурацки. Пытаясь казаться выше и масштабней, чем есть на самом деле. Не видя, насколько они смешны. Но если им нравится в это верить, то пускай это происходит подальше от меня.
— Ты как слепой котёнок, думающий, что он грозный лев, — осадил её Чёрный. — До сих пор думающий! Лиза, скромнее надо быть. Даже при таких покровителях.
— Если тебе удобней думать про меня, как про котёнка, то, конечно, думай. Хоть кто-то так думать будет, по крайней мере. Ты знаешь моих покровителей? Или сделал выводы из моих слов? — Похоже, она всё же обиделась. Не беда, ей действительно не повредит скромность.
— Конечно, знаю. — Он запустил пробный шар. — А вот знают ли твои покровители, с кем они разговаривали?
— Думаю, что да. Неудивительно, что ты меня котёнком считаешь. Когда я без поддержки и просто человек — я проще в сто раз.
— Хорошо, что знают.
— Иначе бы, думаю, на связь не вышли. Им нужно было слить инфу либо показать тебе моё второе лицо.
— Тогда может оказаться возможным более осмысленный разговор.
— Я тоже так думаю. Инфу сливали всё равно с большой опаской, не знаю, заметил ты или нет. Такое впечатление, что одна сторона сливала то, что знает, другой стороне, ибо только так они могут спасти ситуацию. Сотрудничество.