Тамара Павловна увидела на лётном поле чёрный «Мерседес» и при нём двоих крепких молодых людей. Их повадки и выражения лиц на каком-то подсознательном уровне напоминали про тридцать седьмой год.
— Здравствуйте, Тамара Павловна, — сказали молодые люди, дружно поправили тёмные очки и придвинулись ближе. — Мы от Лаврентия Акакиевича, пожалуйте в автомобиль!
Ах, читатель, если вы думаете, что Лаврентий Акакиевич — это и есть Великий и Ужасный, вы ошибаетесь. Это был «всего лишь» московский генерал, чекист, Герой России — и тоже пациент Тамары Павловны, конечно же счастливо исцелённый. В медицинском плане случай был очень непрост, точь-в-точь многоходовая шпионская комбинация с хорошей вероятностью провала. Но зато, когда всё разрешилось благополучнее некуда, чекист впал в спонсорский экстаз.
— Да за это дело, Тамарочка, родная… что хошь! Прикрою, протолкну, продвину, отмажу. На всей территории отечества. Ты только позвони, слышишь? Да, кстати, звонок по территории России бесплатный…
Вопросы прикрытия и отмазки Тамара Павловна благоразумно отложила на потом, на крайний случай. А вот то, что без всяких просьб встретил в аэропорту — молодец. Может, и насчёт остального не врёт?..
…А чёрный «Мерседес» летел по городу так, что Тамара Павловна вместо наслаждения комфортом ощущала всё возрастающую неловкость. Сколько раз она с мужем сидела в «УАЗике» в пробках, возникавших на питерских улицах из-за проезда очередной «персоны», торопившейся по якобы неотложным государственным делам! Рядом матерились другие водители, дальнобойщики на остановленной Кольцевой поминали нерадивых киллеров, явно взявших отгул… И вот теперь Тамара Павловна сама катила с сиреной и проблесковыми огнями, без остановок пролетая светофор за светофором вне зависимости от сигнала, и ей было стыдно. «Пади! — слышалось ей в переливах сирены. — С дороги, холопы!»
Или в другом варианте: «Расступись, грязь, говно плывёт».
Она перевела дух, только когда сирена умолкла и «Мерседес», вкатившись во двор, замер точно у подъезда, хотя адреса, что характерно, никто так и не спросил.
— Разрешите?
Молодые люди занесли в переднюю багаж и на этом, слава Богу, откланялись. Тамара Павловна закрыла за ними дверь квартиры и привычно повесила ключи на деревянный крючок, вырезанный из затейливого сучка. «Ну, вот я и дома. Сейчас под душ, потом перекусить, ну а дальше… там видно будет. Может, удастся Васеньке дозвониться…»
Едва она скинула босоножки и, с наслаждением шлёпая по линолеуму, направилась в ванную, как в кармане снова проснулся телефон.
«Васенька!..»
К её разочарованию, это оказался не Василий Петрович, а народный депутат, правда всё по тому же животрепещущему вопросу. Депутат этот Тамаре Павловне очень не нравился. Он был из новых русских, с уголовным прошлым, причём срок мотал за растление детей. Сам он, естественно, причину отсидки называл совершенно иную, но от Тамары Павловны, водившейся с Фраерманом, правду скрыть было сложно. Соответственно, помогать избраннику масс в коррекции весьма заслуженной судьбы Тамара Павловна категорически не желала.
— А, это вы, голубчик, — сказала она в трубку, постаравшись, чтобы голос не выдал гадливой гримасы, исказившей лицо. — Как же, как же, помню, конечно… Увы, дополнительные исследования подтвердили: в вашем случае наука бессильна. Что? Израильский центр?.. Конечно попробуйте. Желаю всяческой удачи. Говорят, тамошняя медицина творит чудеса…
А про себя вспомнила вычитанное у Дины Рубиной. Действительно творит, но только прежде пациент должен как минимум помереть.
Мстительно пожелав депутату если не помереть, то как минимум опустошить кошелёк, она прижала отбой и швырнула мобильник на диван, но тот, ещё не долетев, зазвонил опять.
И это снова оказался не Вася.
Голос в эфире зазвучал конкретно иностранный:
— Доброго послеобеденного времени дня… Могу я разговаривать сейчас с многоуважаемый профессор Василий Наливайко?
«Артикуляция, как у Воланда на Патриарших прудах», — подумала Тамара Павловна и со вздохом ответила:
— Добрый вечер. Василия Петровича сейчас дома нет. Он… э-э-э… за городом и вернётся не скоро.
Знал бы этот иностранец, как она скучала по мужу! По его ласковым и могучим рукам, по негромкому, всегда немного насмешливому голосу. Отзовись, Васенька!.. А лучше всего — выбирайся уже наконец из своих топей! А то вокруг уроды всех мастей. Совсем одолели маленькую слабую женщину…
— О, какая это есть неудача, — не на шутку опечалился невидимый собеседник. — Я имел звонок профессору на мобильный телефон, нет сигнала. Я понял, что профессор не есть на территории связи. Между тем я имею к господин Наливайко приватное поручение. О, прошу извинить, моё имя профессор О'Нил. С кем имею честь так приятно вести беседу?
— Это супруга Василия Петровича, — представилась Тамара Павловна. — Он сейчас находится в научной экспедиции, в окрестностях города Пещёрки. Это почти триста километров от Санкт-Петербурга.
Дезинформация насчёт «научной экспедиции» сама собой спрыгнула с языка. Не говорить же кому попало, что хоронится от беды. А вздумают искать, так Пещёрский район — вон он на карте, и болот там — видимо-невидимо, ищи-свищи…
— Триста километров! Это есть почти двести миль! И никакой связь! — В голосе О’Нила слышалось форменное отчаяние. — А мне было бы необходимо видеть ваш супруг. Согласно безотлагательное поручение, данное мне от покойный барон Макгирс…
Ого! Что-что, а имя барона Макгирса Тамаре Павловне было отлично знакомо. Зря ли Вася столько говорил о его работах, о научных перспективах — и о нелепой смерти, вызывающей всякие лишние мысли. И вот нарисовался гонец, судя по прононсу — из самой Англии. С приватным поручением, не терпящим отлагательств. А до Пещёрки, где у Фраермана в гостинице штаб отряда, если вдуматься, всего-то несчастных полтораста миль по асфальту. А там язык доведёт. И даже туда, где не работает мобильная связь. И даже без всякой спутниковой навигации.
— Барон Макгирс? — Тамара Павловна присела на краешек кресла. — Мой муж гордился дружбой покойного лорда Эндрю… Вы-то где сейчас находитесь, профессор? Приезжайте не откладывая, все проблемы решим.
Тамара Павловна Наливайко не летала бы из Москвы в Питер на бизнес-джетах, не будь она по натуре отчасти авантюристкой, любительницей сюрпризов, способной к радикальной смене обстановки. Сжимая в руке телефон, она вдруг поняла, до какой степени хотелось ей отложить все дела — и рвануть к Васе в Пещёрку. Хотя бы на время — подальше от алчущих и далеко не всегда симпатичных рож вроде только что звонившего депутата. И вот пожалуйста! Само Провидение в лице неведомого англичанина предлагало ей верный шанс перейти от мечтаний к конкретному делу. А выпавшие на её долю шансы Тамара Павловна не упускала.
— О, слава Богу, — обрадовался О'Нил. — Я и сэр Робин, доверенное лицо покойный лорд, постараемся завтра же лететь Санкт-Петербург. Могу я есть записать ваш адрес?