– Понял, сэр!
В коридоре громыхали громом сотни окованных подошв. Из открывшихся отсеков выбегали бойцы, на ходу перестраивались и спешили к выходам, следуя за волнами зеленых огней, подгоняемые воем сирены и тычками одинаково сердитых сержантов.
Павел покидал душный отсек последним. Он выронил карандаш, когда убирал записную книжку, и замешкался, доставая его из-под сиденья. Сержант с издевкой следил, как новичок, путаясь в болтающейся амуниции и тихо поругиваясь, ползает на коленях, отыскивая закатившийся карандаш.
– Что, писатель, тяжело начинается служба?
Света было мало, только зеленые всполохи пробегали по потолку.
– Давай, давай! – сержант шагнул от двери. – Ну что за раззява в моем взводе?
Павел наконец-то отыскал карандаш, подхватил его и выпрямился, оказавшись лицом к лицу с рассерженным взводным.
– После отбоя два часа занятий на плацу!
– Да, сэр! – рявкнул Павел, вытаращив глаза.
– Что ты там писал? – сержант чуть понизил голос.
– Дневник, сэр!
– У тебя что, много свободного времени? Ладно, сейчас некогда. Но мы еще вернемся к этому разговору. На выход!
– Есть, сэр!
Взвод ждал их в коридоре. Тридцать хмурых лиц одновременно повернулись к двери. Кто-то буркнул что-то недовольное, но сержант уже ругался:
– Что встали? Кого потеряли?
– Вас, сэр! – прогнусавил Ухо.
– Я знаю, что ты потерял! – сержант, оскалившись, навис над излишне разговорчивым бойцом. – Ухо свое ты потерял! А теперь проверь, на месте ли хозяйство! Может тоже кто откусил?!
В тридцать глоток грянул хохот, заглушив сирену.
– Хватить ржать! Последними идем! Марш!
Коридор петлял словно кишка. Вой сирены то глох, отставая, то вновь нарастал, появляясь спереди. Грохотало, лязгало железо под ногами. Волной бежали по потолку огни.
Вскоре пол пошел вниз, под уклон. Стало светлеть, и скачущие по стенам, преследующие бойцов тени побледнели. Потянуло сквозняком, дышать стало значительно легче.
– Подтянуться! Выровняться!
А когда взвод сбежал на горячий бетон посадочной площадки под лучи яркого солнца, недоумевающий, вроде бы даже чуть растерявшийся сержант повернулся к Павлу:
– Это и есть ваша Сибирь?
Чистое без облачка небо. Далекие величественные бугры сопок, на долгих пологих склонах щетина сосновых перелесков – редких и светлых. Веселый проблеск озерца в ложбине.
– Да. Это наша Сибирь.
– А где же снег? Как же морозы?
– Сейчас лето, – усмехнулся Павел. И помедлив, добавил негромко: – Еще будет. И снег. И мороз. И медведи с росомахами.
Все Форпосты строились по одному проекту. Точнее, проектов было несколько, на разные климатические зоны, но различия между ними были заметны лишь самим проектировщикам и строителям. Солдат же, куда бы они ни прибыли, везде ждало знакомое однообразие: взлетно-посадочная площадка для тяжелых кораблей ES-класса, аэродром для гиперзвуковых самолетов класса LT и десантных геликоптеров, блок-госпиталь, выкрашенный в белый цвет, буро-зеленые казармы, помывочный пункт с пристройкой сауны, гостиница на двадцать номеров, солдатская столовая, бар, плац, спорткомплекс, открытый стадион с полосой препятствий, ангары, гаражи, склады; в стороне – городок: жилые дома для офицеров и вольнонаемных, гостиница для гражданских лиц, магазинчики, клубы для культурного досуга, двухэтажный ресторан, а вокруг всего этого – широкое кольцо высокого бетонного забора с датчиками движения и видеокамерами, со спиралью колючей проволоки поверху. И один-единственный КПП, за тройными дверьми которого, за шлюзом цельнометаллических ворот, начинается дорога в большой мир.
В мир, который нужно защищать.
Ровными коробками выстроились на плацу роты. Замерли, закаменели людские ряды. Вытянулись по швам руки. Крепко сомкнулись пятки. Застыли суровые лица.
– …Вы прибыли сюда, чтобы защитить свой мир! – Грохочущий голос с разбегу бился о шеренгу бойцов, словно прибой плескал в скалу. Начальник отдела информации, поднявшись на невысокую трибуну, выступал перед солдатами с приветственной речью. – Своих родителей, своих братьев и сестер, своих жен и детей! Враг безжалостен! Значит и мы будем безжалостны к врагу!.. – Отражаясь от стен, рокочущим эхом возвращалось сказанное, катилось по плацу, и все слушали не столько слова, сколько их рокот. Не в словах чувствовалась сила, а в том как они звучали. – Вы здесь, а это значит, что вы настоящие сыны своих народов, преданные нашему общему делу! И пока мы вместе, враг не поставит нас на колени!
Оратор замолчал, медленно, словно через силу поднял руку, стиснул кулак над головой, угрожая небу, а пять сотен бойцов – солдат и офицеров – затаив дыхание, зачарованно слушали, как не желают умирать отзвуки усиленного микрофоном голоса.
– А теперь скажу я, – глухо и бесцветно прозвучали чьи-то слова. И ряды бойцов чуть заметно дрогнули. Пятьсот пар глаз обратились на невысокого, невзрачного человека в форме с полковничьими знаками различия, сутулой спиной устало привалившегося к трибуне. – Я хочу, чтобы вы поняли одно, – тихий голос заставлял вслушиваться, – здесь ваш новый дом. А все остальное – поле боя… – Полковник, замолчав, обвел взглядом строй бойцов. Отчего-то поскучнел, ссутулился еще больше. Сказал хрипло, совсем не по-военному, просто, буднично: – Командирам проверить наличие личного состава и доложить.
И строй распался. Командиры отделений и взводов, печатая шаг, выступили вперед, развернулись лицом к подчиненным, начали перекличку. Ротные принимали первые доклады, разворачивались, направлялись к командиру. А тот, все также опираясь спиной на трибуну, словно забыв о воинском приветствии, кивал приближающимся офицерам и совсем не по уставному протягивал им руку.
– Добро пожаловать на новое место. На днях обязательно зайду к вам поговорить.
Смущаясь, ротные жали вялую сухую ладонь, и спешили доложить:
– Сэр, отсутствующих нет!
– Хорошо, – говорил полковник, и было заметно, что его одолевает смертная скука. – Очень хорошо.
15.06.2068
Казармы здесь точно такие же, как и в учебном центре – само здание, вытянутое и оттого похожее на коровник, и спальные комнаты-ячейки, каждая на тридцать пять человек – на взвод. Спортивный уголок, а в нем те же снаряды, и расставлены так же. Комната отдыха со столами, креслами, двумя шкафами и прочей стандартной мебелью. Туалет на восемь посадочных мест, умывальники. Даже постельное белье точно такое же. Не думаю, что это совпадение. Наверное, так и задумано. Наверняка. Чтобы солдат, попав на новое место, сразу во всем ориентировался.